Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Что же?

– Что, разумеется, прекрасно помнит и что он являлся пациентом твоего друга Геннадия Рубина! Ольга сказала – для них известие о гибели фигуриста стало настоящим шоком, а Рубин несколько дней ходил как в воду опущенный.

– Ну, это можно понять, ведь они близко общались!

– Ну да, ну да… Кстати, я распорядился задержать Дениса Розбаша.

– По какому обвинению?

– Убийство Геннадия Рубина.

– Это из-за ежедневника?

– Как еще он мог попасть к Рубину? Ежедневника вполне достаточно, чтобы заподозрить причастность Розбаша к смерти коллеги, да еще плюс их давнее соперничество, личная неприязнь, конкуренция. Я поспрошал там и тут и выяснил, что Рубин и Розбаш однажды не на шутку сцепились. Причиной их потасовки стало то, что в один день три пациентки перекочевали от Дениса к Геннадию, не сочтя нужным предупредить об этом врачей. Рубин, естественно, не знал, что они раньше ходили к Розбашу, потому что начальство, как обычно, просто молча переделало расписание «по просьбе клиентов»: никто не любит раздувать дело по таким мелким поводам, если вполне можно обойтись без скандалов. Только вот Розбаш так не считал, а потому устроил Рубину настоящую истерику и даже пытался начистить ему лацканы, однако недооценил размеры противника и его вес, поэтому драка вышла серьезная: Рубин сломал Розбашу нос, а тот, в свою очередь, вывихнул Геннадию кисть. Короче, всего этого оказалось вполне достаточно для задержания гражданина Розбаша.

– Погоди, я не понял: ты считаешь, что Татьяна не убивала Геннадия? Это сделал Денис Розбаш?

– В том-то и дело, Андрюша, что как раз в этом я сильно сомневаюсь.

– Ты совсем меня запутал!

– Я и сам запутался! С самого начала версия о том, что Татьяна убила Рубина, выглядела не совсем правдоподобной. Во-первых, ее рост. Если бы она, скажем, застрелила его или отравила – это одно, но забить при помощи пресс-папье… Донская не сумела бы шарахнуть его по голове, даже подпрыгнув!

– А если он сидел?

– Тогда поговорим о ее весе. В девчонке было около сорока восьми килограммов, а сила ударов – приличная!

– Антидепрессанты?

– Да, под их воздействием силы увеличиваются, но не настолько же! Вот что я тебе скажу: Рубин должен был спать, чтобы Донская так легко убила его таким способом – причем, спать мертвецким сном, раз он не проснулся от первого же удара!

– И все это следователь Горчанинов благополучно не принял во внимание? Просто фантастика!

– Не фантастика, Андрюш, а русская народная сказка о лени, пофигизме и страхе перед вышестоящим начальством. Придется побеседовать с господином Дружниковым о его предполагаемом участии в деле сокрытия правды от следствия и, возможно, о давлении.

– Не боишься неприятностей? Дружников – большой человек!

– С тех пор, как я стал с тобой работать, Андрей Эдуардович, «неприятности» – мое второе имя! – криво усмехнулся майор.

– Прости, что втянул тебя во все это.

– Ерунда! Я сам втянулся, ведь никто не просил меня отнимать у Горчанинова дело, я сам принял это решение, да еще и побегать пришлось, чтобы мне его передали. Так что не бери в голову.

– Я правильно понял, что ты задержал Розбаша, но не веришь в его причастность к убийству Геннадия? – спросил Андрей после недолгого раздумья.

– Правильно, правильно. Розбаш, конечно, тот еще типчик – с Рубиным дрался, на Кадреску набросился, но он не показался мне человеком, способным на убийство.

– В состоянии гнева – почему нет? Он, похоже, парень вспыльчивый!

– Может, и так, но что-то меня все же смущает. Розбаш, естественно, все отрицает, говорит, что его в тот день даже не было в клинике, но алиби-то у него отсутствует, поэтому мне ничего не оставалось, как его повязать.

– А что Денис сказал о ежедневнике Геннадия – зачем он его забрал?

– Говорит, что понятия не имеет, откуда он взялся в его вещах. И знаешь, что? Я ему верю! Даже если в этом ежедневнике и было нечто, бросавшее подозрение на Розбаша, к чему вырывать страницы и оставлять у себя улику?

– Да, в этом что-то есть… – согласился Андрей, озадаченно потирая затылок. – Считаешь, его подставляют под удар намеренно? Кто – руководство клиники?

– Вполне возможно. Мне все не дает покоя та медсестра и ее показания, состряпанные в кабинете Анфисы Караваевой. Зачем изобретать версию с изнасилованием? Либо руководство было уверено, что приступ злобы у Донской спровоцировали лекарственные препараты, либо Татьяна не убивала Рубина, убийца – кто-то другой.

– И они, зная об этом, покрывали его? А теперь решили выдать? Или снова подставить другого?

Артем тяжело вздохнул вместо ответа и откинулся спиной к прохладному простенку. За окном окончательно стемнело, но яркие огни фар машин, проносившихся по дороге, и горевшие витрины торгового центра напротив не позволяли ночи окончательно завладеть улицей.

– Есть одна хорошая новость во всем этом, – сказал майор после довольно долгого молчания.

– Да неужели? – скептически скривился Андрей.

– Алена Руцкая подает иск на «Сосновый рай»!

– И в чем же она намерена их обвинить?

– В непрофессионализме, едва не повлекшем за собой ее собственную гибель. Она уже рассказала газетчикам о том, как гинеколог клиники, не имея на то никакого права, выписала ей антидепрессанты, так что шумиха поднимется не хилая! Может, к ней захочет присоединиться еще кто-нибудь из списка Леонида?

– Будем надеяться, что общественное мнение иной раз срабатывает лучше, чем любой суд!

– И проблем меньше, чем с возбуждением уголовного дела – это уж наверняка!

Они снова помолчали.

– Слушай, – вдруг подал голос Андрей, – а как же тот парень, Артур… как его?

– Степанов? С которым Кадреску подрался?

– В его крови и моче обнаружили следы кокаина, так?

– Ну?

– Что-то не вяжется! С одной стороны – антидепрессанты, с другой – наркотики… Не слишком ли много всего для одной-единственной клиники? Не думаю, что они там намеренно гробят своих клиентов!

– Случай со Степановым может оказаться единичным, – пожал плечами Артем. – Что, если парень – просто наркоман со стажем?

– Ты его проверял?

– Пока нет, но теперь проверю: возможно, это ничего и не даст, но в нашем случае следует использовать любые возможности!

* * *

Мы возвращались в Питер втроем – я, Шилов и Ольга. Возможно, Олег и не обрадовался тому факту, что нам придется делить полностью выкупленное четырехместное купе с неожиданной попутчицей, но он никак не выразил своего недовольства. С выпиской Ольги проблем не возникло – в отличие от ее госпитализации. Уже постфактум мы узнали, что, несмотря на тяжелое состояние, ее нахождение в больнице все это время оставалось под вопросом, ведь у девушки не оказалось с собой медицинского полиса! С тех пор как она пришла в себя, ее ежедневно изводили вопросами о прописке и о том, кто будет платить за лечение. В конце концов Шилов-старший «напряг» свои связи, и из Питера в больницу по факсу переслали полис, переданный из поликлиники по месту жительства Ольги. В очередной раз я спросила себя: а правильно ли мы сделали, перейдя на американскую систему страхования? Ольге еще повезло, что ее согласились спасти, ведь теперь больницы получили возможность отказывать гражданам в надлежащем лечении при отсутствии у них медицинской страховки! Как ни странно это звучит, Ольге сопутствовала удача, и она впала в кому, а потому оказалась надолго избавлена от проблем, связанных с бумажной волокитой.

Несмотря на потерю квартиры и денег, заплаченных ей начальством за ложные показания, девушка выглядела вполне счастливой.

– Как приеду, сразу в церковь схожу, – сказала она, едва лишь поезд тронулся. – Никогда не думала, что по-настоящему в бога поверю, а вот, гляди ж ты!

– С чего вдруг такая набожность? – с улыбкой спросила я.

– Ну, смотрите сами, – начала загибать пальцы Ольга. – Перво-наперво, эти бандиты из риелторского агентства запросто могли меня грохнуть – и не грохнули!