Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Но он же пытался выяснить правду, так? – возразил Белкин. – Если он подозревал Досифея в мошенничестве, должен был предвидеть последствия!
– Кто бы говорил! – фыркнул Дамир.
– Точно! – поддержал его Шеин. – Если бы все просчитывали свои шаги наперед, многих глупостей удалось бы избежать, но, к несчастью, люди склонны совершать опрометчивые поступки!
– Мне кажется, Рашетов надеялся на то, что ошибается, – вмешалась в перепалку коллег Алла. – Они с Натальей верили Досифею, поэтому Вениамин, узнав что-то, решил сначала убедиться наверняка. Может, у него и был план, но скорее всего мы о нем никогда не узнаем.
– Алла Гурьевна, вы сказали, что у вас тоже есть новости, – напомнил ей Дамир. – По какому поводу?
– Да насчет машинки нашей, с кенгурятником.
– И что с ней?
– Слава богу, есть в нашем городе
– Еще бы! – воскликнул Белкин.
– Так вот, все потому, что хозяин отогнал его в автосервис к знакомому. Тот, само собой, его бы не выдал, но нашелся один сознательный гражданин, а точнее, кузовщик, который работал с машинкой. Прошел слух, что разыскивается такая, и он, поразмыслив, позвонил! Просил только не ставить начальство в известность о своей помощи следствию.
– Ну и кто же владелец несчастного автомобиля? – спросил Антон.
– Большой человек – зам начальника УМВД по Красносельскому району Роман Кривощекин!
– Ого… Но мы, в сущности, этого ожидали, верно? Досифей не смог бы так свободно и нагло осуществлять свою деятельность, если бы не имел покровителей в высоких эшелонах!
– Верно, – согласилась Алла. – Однако не думаю, что только полиция замешана в это дело: скорее всего речь идет о поддержке Досифея на уровне администрации Красносельского района.
– Ну-у, – недоверчиво протянул Белкин, – вряд ли нам удастся забраться так высоко! У высоких чинов обычно есть крыша в виде еще более высоких чинов…
– Малыш прав, – вздохнул Антон. – Что будем делать, Алла Гурьевна?
– Не стоит забывать, что речь идет об убийствах – как минимум двух!
– Князева и Рашетова?
– Да. А еще, если помните, что мы так и не нашли Анну Дорошину. Мне думается, если бы она была жива, то непременно вышла бы на связь с матерью, ведь она – единственный близкий человек, оставшийся у нее! В отличие от многих в общине, Анне есть куда пойти, однако она так и не появилась, хотя Досифей уверил меня, что она покинула общину по собственной воле!
– Нет тела – нет дела, – пробормотал Дамир. – Без трупа Анны мы ничего не сможем доказать!
– Если только не найдем свидетелей, – возразила ему Алла. – Или если сам убийца не сознается… В общем, коллеги, надо брать этого Кривощекина за бока и выяснять, что за дела связывают его с Досифеем, и он ли отдал приказ убить Олега Князева!
– Неужели Кривощекин сам принимал участие в убийстве? – недоверчиво спросил Белкин. – Зачем было светить собственное транспортное средство?
– С убийством Князева не все ясно, – вздохнула Алла. – Очень может быть, что его и убивать-то не хотели, но что-то пошло не так… В любом случае, друзья мои, благослови бог ошибки преступников: если бы не они, нам было бы невероятно трудно работать!
Сидя в доме Ульяны, Мономах ловил себя на мысли о том, что женщина способна любое помещение сделать похожим на настоящий дом и создать подобие уюта. Каждый раз, проезжая мимо заброшенной деревни, он не сомневался, что в ней никто не живет – оказалось, ошибался! Ульяна облюбовала добротную избу в самой середине деревни, но старалась не афишировать свое пребывание там. Фундамент здания заметно просел, но бревна выглядели вполне жизнеспособно – жучок не слишком их повредил. Крышу, возможно, следовало подлатать, но в последнее время погода стояла теплая, даже жаркая, поэтому вряд ли Ульяна испытывала неудобства. В доме было две большие комнаты, одну из которых женщина использовала под спальню. Хозяева побросали вполне пригодную мебель – стол, стулья, старые кресла и даже диван. Обивка слегка поистерлась, пружины продавились, обои выцвели и кое-где отставали от стен, но в целом создавалось впечатление, что здание вполне себе жилое.
Когда они с Олегом приблизились к дому, им навстречу вышла женщина, которую Мономах тут же узнал, несмотря на то, что видел ее всего несколько мгновений.
– Это вы! – воскликнул он удивленно. – Вы прогнали кабана!
– Какого еще кабана? – заинтересовался Олег, но незнакомка махнула рукой и ответила:
– Это неважно!
– Как это – неважно? – возразил Мономах. – Вы мне, возможно, жизнь спасли!
– Глупости! – тряхнула головой женщина. – В это время года они не представляют опасности! Вот если зимой – другое дело, гон у них тогда. А летом бояться их незачем.
Мономах вовсе не был
в этом уверен: до сих пор, вспоминая встречу с диким и свирепым на вид животным, он ощущал, как мелкие волоски на руках встают дыбом!Олег представил их друг другу. Таинственную спасительницу Мономаха и, по удивительному стечению обстоятельств, его старшего брата, звали Ульяной.
– Я никогда не любила Костю, – спокойным, размеренным тоном рассказывала она, когда все втроем, сидя за столом, пили крепкий чай с ароматными травами, которые Ульяна насобирала в лесу. – Меня ведь фактически продали ему – как вещь, понимаете? Мне едва-едва стукнуло семнадцать, я хотела окончить школу и поехать в Питер учиться дальше…
– Почему же не поехали? – спросил Мономах.
– У матери нас было семь человек, я – самая старшая. Отец пил – чтоб ему на том свете пусто было, – бил маму, а она не могла от него уйти – некуда. Мама сказала, что я должна помочь семье. Костя считался завидным женихом, хотя и намного старше меня, ведь он почти не выпивал, да и деньги у него водились. Как он нажил их, никого не интересовало – все знали, что он сидел! Если бы я не согласилась, мать выставила бы меня из дому. На самом деле, так было бы лучше, – тихо добавила Ульяна после паузы, опустив голову и глядя на свои сложенные на коленях руки. Будучи травматологом-ортопедом, Мономах всегда обращал внимание на конечности людей: у нее были широкие, натруженные ладони с узловатыми пальцами и ногтями, обкусанными по самое мясо. Ульяна выглядела старше своего возраста – по-видимому, сказывались нелегкая жизнь и тяжелая работа.
– Продолжай, пожалуйста, – мягко положив ей руку на плечо, попросил Олег. Его низкий, глубокий голос подействовал на женщину успокаивающе, и она вновь заговорила:
– Поначалу семейная жизнь складывалась не так уж и плохо. У Кости и его матери с отчимом было крепкое хозяйство, и мы практически полностью себя обеспечивали продуктами. Работать приходилось много, зато я была сыта, что редко случалось, когда я жила с родителями, – я даже могла время от времени подкидывать братьям и сестрам то молоко, то мясо, то овощи, хотя мать Кости возражала против этого, и я прибегала к разнообразным уловкам, чтобы продолжать помогать семье. Отец требовал денег, но я не давала – он все равно бы все пропил. Поэтому он продолжал бить маму, но ей, по крайней мере, было уже не так тяжко материально!
Мономах знал, что многие люди в его стране живут тяжело, особенно женщины. Они испытывают трудности – терпят насилие, моральное и физическое, вынуждены в одиночку поднимать детей, не получая алиментов от бывших мужей, но столкнуться с такой проблемой лицом к лицу, говорить о ней с человеком, считавшим такую жизнь нормальной, – другое дело. Мономах слушал, и в его душе поднималась волна жалости и гнева (в последнее время он так часто испытывал эти эмоции, что уже начал привыкать).
– Костя неплохо ко мне относился и редко поднимал руку, – продолжала Ульяна. – На самом деле, его почти не бывало рядом, через полгода после свадьбы он снова сел, и вот тогда начался настоящий ад: его мамаша принялась изводить меня постоянными придирками. Они с гражданским мужем решили, что всю работу, включая уход за скотиной, должна выполнять только я. В Костином присутствии они трудились честно, видимо, опасаясь его недовольства, однако с его уходом свалили все на меня и начали квасить на пару. Я тогда как раз узнала, что беременна, но мне приходилось таскать тяжести, а свекровь и ухом не вела: стоило мне заговорить о том, что нужна помощь с их стороны, она говорила: «Да на тебе пахать можно!» И они допахались – я потеряла ребенка. Костя пришел в ярость, когда узнал, но что он мог сделать из-за решетки-то? Нам были разрешены свидания, и я снова забеременела, но все случилось ровно так, как в прошлый раз – тяжелая работа, никакой помощи от свекра со свекрухой, кровотечение и потеря ребенка. Когда вернулся муж, он первым делом избил отчима, да так, что тому потребовалась медицинская помощь. Свекровь уговорила мужа не заявлять, и в тот раз Косте все сошло с рук. Он очень хотел сына, но я больше не беременела. Прошла обследование, и мне сказали, что я, скорее всего, больше не смогу иметь детей. Тогда муж изменился и ко мне – начал поколачивать. Не так, как отец бил мать, но довольно ощутимо… Потом они с отчимом снова подрались, и тот умер в больнице. Костя отправился в тюрьму. А я узнала, что снова беременна. Только это меня и спасло, иначе я бы умом тронулась с вечно пьяной свекровью, обвиняющей меня в смерти сожителя!