Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

Алину одолевали тревожные мысли. То, что супруга Гальперина пыталась всучить ей деньги, а главное — то, что Мономах стал свидетелем этого, выбило ее из колеи. Развернув дома пакет, она увидела внутри десять банкнот по пять тысяч — Инна не поскупилась! Надо обязательно все вернуть, только вот как? Может, она снова придет в больницу, и тогда у Алины появится шанс? Но что же теперь, постоянно носить такую большую сумму с собой в надежде встретиться с супругой адвоката? Деньги жгли ей руки — надо же, впервые она поняла, что означает эта поговорка!

Уложив Русика в постель и почитав ему на ночь сказку, Алина устроилась в гостиной отвоеванной у бывшего мужа квартиры, закуталась в шерстяной плед и, желая отвлечься от тяжелых раздумий, потянулась за купленным в больничном киоске женским романом. В такие вечера Алина жалела об утрате телевизора, который Георгий вместе с другими «трофеями» утащил «с поля боя», как метко выразилась адвокат Арнаутова. Под мерное жужжание голосов незнакомых людей на экране легче избавиться от гнетущего чувства одиночества. Алина не привыкла находиться одна. В больнице она окружена коллегами и пациентами, а дома сынишка заполнял своей маленькой персоной каждый свободный сантиметр пространства. Но сейчас, когда он мирно спал в детской, Алина остро ощущала вакуум вокруг себя. Тишина, несмотря на отсутствие телевизионных шумов, не была полной. С улицы доносились звуки проезжающих авто, на потолке мелькали световые пятна от фар и фонарей, однако внутри квартиры Алина слышала лишь собственное дыхание да громкое, навязчивое тиканье часов.

Отложив книжку, она поднялась и прошла в кухню. Открыв холодильник, достала початую бутылку вина, подаренного Арнаутовой на повторное новоселье, и плеснула немного в бокал. Хорошо, бывшему не пришло в голову забрать и посуду: он счел ее слишком хрупкой для перевозки и недостаточно дорогой. Алина немного подержала вино во рту, прежде чем проглотить. «Вот до чего я докатилась! — с удивлением подумала она. — Выпиваю одна, как заправская алкоголичка!» Снова распахнула дверцу холодильника и достала упаковку сыра — так, по крайней мере, создается видимость закуски. Вернувшись в гостиную, Алина вновь взгромоздилась на диван и, лениво пощипывая сыр, вернулась к чтению.

Она и не заметила, как заснула, а проснувшись, не сразу поняла, что ее разбудило. Оказалось, телефон. Вернее, звук, который он издает при получении текстового сообщения. Открыв его, Алина несколько минут непонимающе пялилась в экран. Нет, она не пойдет, хватит с нее неприятностей! С другой стороны, как не пойти? Бабушка говорила, что нужно держать слово, а если не уверена, что сможешь, не стоит опрометчиво его давать. Но ведь бабушка понятия не имела, в какой ситуации окажется ее внучка! Она взглянула на часы: половина второго. Кто, спрашивается, по доброй воле выходит из дома в такое время? Правда, на улице светло, ведь сейчас пора белых ночей, но все равно неуютно брести куда-то в полном одиночестве. Да и как она доберется? Можно, конечно, взять такси…

Алина нацепила джинсы и майку, накинула шерстяную кофту и вышла в прихожую. Не включая свет, чтобы Русик, не дай бог, не проснулся, нащупала кроссовки и натянула их на босу ногу.

Абсолютно уверенная, что совершает ошибку, Алина тихонько прикрыла за собой дверь.

* * *

Мономах не сразу сообразил, что звенит у него в ухе. Только когда шершавый язык влажно коснулся его небритой щеки, он понял, что ухо в порядке, а звонит на самом деле телефон. Не открывая глаз, он отпихнул ирландского волкодава, запрыгнувшего на кровать, и нащупал мобильный.

— Влад? Это Гурнов.

Остатки сна слетели с него, как не бывало: патологоанатом не стал бы звонить без причины.

— Ты сделал вскрытие?

— Ты в курсе?

— Аутопсии Суворовой?

— Нет, разумеется! Я про Гальперина.

— С какой ста…

— Ваш бузила помер ночью! — не дослушав, выпалил Гурнов, и Мономах едва удержал в руке трубку. — Муратов уже прискакал, хоть и воскресенье. Говорят, как сел на телефон, так и трындит с кем-то… Ты спишь, что ли?

Мономах взглянул на циферблат электронных часов: начало первого! Нормально, с учетом того, что лег он около двух ночи. И тут до него окончательно дошел смысл сказанного патологом: адвокат Гальперин, головная боль всего отделения, умер, и главный приехал в больницу в выходной день «расследовать» обстоятельства его смерти!

— А от чего он умер-то?! — пробормотал он. — Еще в пятницу все нормально было…

— Ну, было — не было, я не в курсе. Знаю только, что лежит он у меня в прозекторской, совершенно без признаков жизни. С другой стороны, у него ведь терминальная стадия рака, так что сам понимаешь.

— Ерунда какая-то… Ты будешь проводить вскрытие?

— Прискакала женка гальперинская и настрочила отказ: говорит, нечего потрошить страдальца, и так он натерпелся!

— Он ночью умер, так кто же ее предупредил?

— Понятия не имею. На самом деле, — добавил Гурнов с нотками удивления в голосе, — и впрямь непонятно, уж больно быстро информация просочилась к родственникам! Муратов не звонил. Во-первых, не по рангу ему, во-вторых — кому нужен лишний геморрой? Кстати, странно, что он до сих пор тебя не дернул. Какую-то пакость замышляет, не иначе!

— Кажется, ночью дежурил Мишечкин?

— Ты, брат, слишком многого от меня хочешь! — Мономах так и увидел мысленным взором, как Гурнов разводит своими длинными руками с большими ладонями, похожими на крылья цапли. — Я в больничке вообще случайно оказался: кое-какие документики надо было заполнить, а тут такое!

— Прости, — вздохнул Мономах, проводя пятерней по спутанным волосам. — Спасибо за звонок.

— Знаешь, как говорят: кто предупрежден, тот вооружен. Удачи!

Мономах понимал, что одной удачи мало: два пациента его отделения умерли практически друг за другом, а такое случается нечасто. Он делал операцию первой, адвоката же практически не знал, однако спросят все равно с него, ведь он заведующий, то есть отвечать за эти смерти ему! После скандала с Тактаровым, которому пришлось «отдать» Гальперина ТОНу, Мономах как чувствовал, что главные неприятности еще впереди — дождался!

Наскоро побрившись и одевшись, он рванул в больницу.

— Кто из сестер дежурил ночью? — поинтересовался он у постовой медсестры.

— Оля, — ответила та. — Малинкина.

— Кто ее сменил?

— Татьяна.

— Где она?

— Наверное, в сестринской.

Давно следовало уволить эту девицу, но медсестер не хватает, а она, когда получит пинок под зад, все-таки выполняет какую-то часть работы!

Сидя на диване с потертыми подлокотниками, Татьяна вгрызалась в очередную порцию полученной от пациентов дневной «нормы» шоколада. При виде Мономаха она перестала жевать и сглотнула, но лицо ее по-прежнему выражало презрение ко всему живому, включая непосредственное начальство.

— Ты сменила Малинкину? — спросил зав.

— Ну? То есть да, Владимир Всеволодович, — добавила Лагутина, сообразив, что стоит сменить тон, которым она привыкла общаться с равными по рангу.

— Она ушла?

— Когда я пришла, ее не было.

— Ты опоздала?

— Вот еще! — фыркнула медсестра. — Я не опаздываю. Но Ольга уже ушла, это точно!

По рыбьему выражению плоского лица Лагутиной легко было прочесть, что она страшно довольна возможностью указать начальству на ошибки коллеги, дабы в сравнении с ней собственные промахи выглядели незначительными.