Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22

Прижавшись спиной к стене, я прошла по коридору мимо раскладной каталки, кабинета и маленькой комнатки с занавешенным окном.

В моей лаборатории в Монреале тоже есть такая комнатка. Мертвецов вкатывают в нее по другую сторону стекла и открывают занавески, чтобы близкие могли выразить свои чувства – облегчение или горе. Самое душераздирающее место во всем здании.

Дальше коридор упирался в другой. Я посмотрела налево, потом направо.

Перед глазами вновь поплыли цветные пятна. Зажмурившись, я глубоко вздохнула и снова открыла глаза. Стало лучше.

По обе стороны было темно, но я поняла, где нахожусь. Слева я узнала прозекторские, справа – коридор, по которому Ангелина Ферейра вела меня к себе в кабинет.

Сколько времени прошло с тех пор, как она дала мне компьютерные томограммы Эдуардо? Неделя? Месяц? Жизнь? Не помню.

Я посмотрела направо. Возможно, она там и сможет рассказать про Лукаса.

Резкая боль в животе заставила согнуться пополам. Судорожно дыша, я дождалась, когда боль пройдет, но, выпрямившись, почувствовала, как перед глазами вспыхивают молнии и голова будто разрывается. Тошнить начало неудержимо.

Доктор Ферейра? Райан? Галиано?

Прошла целая вечность, прежде чем спазмы прекратились. Во рту – горечь, бока болели, ноги подгибались, бросало то в жар, то в холод. Доктору Ферейре придется кого-нибудь прислать, чтобы тут прибрались.

Держась за стену, я двинулась дальше. Кабинет Ферейры был пуст. Я повернула назад к прозекторским.

В прозекторской номер один было темно и безлюдно.

Во второй – то же самое.

Из-под двери прозекторской номер три, той самой, где я исследовала скелет Патрисии Эдуардо, сочилось фиолетово-голубое свечение. Вероятно, Ферейра там.

Я осторожно открыла дверь.

В ночном морге царила сверхъестественная тишина. Не было слышно ни шипения шлангов, ни визга пил, ни шума текущей воды, ни лязга инструментов. Тишина, не похожая ни на какую другую.

В комнате было пусто и смертельно тихо.

– Доктор Ферейра?

Кто-то оставил рентгеновский снимок на световом столе. Вокруг пленки просачивалось похожее на свечение экрана черно-белого телевизора голубовато-белое сияние. Холодно блестели металл и стекло.

У задней стены возле стальной холодильной камеры стояла каталка. На ней – мешок для трупов. Судя по форме, внутри кто-то был.

Снова спазм. Перед глазами заплясали черные точки.

Склонившись над столом, я опустила голову и глубоко вздохнула.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Точки рассеялись. Тошнота отступила.

Уже лучше.

Тело лежало не в холодильной камере. Видимо, с ним кто-то работал.

– Доктор Ферейра?

Я полезла за мобильным, но в кармане его не оказалось.

Черт!

Неужели выронила? Или забыла в отеле? Когда я ушла из отеля?

Посмотрела на часы, но не смогла разобрать цифры.

Похоже, ничего не получится. Надо уходить. Все равно я сейчас не в силах им помочь.

Помочь – кому?

Уходить – куда?

Где я?

И тут я скорее ощутила, чем услышала движение у себя за спиной – даже не звук, а шевеление воздуха.

Резко развернулась кругом.

В мозгу вспыхнули фейерверки. В горло выстрелило огнем.

Кто-то стоял в дверях.

– Доктор Ферейра?

Сказала ли я это, или мне просто чудилось, что я говорю?

Пришедший что-то держал в руках.

– Сеньор Диас?

Молчание.

– Доктор Цукерман?

Фигура не двигалась.

У меня подогнулись ноги. Удар щекой о металлический край каталки. Из легких вырвался судорожный вздох. Пол устремился к лицу.

И наступила тьма.

29

Мне никогда еще не было так холодно.

Я лежала на льду на дне глубокого темного пруда.

Пошевелив пальцами, чтобы вернуть им чувствительность, я попыталась всплыть.

Вода не поддавалась. Слишком глубоко.

Я вздохнула.

Мертвые рыбы. Водоросли. Глубоководные существа.

Я расставила руки, словно ребенок, который лепит снежную бабу.

Есть контакт.

Начала руками шарить вокруг.

Вертикальный обод с закругленным краем.

Ощупала обод. Не лед. Металл со всех сторон – как в гробу.

Внезапно я поняла, что это.

Глубоко вздохнула. Запах смерти и дезинфекции. Но пропорции на этот раз обратные – вонь гниющей плоти затмевала любую другую.

Замороженная плоть. Сердце сжалось.

О господи!

Я лежала на каталке в холодильной камере морга.

Вместе с мертвецом!

Боже!

Как долго я была без сознания? Кто положил меня на каталку?

И где он сейчас?

Открыв глаза, я приподняла голову.

В мозгу взорвались осколки стекла. Внутренности скрутило.

Я прислушалась.

Тишина.

Приподнявшись на локтях, несколько раз моргнула.

Кромешная тьма.

Сев, я немного подождала. Слабость чувствовалась, но не тошнило.

Ноги меня не слушались. Подтянув руками лодыжки к себе, я начала их растирать. Постепенно они ожили.

Прислушалась – нет ли признаков жизни за пределами камеры.

Тишина.

Спустив ноги с каталки, я попыталась встать, но колени подогнулись, и я рухнула на пол. Левое запястье пронзила боль.

Черт!

Правая рука наткнулась на резиновое колесо. Я поднялась на четвереньки и с трудом встала.

Еще одна каталка. Я была не одна.

На каталке лежал мешок. И в нем кто-то был.

Я попятилась от покойника. Во рту пересохло, сердце отчаянно забилось.

Повернувшись, я заковыляла туда, где вроде должна была быть дверь.

Господи, есть ли изнутри ручка? Есть ли в этих штуках ручки изнутри? Пусть изнутри окажется ручка!

Я тысячу раз открывала холодильные камеры в моргах, но никогда не обращала на это внимания.

Дрожа, я начала шарить в темноте.

Ну пожалуйста!

Холодный, твердый, гладкий металл. Я провела по нему рукой.

Пожалуйста, пусть будет ручка!