Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Невский жил собственной жизнью, несмотря на ночное время. Транспорта было немного меньше – за счет отсутствия автобусов и троллейбусов, однако частные авто по-прежнему стройными рядами двигались по ярко освещенному проспекту. В такой иллюминации не было необходимости, ведь период белых ночей хоть и подходил к концу, еще не завершился, однако главная артерия, питающая город туристами, являлась исключением из правил и всегда должна представать в парадном виде, даже по ночам! По тротуару сновали любители ночного образа жизни, заскакивая в питейные заведения, кафе и рестораны, работающие круглосуточно или, по меньшей мере, часов до четырех утра. Когда бы Алла ни взглянула в окно, она не увидела бы Невский безлюдным – это означало бы, что началась война или Питер захватили зомби и пожрали весь народ!
Нет, так продолжаться
Мономах давно не чувствовал такого умиротворения, и даже то, что расследование еще не закончилось, не мешало ему пребывать в этом блаженном состоянии. Вся семья была в сборе – когда это случалось в последний раз, ему и не вспомнить! Родители еще не в курсе «воскрешения» старшего сына – требовалось придумать, как обставить дело так, чтобы обрадовать их, но не до сердечного приступа, но Мономах не сомневался, что они переживут данный факт гораздо легче, чем известие о гибели Олега и его похороны! Сон упорно не шел к нему, несмотря на перегруженный событиями день. Он думал обо всем и обо всех сразу. О том, как скоро поправится маленький Данилка, и удастся ли Ульяне избавиться от мужа-уголовника и свекрови-выпивохи. О том, кто и почему убил главу «Общины Святого Ангела». Он размышлял о степени вины Марфы и Константина во всей этой ситуации, о погибшем Вениамине и его беременной жене, которой теперь некуда пойти, ведь она сама из детдома и продала все что имела! И главное – о том, кто же все-таки пытался убить его брата. Пока ответ на этот вопрос не найден, жизнь Олега в опасности… Или уже нет? Может, со смертью Досифея опасность миновала? А еще Мономах думал о Сурковой. Он не виделся с ней со времени их последнего разговора, а с тех пор столько всего произошло! Интересно, удалось ли ей что-нибудь выяснить? Она знает, что Олег жив, но известно ли ей, кто покушался на его жизнь и кто убил Досифея? Мономах ловил себя на мысли, что ему хочется услышать ее голос, а еще лучше – увидеть во плоти. До сегодняшнего дня его мысли занимали только гибель брата и опасность, грозящая Артему в общине, и он, возможно, был с Сурковой излишне холоден. Она же, напротив, старалась быть помягче и, скорее всего, посчитала, что он этого не оценил. А он оценил! Алла Суркова стала для него другом, человеком, обходиться без которого все труднее. Их беседы как по делу, так и просто «за жизнь», доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие, и теперь он вновь был готов к человеческому общению – если, конечно, Суркова на него не обиделась. Да даже если обиделась – черт подери, он же может извиниться! Но что-то подсказывало Мономаху, что следовательша обладает достаточно тонкой душевной организацией, чтобы понять его состояние и игнорировать то, что обычно ему не свойственно. Он взял телефон, лежавший рядом с ним на ступеньке крыльца, и, включив его, увидел на экране время: 02:24. Нет, уже поздно ей звонить – скорее всего, она уже видит десятый сон… Почему-то мысль о Сурковой в ночной рубашке вызывала у него непонятное возбуждение: это же ненормально, она совершенно не в его вкусе, и ему должно быть наплевать на то, что у нее там под ночнушкой… Или нет?
– О чем задумался, детина?
Голос брата, неслышно вышедшего из дома, заставил Мономаха вздрогнуть и обернуться. Так обычно говорил отец, если видел, что сыновья зависли и не реагируют на окружающее. Олег уселся рядом и протянул ему вязаный кардиган – в самом деле, сильно похолодало, но Мономах до сего момента
этого не ощущал. Сунув руки в рукава, он вдруг понял, что действительно замерз.– Думаю… обо всем, – ответил он.
– Обо всем? – присвистнул Олег. – Голова не лопнет?
– Ну, о ценах на нефть и котировках валют я не думал!
– Ну, тогда ладно, ведь остается не так много другого, да?
– Знаешь, не могу привыкнуть к тому, что…
– Что я жив?
Мономах кивнул.
– А к тому, что я мертв, ты быстро привык?
– Я не верил в это – даже на кладбище. Знаешь, там была птица, на погосте…
– Птица? – переспросил Олег удивленно. – Ты бредишь, братишка?
Мономах не стал говорить, что в тот момент появление маленькой лесной птички ассоциировалось у него с отлетевшей душой старшего брата, которая присела на деревянный крест на свежей могиле, чтобы попрощаться с теми, кто любил его при жизни.
– Что с тобой, Вовка, все же хорошо! – похлопал его по спине Олег. – Я в порядке, ты и Темка – тоже…
– Но мы так и не поняли, почему с тобой такое произошло!
– Ну, допустим, мы знаем почему, – поправил его брат.
Скрипнула дверь у них за спинами: Жук не умел двигаться тихо и производил максимум шума каждым своим появлением. Волкодав потянул носом воздух, словно пытаясь уловить изменения, происшедшие со времени его ухода с улицы. Не заметив ничего значимого, пес глубоко вздохнул и, спустившись на ступеньку, улегся у ног хозяина.
– У тебя тут настоящий Ноев ковчег, – усмехнулся Олег, потрепав Жука по холке. – Никогда не думал, что ты, одинокий волк, заведешь себе кучу взрослых детей, собаку и попугая – просто поверить не могу!
– Их всего двое, – буркнул Мономах. – Ну, не считая Темки…
– Да ладно, я же не осуждаю тебя – наоборот, снимаю шляпу!
– Зато не скучно.
– Вот уж да! – согласился Олег. – Знаешь, я рад за тебя. И обрадовался бы еще больше, если бы ты завел себе еще и хорошую женщину, которая заботилась бы обо всем твоем кагале!
– Я и сам в состоянии о них позаботиться!
– Не сомневаюсь, но помощь никогда не бывает лишней.
– Переезжай к нам – станешь помогать.
– А я подумаю, – улыбнулся Олег.
– Что, правда? – удивился Мономах.
– Мне о многом пришлось поразмыслить, пока я был «мертвым», знаешь ли!
– Хочешь сменить работу?
Олег не ответил, глядя на темнеющий за забором лес.
– Твой Гурнов – гений, ты в курсе? – спросил он через короткое время.
– Естес-с-сно! А чего это ты вдруг о нем вспомнил?
– Когда ты сказал мне о том, что он думает по поводу случившегося, я вдруг понял, что все это время решал не ту задачку!
– В смысле?
– Ну, я пытался выяснить личности убийц и установить их связь с Досифеем, а следовало искать источник информации – того, кто слил новость о моем приезде! Неважно, кто именно пытался меня грохнуть, важно – кто меня «заложил».
– Есть идеи?
– Да, но мне бы, честно говоря, очень хотелось ошибиться!
Братья надолго замолчали, глядя на сумрачные силуэты деревьев на фоне все еще светлого неба.
– Ну, а как будет решаться вопрос с больными в общине и с колодцем, ведь он, насколько я понимаю, рассадник туляремии?
– Я сообщил Нелидовой… это моя начальница, если ты помнишь, главврач больницы. Так вот, она знает, что делать, и предупредит всех, кого надо. Звонила Настасья, девчонка, которая мне помогала, медсестра-недоучка.
– И что?
– Сказала, что больных мужиков забрали на «Скорой» в разные больницы – Суркова подсуетилась. Других случаев заболевания пока не выявлено, но общинники сорганизовались и пока что забросали колодец камнями и огородили место, чтобы никому не вздумалось воспользоваться отравленной водичкой… Так что все путем.
– Эта Суркова – интересная личность, – задумчиво пробормотал Олег, водя сухой веточкой по деревянному крыльцу, словно рисуя невидимый узор. – Вы давно знакомы?
– Пару лет. А что?
– Да нет, просто немного странно, что вы сдружились, ведь вас, по сути, ничто не связывает!
– Что, обязательно вместе работать?
– Да я не об этом, хотя… Ты, пожалуй, прав: какая разница, кто чем занимается! Я бы хотел с ней познакомиться: ты и в особенности Темка так много о ней рассказывали, что мое воображение рисует этакую валькирию со светящимся мечом – ну, помнишь, как в «Звездных войнах»?