Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Вот и хорошо, – поднимаясь, сказала Оля. – Сейчас тебя проводят в палату. Тебе повезло – там всего два человека лежат, примерно твоего возраста, так что найдете общий язык.

Оставив Марину в клинике, я поехала в университет, где прочитала две лекции. Собираясь домой, получила сообщение от Дарьи с предложением вместе пообедать. Я действительно проголодалась, но «обед» с дочурой означал непременно дорогой ресторан, а я не была одета для выхода «в свет».

– Ерунда, мам! – отмела все возражения Даша. – На твоей фигуре любая тряпка хорошо сидит. Да мы ведь не вечером идем – значит, парадная форма одежды не требуется! Жду тебя у входа в твою богадельню.

«Богадельней» она почему-то называет медицинский университет. Мне кажется, Даша считает, что разочаровала меня глубоким отвращением к медицине, проявившемся у нее с младых ногтей. Наверное, в семье медиков она ощущала себя инопланетянкой. Гены – вещь упрямая: папаша Дарьи работает в правоохранительной системе, вот ее, видать, и потянуло в юриспруденцию. Слава богу, она не стала ни следователем, ни прокурором, а избрала для себя хоть и нелегкую, но все же гораздо более прибыльную и относительно безопасную стезю адвоката. Другая бы на ее месте прозябала общественным защитником, перебиваясь с хлеба на квас, но надо знать мою дочь: она похожа на танк, идя к своей цели. К тридцати годам у нее есть все, о чем можно мечтать, – роскошная квартира, машина, возможность одеваться в дорогих бутиках. Все, кроме личной жизни. И дело не в занятости, хотя, конечно, большую часть времени Даше приходится посвящать работе. Проблема в ее характере: большинство мужчин мирных профессий с опаской относятся к бронетехнике, пусть и в красивой оболочке. Они быстро понимают, с кем имеют дело, и предпочитают укрыться в окопе, чтобы не попасть под обстрел. Из всех своих детей больше всего я переживаю за нее, но никогда не говорю об этом, иначе рискую сама оказаться под «гусеницами». Может, она и пошла в меня внешностью, но характер у Дашутки, несомненно, папин!

Как я и опасалась, заведение общепита, куда притащила меня дочка, оказалось одним из тех, куда вечером не пускают без галстука и вечернего платья. Я, в своей дешевой кожанке, одетой поверх черной водолазки, и линялых джинсах, чувствовала себя неуютно, но Даша с хозяйским видом продефилировала мимо швейцара, и я засеменила за ней, виновато улыбнувшись парню в униформе с каменным выражением на лице. Ненавижу чувствовать себя бедной родственницей, поэтому предпочитаю «Макдоналдс» и иже с ним, где любой человек – желанный гость, один из многих в пестрой, разношерстной толпе безликих клиентов. Здесь же каждый посетитель на вес золота, и его внешний облик должен соответствовать обстановке. Кстати сказать, она была спартанской, но – мой плебейский глаз видел это – дорогой. «Скромная» дороговизна, которая отличает самые роскошные рестораны: неброская, но ощутимая в каждом предмете на столиках, в каждой ручке двери, в приглушенных цветах и потрясающем виде на Невский проспект. Мы разделись в гардеробе. Костюмчик Дарьи, стоивший, по моим прикидкам, как автомобиль отечественного производства, сидел на ней как влитой, и я видела, какими взглядами провожали ее выстроившиеся в ряд официанты, несильно занятые в этот неурочный час. Она же, не глядя по сторонам, устремилась к дальнему столику во втором ярусе.

– Здесь нас не побеспокоят, – пояснила она, усаживаясь. – Да расслабься ты, ма, – я тут частая гостья, а ты – со мной!

– Ну да! – усмехнулась я. – Так о чем ты хотела поговорить, что не может ждать до вечера?

– Погоди, сначала закажем… Если не возражаешь, я сама, да?

Дочь темнила, и меня это встревожило. Когда официант удалился, приняв заказ, она возобновила разговор:

– А Толик изменился! И где тот худой, заморенный студент, который приходил к нам домой?

– Да, он вырос, – согласилась я.

– Он стал мужчиной.

Вот оно. Ну, нет, дорогуша, Толика ты не получишь! Пусть ты моя плоть и кровь, но я слишком хорошо тебя знаю, чтобы отдать на растерзание человеку, в жизни которого и так проблем хватает.

– Дашуль, ты о чем сейчас? – осторожно спросила я.

– Как будто ты не понимаешь, ма! – передернула плечиками дочка. – Толик симпатяга, верно? Никто бы не отказался.

– Забудь, – сухо обронила я.

– То есть? – распахнула она глаза.

– Ты все отлично понимаешь. Не трогай Анатолия, Даш, у него сестра тяжело больна, дел по горло и… У него, между прочим, девушка есть!

Я не была уверена в том, что Толю и Настю связывают серьезные отношения, но надеялась, это известие охладит дочь. Правда, я не учла того факта, что трудности лишь распаляют ее. Так было всегда: чем труднее казалось дело, тем с большим удовольствием Дашка кидалась в бой и горы сворачивала для достижения цели.

– Девушка? – всколыхнулась она заинтересованно. – Настя, что ли?

– Ты знаешь Настю?!

– Да я уже всех знаю, кто входит в «отряд Толика»… Тимур и его команда, честное слово! Между прочим, Настя вряд ли интересует его как женщина: она слишком похожа на «синий чулок».

– И ничего не похожа! – вступилась я за девушку. – Они милая, у нее есть принципы…

– Ну и где бы они все были со своими принципами, если бы за дело не взялся профессионал? – перебила Дашка.

– Что значит – «взялся профессионал»? – переспросила я. – Не торопишься ли ты, милая? Может, эти люди не хотят твоего участия? Сначала надо поговорить с ними, с Толиком…

– Ох, мам, ну какая же ты занудная порой! – снова прервала дочь. – Что значит – не хотят? Только идиот откажется от участия такого специалиста, как я!

Самомнения моей деточке не занимать. С другой стороны, она ведь права: я не раз испытывала гордость, узнавая, что за Дашу бьются, желая заполучить ее в качестве адвоката.

– Я встречалась с людьми, которые могут помочь нам в этом деле, – продолжала она, не обращая внимания на мою растерянность. – Во-первых, с лечащим врачом Марины.

– Когда ты успела?

– Кто рано встает… Короче, мы поболтали о «Голудроле». Он признал, что поначалу лекарство действовало, причем прямо-таки волшебным образом: за несколько недель метастазы исчезали, представляешь? А потом отрубались почки.

– Быстро?

– Да – странно, правда?

– Обычно для развития болезни требуется время.

– То-то и оно: доктор говорит, что ничто, как говорится, не предвещало! Ты в курсе, что «Голудрол» на рынке всего полгода?

– Нет…

– А я вот выяснила, что «Фармакония» выиграла тендер на госзакупки.

– Это означает, что «Голудрол» поставляется во все государственные онкологические лечебные учреждения Питера?

– Точно! А еще данный факт означает, мам, что пострадавших гораздо больше, чем мы предполагали, и это нам на руку.

Цинизм Даши меня покоробил.

– Но почему врачи молчат? – спросила я. – Они же видят, какой «побочный эффект» возникает при употреблении «Голудрола»?

– Как будто ты не знаешь, как у нас обстоят дела! – всплеснула руками дочь.

Возникший у столика официант напомнил нам о том, что первоначальной нашей целью все-таки был обед. Тарелки, водруженные на стол, были наполнены до краев, и я подумала, что мы вполне могли бы пригласить еще пять-шесть человек из голодающих стран третьего мира, чтобы осилить такое обилие пищи. А еще говорят, в дорогих ресторанах микроскопические порции! Когда парень отошел, через плечо оглядываясь на Дашу, она продолжила:

– Врачи боятся начальства, которое, в свою очередь, получает откаты от производителей препаратов, а потому не заинтересовано в их дискредитации. Кроме того, любая такая попытка связана с документами и волокитой, поэтому ситуация может растянуться на долгое время, а денежки по-прежнему будут капать в карманы тех, кто торгует «Голудролом».

– И что же делать – ждать, пока больницы города заполнят люди, теряющие почки в результате такого «лечения»?

– Вот поэтому я связалась с одним приятелем с телевидения… Ты его знаешь, Мишка Алтухов. Он обещал дать материальчик в вечерних новостях.