Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– И она ушла в частный сектор?

– Честно говоря, мы с ней не виделись с тех пор, как она ушла из онкодиспансера, где проработала около десяти лет. Она надолго пропала, а потом вдруг позвонила поздравить с каким-то праздником. И на этот раз она казалась удовлетворенной, даже счастливой: и следа не осталось от былой депрессии! Видите ли, молодой человек, существует такой термин – профессиональное выгорание. В какой-то момент я почувствовал, что эта беда случилась и с Ингой, ведь в нашей профессии разочарований гораздо больше, чем радостей, и хоронить пациентов приходится чаще, чем врачам других специальностей… К счастью, я ошибся!

– Инге нравится работать в частном медицинском центре?

– Насколько я понял из нашей беседы, благодаря ей там появилось онкологическое отделение, а раньше был всего лишь консультирующий онколог. Теперь есть даже стационар, в котором проводят хирургическое вмешательство, и куча диагностических и лечебных процедур, включая гамма-нож!

– А Инга занимается…

– Раком молочной железы. А в этой области, надо сказать, произошел настоящий прорыв в последнее время: женщины теперь редко умирают от болезни, они ведут совершенно нормальный образ жизни после лечения и имеют все шансы дожить до старости! Я давно убеждаю Ингу выступить на конференции или хотя бы написать статью в «Ланцет» о своем успешном опыте лечения инновационными методами, но она, видимо, слишком скромна.

– Неужели не соглашается? – поднял брови Антон. – Она что, лишена честолюбия?

– Я бы так не сказал… Инга говорит, что у нее пока недостаточно данных, но, сдается мне, дело в другом.

– В чем же?

– По-моему, она просто суеверна, как большинство врачей: ей кажется, что стоит только выйти со своими результатами на широкую аудиторию, как везенье закончится!

– Так это все-таки везенье, а не высокие технологии и инновационные подходы?

– И то, и другое, молодой человек! – усмехнулся профессор. – И то, и другое…

* * *

Войдя в кабинет Нелидовой, Мономах сразу заметил незнакомую даму. Честно сказать, чтобы ее не заметить, надо было быть слепым: создавалось впечатление, что она занимает большую часть пространства, довольно, кстати сказать, обширного. И дело не только в том, что незнакомка весила добрых полтора центнера, а в том, что вся ее внешность производила неизгладимое впечатление, заставляя окружающие предметы и других людей как-то стираться, отходить на второй план и казаться незначительными. Высокая полная блондинка, облаченная в брючный костюм василькового цвета, удивительным образом гармонирующий с ее тщательно завитыми белокурыми локонами, она взглянула на Мономаха из-под длинных, подведенных голубой тушью ресниц большими карими очами, похожими на глаза лесной лани, и с улыбкой, демонстрирующей потрясающей белизны зубы, произнесла:

– Так вот он какой, доктор Князев! Что ж, примерно так я вас себе и представляла, – и, поднявшись со стула, она решительно протянула Мономаху белую холеную руку. Пожимая ее, он отметил броский маникюр и несколько золотых перстней, которые на любой другой женщине выглядели бы нелепо, однако на этой смотрелись органично. Мономаху пришлось глядеть на нее снизу вверх, так как впечатляющая незнакомка оказалась на полголовы выше его.

– Почему вы не сказали мне, что вляпались… то есть попали в неприятную историю, Владимир Всеволодович?

Голос Нелидовой заставил его вспомнить о том, что кабинет принадлежит ей, а не той, что на какое-то время полностью завладела его вниманием. Голос звучал спокойно, однако Мономах неплохо успел изучить любовницу и видел, что она раздражена.

– Я не думал, что для вас это имеет значение, – ответил он. – А откуда, собственно…

– Это моя вина, Владимир Всеволодович, – широко улыбнулась дама-гренадер. – Дело в том, что я – ваш адвокат, и я решила, не теряя времени, разобраться кое с какими неувязками в вашем деле. Собственно, и дела-то пока никакого нет, и, думаю, нам всем бы понравилось, чтобы так все и оставалось, верно?

Ее вопрос был адресован главным образом Нелидовой, которая кивнула, выражая полное согласие с ее словами.

– Кстати, меня зовут Марина, – запоздало представилась адвокат. – Марина Бондаренко. Алла Суркова должна была…

– Да-да, она мне говорила, – пробормотал Мономах. Он не рассчитывал, что знакомиться с адвокатом придется в присутствии любовницы и, по совместительству, непосредственной начальницы.

– Честно говоря, я планировала встретиться с вами, а не с главным врачом больницы, – снова заговорила Бондаренко. – Просто так уж вышло, что вы, Владимир Всеволодович, были на операции, а я не хотела откладывать дело с медсестрами в долгий ящик…

– На самом деле, было не совсем так, – вмешалась Анна. – Мне сообщили, что по вашему отделению ходит какая-то дама и задает среднему и младшему медицинскому персоналу странные вопросы. Тогда я решила выяснить, что происходит…

– И мы встретились, – закончила за главврача адвокатесса. – Пришлось объяснить, кто я такая и зачем кручусь в отделении. Надеюсь, вы не в обиде, Владимир Всеволодович?

– А зачем вы опрашивали медсестер? – спросил он вместо того, чтобы ответить на ее риторический вопрос.

– Пыталась выяснить, действительно ли вы сексуальный маньяк, бегающий за каждой юбкой, – фыркнула Нелидова. – Вот уж глупость!

– И… как много людей вы успели опросить? – пробормотал Мономах, представляя себе, что теперь подумают о нем подчиненные.

– Всех, кого намеревалась, – спокойно ответила Бондаренко. – Больше всего информации мне предоставили две ваши девочки, сейчас… – она стукнула по экрану навороченного смартфона красивым розовым ногтем. – Вот, Алина Руденко и Татьяна Лагутина.

Ну конечно, Лагутина, куда же без нее! Уж эта наговорит…

– Они очень удивились, что я задаю такие вопросы, – продолжала адвокатесса.

– И что сказали? – осторожно поинтересовался Мономах.

– Что никогда не видели, чтобы вы преследовали кого бы то ни было настойчивыми ухаживаниями. И даже не слышали о таком!

– Марина Павловна попросила меня вызвать сестру, которая обвиняет вас, Владимир Всеволодович, – сказала Нелидова. – И знаете, что интересно?

Он молча устремил на нее вопрошающий взгляд.

– Выяснилось, что Мутко в отпуске…

– Причем уже три дня как, – встряла Бондаренко. – А вот с Капустиной вообще странная история. Я позвонила ей, представилась и попросила о встрече. Она сказала, что будет разговаривать только со следователем, и ни с какими адвокатами общаться не обязана!

– И что теперь делать?

– Я найду способ встретиться с этими милыми дамами, которые, судя по всему, вовсе не горят желанием ответить за свои слова. В конце концов, потребую, чтобы Никифоров вызвал девиц для беседы в моем присутствии, это не проблема!