Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Лучше и не скажешь! – усмехнулся Тусшар.

– Мадху сказала, что вы занимались расследованием пожара, в котором погибла семья Агарвал?

– Никакого «расследования» и не было: просто спустили все на тормозах, признав несчастным случаем. Только вначале это дело однозначно квалифицировали как поджог.

– Да что вы говорите!

– Пожар начался снаружи, а не изнутри, дверь и окна были наглухо закрыты. Кроме того, эксперт обнаружил следы зажигательной смеси на стенах.

– Почему же, если начался пожар, люди не успели выскочить? – спросила я. – Ведь у них было время!

– В том-то и вопрос. Мое мнение таково, что люди были мертвы еще до начала пожара – вот вам и приличное объяснение тому, что они преспокойно обугливались, не пытаясь выбраться. Я первым делом опросил очевидцев. Их немного, так как дело было ночью, однако все как один показали, что никаких криков из дома не слышали.

– А как насчет судебно-медицинской экспертизы?

– Ее не проводили.

– Как это?

– Так как дело признали несчастным случаем, возникшим в результате неосторожного обращения с огнем, экспертизу не сочли необходимой. Уже на следующий день старший инспектор Ваманкар вызвал меня к себе и поставил об этом в известность.

– Интересно! Все знали, что Амар Агарвал ведет борьбу за землю Таджа, что у него неприятности с Бабур-ханом и теми, кто мечтает заполучить эту территорию, и вдруг расследование прекращается?

– Я тоже возмутился, – кивнул Тусшар. – А мне намекнули, что в дело замешаны люди, с которыми не стоит связываться. Я намека не понял, потому и вылетел из доблестных рядов полиции вскоре после «несчастного случая» с Агарвалами.

– Как думаете, старший инспектор Ваманкар берет взятки? – поинтересовалась я.

– Все берут. И я брал, когда работал в полиции, – врать не стану. Зарплата у полицейских маленькая, а жить надо: негоже, когда взрослого, здорового мужика кормит жена! Но одно дело – брать небольшие суммы от хулиганов, разгромивших бар, чтобы не возбуждать уголовное дело, или, скажем, принимать мзду от путан, которых все равно не перевоспитаешь… Совсем другое – покрывать беспредельщиков, способных на зверские преступления вроде убийства всей семьи только за то, что человек пытался отстоять свои права!

То, что Тусшар Шетти говорил откровенно, не пытаясь разыгрывать из себя святого, подкупало, и я спросила:

– А Ваманкар, по вашему мнению, взял деньги и замял дело?

– Может, и взял. А может, просто испугался: всем было ясно, что без Бабур-хана тут не обошлось, а с ним связываться никто бы не захотел!

– А как же насчет «служить и защищать»[«Служить и защищать» – девиз американской полиции.]?

– Америка – это Америка, – скривился Тусшар. – Да и там, между нами говоря, все дело в том, кому служить и кого защищать! Район Тадж-Махала – только с виду милое местечко, красивая картинка на плакатах. Это – для туристов, которым недосуг вдаваться в подробности житья-бытья местного населения. На самом деле вся эта местность пропитана криминалом, как губка водой: трудно назвать область преступной деятельности, которая не процветала бы там, и близость иностранцев – только дополнительный плюс. Иностранцы являются частыми посетителями публичных домов, в которых содержатся несовершеннолетние – как по собственной воле, так и насильно: родители продают дочерей за долги. Иностранцы покупают наркотики – здесь они стоят дешевле, хотя качество и оставляет желать лучшего. В Тадже процветает торговля редкими животными, запрещенными к вывозу из Индии, и так далее. И всем этим заправляют Бабур-хан и его банда. Так что сами видите, как трудно с ним бороться – Агарвал попробовал, и вот чем дело кончилось! Лично я считаю, что Ваманкар оказал мне в некотором роде услугу: если бы он не вышиб меня вон, я мог бы закончить, как Амар!

Мы немного помолчали. Потом Тусшар снова заговорил:

– Мне показалось с ваших слов, что вы знакомы с Ваманкаром не понаслышке. Я прав?

– Да, – подтвердила я. – Мы столкнулись при неприятных обстоятельствах, когда на меня пытались напасть несколько дней назад.

– Да-да, я видел по телевизору. Кстати, вас журналисты не донимали в связи с этой ситуацией?

Я отрицательно покачала головой.

– Это странно, – проговорил он задумчиво. – Обычно они так и роятся вокруг в поисках сенсаций и ни за что не преминули бы оторвать такой «вкусный» кусок информации и со всех сторон его обсосать… Если только кто-то не порекомендовал им поумерить свой пыл.

– Бабур-хан?

– Нет, что вы, Бабур-хану такое не по зубам, это же совсем другой масштаб! Вы сказали, что разговаривали с Ваманкаром – о чем?

– Он открытым текстом предлагал мне отделаться от строящейся клиники и продать ее тому, кто предложит – ради моего же блага, как он выразился.

– Ну да, он мог, – кивнул Тусшар. – И что, желающие купить уже проявлялись?

– Да, но я попросила время подумать.

– Правильный ход, но только если у вас есть запасной план.

– А вы считаете, что я должна согласиться?

– Честно? Да! За Бабур-ханом стоит реальная сила, и если за вашей спиной нет достойного противовеса, не стоит и пытаться тягаться с ним. Кроме того, вы же тут временно? Или я ошибаюсь и вы решили переехать в Индию на постоянное место жительства?

– Я еще об этом не думала.

– Вы лукавите! – улыбнулся Тусшар. – Вряд ли вас устроит здешний образ жизни: в моей стране из европейцев приживаются лишь те, кому от жизни надо очень мало – хиппи, обитающие на Гоа, или люди, считающие себя йогами. Они приходят в восторг от храмов, коров на улицах, сюсюкают с обезьянами, ходят в марлевых рубашках и в шлепанцах, распевая гимны и полагая, что достигли «нирваны». Вы слеплены совершенно из другого теста.

– Почему вы так считаете?

– Да потому, что ваше воспитание не позволит вам пустить тут корни! Чтобы жить в Индии, нужно, по меньшей мере, здесь родиться.

– А как же Ноа… Вы ведь знаете его?

– Сумасшедшего швейцарского врача? А как же! Только для него жизнь тут – развлечение. Не подумайте, что я говорю это в укор! Совсем наоборот, его можно лишь уважать – приехал сюда, да еще и остался, когда все остальные убрались восвояси! Но он, как и вы, человек пришлый. Стоит по-настоящему запахнуть жареным, и он сразу рванет в свою Женеву или куда там еще… И будет прав: кто оценит, если он положит свою жизнь на алтарь беспредела, с которым не справляется правительство?

– Ноа и сам так говорит, – заметила я.

– Значит, он честен и с вами, и с самим собой.

– Ну, – сказала я, поднимаясь, – спасибо за интересную беседу…

– Как, разве вы не хотите ничего спросить о своем отце и брате? – удивился Тусшар.

Я удивилась еще больше.

– Вам что-то об этом известно?! Но вас же уволили еще до того, как…

– Полицейский остается полицейским, даже став гражданским, мадам. Может, у меня больше нет формы, но по-прежнему имеется голова, а в ней – мозги. И еще у меня осталась злость, которую необходимо удовлетворить.

– Так что вам известно об убийстве отца?

– Не то чтобы «известно», но я умею рассматривать известные факты с разных сторон, и это дает мне некоторое преимущество в отличие от среднестатистического жителя этого города. Вашего отца убили вечером в пятницу и уже в субботу утром арестовали вашего брата.

– Да уж, невиданная оперативность!

– Особенно для полиции Агры, обычно весьма неторопливой, – кивнул он. – Конечно, дело резонансное, и в таких случаях общественность требует, чтобы расследование двигалось семимильными шагами, и все же данный факт – пища для размышлений.