Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Сэм вернулся в Штаты и поступил в Университет Иллинойса в Урбана-Компейн. Через три года получил степень бакалавра, а когда мы познакомились, уже работал ассистентом преподавателя по курсу введения в зоологию, на который я и записалась. Студенты знали его взрывной характер, острый язык и раздражительность. Особенно если попадался медлительный или плохо подготовленный ученик. Сэм придирался к деталям и отличался не только требовательностью, но и абсолютной честностью при выставлении оценок за работу.
Когда мы познакомились поближе, я узнала, что Сэму нравятся очень немногие люди, но тем, кто допускался
Со временем Сэм переключился на физическую антропологию, написал работу в Африке и получил докторскую степень. После нескольких университетов осел в Бофорте в начале семидесятых в качестве ученого, заведующего отделением приматов.
Хотя возраст смягчил Сэма, сомневаюсь, что он когда-нибудь перестанет испытывать дискомфорт от общения с людьми. Не то чтобы он сам не хотел. Очень даже хотел, что доказывает его участие в избирательной кампании. Просто жизнь Сэма протекает не по тем законам, что жизнь других. Вот он и покупает мотоциклы и крылья для полета. Они стимулируют и зажигают, но остаются предсказуемыми и управляемыми. Сэм Рейберн – один из самых сложных и умных людей, которых я встречала.
Его честь мэр сидел в баре, когда мы вошли, наблюдал за игрой в настольный баскетбол и пил светлое пиво.
Я познакомила его с дочерью, и, как обычно, Сэм взял на себя все остальное: заказал диетическую колу для меня и Кэти, новую порцию пива для себя и повел нас в кабинку в глубине ресторана.
Дочка времени даром не теряла: убедилась в своих подозрениях насчет завтрашних планов и засыпала Сэма вопросами.
– Давно вы руководите центром приматов?
– Больше, чем помню. Еще десять лет назад работал на чужого дядю, потом выкупил компанию. Чуть не разорился, но дело того стоило. Ничто не сравнится с ощущением, что ты сам себе хозяин.
– Сколько обезьян живет на острове?
– Сейчас около четырех с половиной тысяч.
– Кому они принадлежат?
– Управлению по контролю за продуктами и лекарствами. Моя компания владеет островом и ухаживает за животными.
– Откуда их привозят?
– На остров Мертри – из исследовательской колонии в Пуэрто-Рико. Мы с твоей мамой работали там где-то в начале бронзового века. Но вообще они из Индии. Резусы.
– Macaca mulatto.
Кэти нараспев выговорила род и вид.
– Хорошо. Где ты выучила таксономию приматов?
– Я специализируюсь в психологии. Большую часть экспериментов проводят на резусах. Знаете, как Гарри Харлоу и его последователи.
Сэм собирался ответить, но тут официантка принесла тарелки с жареными моллюсками и устрицами, вареными креветками, хаш-паппи и салат из капусты. Мы сосредоточенно принялись выдавливать лимон, очищать первых креветок и макать их в подливку.
– Для чего используют обезьян?
– Поселение на Мертри – колония для размножения. Некоторых однолеток забирают и отсылают в администрацию по контролю за продуктами и лекарствами, но если животное не поймают до того, как оно наберет определенный вес, обезьяна остается на острове всю жизнь. Обезьяний рай.
– Что-то еще?
Моя дочка в состоянии и есть,
и говорить одновременно.– В общем-то нет. Обезьяны живут на свободе и могут идти куда захотят. Они создают собственные социальные группы, собственные правила. Там есть кормушки, загоны, чтобы ловить животных, но вне лагеря остров принадлежит им.
– Что за лагерь?
– Так мы называем место прямо у гавани. Полевая станция, маленькая ветеринарная клиника, по большей части на случай непредвиденных ситуаций, несколько хранилищ пищи для обезьян и трейлер, где могут остановиться студенты и исследователи.
Он окунул устрицу в соус, запрокинул голову и кинул моллюска в рот.
– В девятнадцатом веке на острове существовала плантация.
В бороде застряли красные капельки.
– Она принадлежала семье Мертри. Вот откуда остров получил свое название.
– Кого туда пускают? – Кэти чистила следующую креветку.
– Никого. Обезьяны ничем не заражены и стоят mucho dinero [246] . Всякий, то есть абсолютно всякий, кто ступает на остров, проходит через меня и должен иметь кучу справок о сделанных прививках, включая отрицательный результат теста на туберкулез не менее чем шестимесячной давности.
246
Много денег (исп.)
Сэм вопросительно взглянул на меня, я кивнула.
– Я не думала, что кто-то может подхватить туберкулез.
– Анализ не для вашей защиты, юная леди. Обезьяны очень чувствительны к туберкулезу. Эпидемия скосит колонию тут же, глазом моргнуть не успеешь.
Кэти повернулась ко мне:
– Твои студенты тоже делали прививки?
– Каждый раз.
На ранних этапах своей карьеры, прежде чем соблазниться судебными делами, я занималась исследованиями, в том числе процессом старения скелета на примере обезьян. Преподавала все курсы по приматам в Университете Северной Каролины, не исключая полевую школу на острове Мертри. Я возила туда студентов четырнадцать лет.
– Гм, – проговорила Кэти, бросая моллюска в рот, – это будет здорово.
В полвосьмого следующего утра мы стояли в доке у северного мыса острова Ледис, с нетерпением ожидая высадки на Мертри. Поездка походила на путешествие в террариум. Все покрывал густой туман, окружающие предметы расплывались, и весь мир вслед за ними. Хотя Мертри находился меньше чем в полутора километрах от нас, я не видела ничего, кроме воды. Ближе к нам встрепенулся и взлетел ибис, распрямив длинные тонкие ноги.
Приехали служащие и теперь загружали снаряжение в две открытые лодки. Они быстро закончили и уплыли. Мы с Кэти пили кофе и ждали сигнала Сэма. Наконец он свистнул и махнул рукой. Мы скомкали пластиковые стаканчики, выбросили их в нефтяной бак, превращенный в урну, и поспешили вниз, к нижнему доку.
Сэм помог нам забраться на палубу, потом отвязал швартовы и запрыгнул следом. Кивнул мужчине у руля, и мы поплыли прочь от залива.
– Долго нам плыть? – спросила Кэти Сэма.
– Начался прилив, значит, мы пойдем к Пэрот-Крик, потом к задней бухте и по открытому морю. Не больше сорока минут.