Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22

Джаз вновь развернулась и направилась к раздевалке. Она слышала, как Геза пытался жалобно возмущаться, говоря, что он ее отец, однако она не остановилась и он не отважился последовать за ней. Она вошла в раздевалку, набрала код на своем шкафчике и сунула туда пальто. Несмотря на то что ее занятия прервали, когда она уже была близка к завершению, вернувшись в тренажерный зал, она решила все повторить с самого начала.

Джаз была необходима такая физическая нагрузка, чтобы обуздать гнев. И ей это почти удалось. Когда Джаз вернулась в раздевалку, чтобы принять душ, она уже контролировала себя. Ей даже стало смешно при воспоминании, каким жалким выглядел ее отец. И ей было интересно, когда же умерла ее мать — странно, что при ее полноте она протянула так долго.

Выйдя из раздевалки, она вновь заглянула в вестибюль и с облегчением увидела, что отец внял ее совету и ушел.

Подходя к своей машине, она все время помнила о прошлом вечере и, открыв дверь, проверила заднее сиденье. Ей не понравилось, как мистер Боб с Дейвом напугали ее накануне. Она не любила, когда кому-то удавалось подкараулить ее. Ей нужно вести себя осторожно и осмотрительно.

Забравшись в «хаммер» и пристегнувшись, Джаз с удовольствием думала о предстоящем соревновании в нахальстве с таксистами. Хороший способ полностью избавиться от стресса из-за неожиданного появления отца. Пристроившись к небольшой веренице машин на выезд из парковочного гаража, она достала блэкберри. После трех имен она ни на что особо не рассчитывала, но ей хотелось проверить.

Как только Джаз остановилась на светофоре, она вызвала сообщения. К ее восторгу, там оказалось что-то от мистера Боба. «Да!» — радостно вскрикнула она. На экране появилось очередное имя: Патриция Прут.

Лицо Джаз просияло от улыбки. Все шло хорошо. Уже следующей ночью к этому же времени ее счет вырастет до шестидесяти с лишним тысяч долларов.

Едва включился зеленый свет, Джаз рванула вперед. Но никто и не собирался соревноваться с ней. Откинувшись на спинку сиденья, Джаз раздумывала, как отцу удалось ее найти. Это ее несколько удивляло. Хотя она действительно проводила много времени в Интернете, ей казалось, что она соблюдала достаточную осторожность. Она решила, что ей следует быть еще более бдительной, поскольку ей нравились игры и она пока не собиралась отказывать себе в этом удовольствии. К тому же только через Интернет ей удавалось находить своих единомышленников; с ними она могла чем-то искренне поделиться, их она уважала и даже любила. Они были совсем не похожи на тех уродов, с которыми ей приходилось иметь дело в реальной жизни.

В конце концов ему все-таки удалось устоять, несмотря на страстный и долгий прощальный поцелуй. Все это время Роджер держал руку на открытой дверце такси. Поборов желание воспользоваться гостеприимством Розалин и ее страстно раскрывшейся чувственностью, Роджер напомнил себе о предстоящей работе в офисе. Он вдруг почувствовал, что близок к успеху. И даже если он не успеет предоставить Лори хоть что-нибудь этим же вечером, выходные еще только начинались.

После обещания позвонить Роджер забрался в машину и помахал рукой. Розалин долго стояла неподвижно, глядя ему вслед. Роджер был доволен. Результат его поездки в Куинс превзошел все ожидания. Ему не только удалось раздобыть необходимую информацию, но он еще и повстречал даму, знакомство с которой обещало немало интересного в будущем.

К тому времени, когда Роджер вернулся в Центральную манхэттенскую, было уже почти одиннадцать часов. Первым делом он направился в кафетерий, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Когда он поднялся в свой кабинет, то был полон энергии. К двум часам ночи Роджер получил кое-какие результаты. Поначалу он сомневался, удастся ли ему вообще вычислить хоть каких-нибудь подозреваемых. Теперь же их оказалось слишком много.

Откатившись в кресле немного назад, Роджер взял первую распечатанную страницу — список, состоявший из имен пяти врачей, имевших преимущества при приеме на работу как в Центральную манхэттенскую, так и в больницу Святого Франциска. Изначальный список врачей с «двойными привилегиями» оказался слишком велик для обработки, и тогда Роджер решил его подсократить.

Как у руководителя медперсонала, у Роджера был неограниченный доступ к рекомендациям и анкетным данным всех врачей, так или иначе связанных с Центральной манхэттенской. У трех из пяти врачей, значившихся в его списке, были дисциплинарные взыскания. Двое значились как «неблагонадежные» из-за наркотических пристрастий. Они проходили испытательный срок с незначительным ограничением их привилегий. Соответствующий реабилитационный курс они прошли около шести месяцев назад. Против следующего сотрудника, доктора Пакта Тама, были возбуждены многочисленные судебные иски в связи с его профессиональной некомпетентностью, и дела, в которых фигурировали преждевременные смертельные исходы — но не «серийные» случаи Лори, — были еще не закрыты. Больница попыталась оспорить законность его привилегий, однако тот подал в суд и был временно восстановлен в своих правах до окончания судебного заседания.

Дело доктора Тама дало Роджеру повод для изучения списка врачей, лишенных привилегий, и тех, кто был в них ограничен за последние шесть месяцев. Они могли быть озлоблены, могли жаждать мести или стать психически неуравновешенными. Однако выяснилось, что данных, имел ли кто-нибудь из них отношение к больнице Святого Франциска, у него нет. Он решил справиться об этом у Розалин в понедельник. Прикрепив памятку к странице с восемью именами врачей, он отложил листок в сторону.

Роджер подумал, что таким обозленным мог оказаться любой сотрудник больницы — например, медсестра или кто-либо другой имевший прямой доступ к пациентам. Если подозревать врачей, то с таким же успехом можно было подозревать кого угодно. Он написал себе очередную памятку: попросить у Брюса список сотрудников, уволенных к середине ноября в прошлом году. Эту памятку он прилепил к настольной лампе, чтобы никоим образом не забыть о ней.

Следующими у него шли анестезиологи. Он считал, что специфика работы выдвигала их в первые ряды подозреваемых, и его интуиция тут же подкрепилась несколькими любопытными фактами. Ему сразу бросились в глаза два имени. Оба работали исключительно по ночам и, судя по всему, по собственному предпочтению. Одним оказался некий доктор Хосе Кабрео, у которого были проблемы с оксиконтином [74] и несколько судебных исков, связанных с профессиональной некомпетентностью. Другим — доктор Мотилал Наджа, недавнее «приобретение» из больницы Святого Франциска. Роджер распечатал копии их анкетных данных и отметил их в списке звездочками.

74

Сильное обезболивающее.

Он положил эти страницы прямо перед собой, чуть в стороне от лежавшей в центре настольной книги для записей. На его взгляд, это были его главные подозреваемые: сначала — Наджа, потом — Кабрео. И хотя у Наджи не было ни взысканий, ни нареканий, время его перевода в больницу совпадало идеально.

В последнюю очередь Роджер просматривал данные на всех остальных сотрудников больницы. Сличая список тех, кто уходил оттуда начиная с середины ноября, со списком пришедших за это же время на работу в Центральную манхэттенскую, Роджер обнаружил более двадцати человек. Поначалу такая цифра смутила его, однако, немного поразмыслив, он увидел в этом определенную логику. Центральная манхэттенская являлась флагманом «Америкер», и поскольку там, по словам Розалин, ощущалась постоянная нехватка кадров, было вполне естественно, что врачи и остальной персонал предпочитали устроиться на работу в ведущее медучреждение.

Осознавая свои ограниченные возможности сыщика-дилетанта, Роджер сразу же понял, что список из двадцати трех подозреваемых для него слишком велик. Чтобы как-то его уменьшить, он воспользовался советом Лори обратить внимание лишь на тех людей, которые работали в ночных сменах в больнице Куинса и перешли на работу в ночные смены в Центральную манхэттенскую. Оказалось семь человек: Эрман Эпстайн — фармацевт; Дэвид Джефферсон — из службы безопасности; Джазмин Ракоши — медсестра; Кейтлин Чодри и Джо Линтон — из лаборатории; Бренда Хоу — из хозяйственной службы; Уоррен Уильямс — из техобслуживания.

Роджер взял в руки листок с этими именами. Перечитывая его, он еще раз увидел, как фамилии отражают этническую разнородность Америки. Он подумал, что в общем-то мог бы определить происхождение каждой из них, кроме Ракоши, однако если бы от него вдруг потребовали немедленного ответа, он бы назвал Восточную Европу. Роджер понял, что все эти люди в той или иной степени могли иметь доступ к пациентам во время ночной смены, когда контроль над ними минимален. У него мелькнула мысль поговорить с Розалин относительно их характеристик за время работы в больнице Куинса. Теперь, когда он установил с ней личные отношения, возможно, ему и удалось бы раздобыть такую информацию без официальных условностей, однако он не был в этом уверен. А как же еще он мог преуспеть в выполнении стоявшей перед ним задачи?