Медная радуга

Уолтер открыл рот и опять медленно закрыл его. Я заметил, как вздрогнула его рука. Я видел также, как Дидра Фаллон смотрела на Коста, и как её глаза вдруг лукаво сверкнули. Тут же начали сиять глаза Уолтера.

— Компаньоны? — переспросил он. — Все абсолютно легально, никакого риска. Я руковожу клубом. Вы вкладываете деньги. Никто ничего не знает. Только нужные люди.

Уолтер облизал губы.

— Н-да, я.

Дидра Фаллон перебила:

— Почему бы вам не прийти в контору Уолтера, мистер Коста? Он улаживает свои дела там, а не на улице.

Коста вновь коснулся своей шляпы.

— В понедельник?

— В понедельник, в моей конторе, — подтвердил Уолтер.

— О'кей. В половине третьего? — предложил Коста.

Дидра Фаллон покосилась на молчащего Стрега.

— В половине третьего. Вполне подходит, мистер Коста. Мы ждем вас обоих.

Она коснулась руки Уолтера Редфорда.

— Мы опаздываем, Уолтер.

Тот кивнул, и они повернулись к машине.

— Я надеюсь, что вы найдете Карлу Девин, мистер Форчун, и причем раньше, чем Лео Цар.

— Постараюсь.

Мы смотрели, как они садились в «ягуар». Мы, три замерзших снеговика. Никто ничего не говорил и никто не обращал внимания на Уолтера Редфорда. Коста прерывисто дышал.

— Вот это женщина, малыш.

— Вы же сами говорили, Коста, — заметил я, — для неё мы просто не существуем.

— Я знаю, малыш. Но в ней что-то есть. Я это форменным образом чувствую. Этот Редфорд вообще для неё не подходит. Верно, Стрега?

Белокурый атлет следил за удаляющимся «ягуаром».

— Не очень.

— Вообще нет, — настаивал Коста. — Могу я вас куда-нибудь подвезти, малыш?

— Вы едете в сторону центра?

— Почему бы нет?

Стрега заметил:

— Мы опаздываем.

— Успеем.

Мы пошли к «бентли». Серебристо-серый автомобиль многое говорил о Кармине Коста. Он был своего рода одиночкой — во-первых, бывший солдат, крепкий мужик, и лишь во-вторых — игрок и гангстер. Это делало его опасным, так как от него можно было ожидать чего угодно. Когда я забирался на заднее сидение машины, мой затылок все ещё зудел. Стрега тронулся. Шины прошуршали о край тротуара. Стрега ехал осмотрительно, почти осторожно. Телохранителю не нужно было подтверждать свою квалификацию.

Коста критически окинул меня взглядом.

— Что вас занимает, малыш?

— С чего вдруг вы именно сегодня вечером прибыли к Уолтеру Редфорду?

Коста улыбнулся.

— Если мне будет нужен шпион, я позвоню вам. О'кей, мы бываем в городе каждую пятницу. У меня здесь немало друзей, своего рода клуб. Движение из-за снегопада небольшое, и Стрега ехал быстро. Мы приехали рано, почему бы не заняться делами? Это пришло мне в голову, а если мне что-то приходит в голову, я действую. Время — единственное, что нужно ценить на этом свете.

Это могло соответствовать истине. Но могло быть и хитро придумано, чтобы скрыть, о чем предстоял разговор, не окажись я случайно при этом.

— Вы говорили, что не знали Пола Барона.

— Только имя и прозвище.

— У вас, конечно, есть алиби на ночь среды.

— До пяти утра-в нашем заведении. Меня видели все добропорядочные граждане.

— Это немногого стоит, весь есть черный ход.

— А мне нужно алиби, малыш?

— Все зависит от того, что ещё раскопали по убийству Барона.

Коста снова улыбнулся.

— Дайте мне знать, если я понадоблюсь по более важному делу.

— Сделаю. Вы хорошо знали Карлу Девин?

— Никогда о ней не слушал. Зато слышал о Лео Царе.

Стрега сказал с водительского места:

— Лео ненормальный, совершенно ненормальный.

Впервые я слышал, как блондин заговорил, не будучи спрошенным. Коста обратился ко мне.

— Если вы знаете что-то, что хотелось бы знать Лео, будьте очень осторожны. Я бы, например, никогда не стал с ним связываться. Я бы выстрелили ему в живот, прежде чем он подошел ко мне ближе, чем на метр.

— Я буду осторожен.

Мы как раз проезжали городскую библиотеку с её молчаливыми каменными львами. Даже они казались замерзшими в снежной метели.

— Я хотел бы здесь выйти.

— О'кей, малыш. Держите меня в курсе дела.

Я стоял в снегу и смотрел на отъезжающий «бентли». Вокруг толкались и куда-то спешили люди. Они ничего не знали о том мире, в котором жили Коста, Стрега, Редфорды и Лео Цар.

Я дошел до станции метро и поехал обратно, чтобы забрать свою машину.

19.

Ветер стих, снег теперь падал густыми хлопьями почти вертикально. Клуб на Пятой улице как раз был открыт и пуст, как приморский курорт зимой. Тот же самый бармен полировал стаканы. Меня он не замечал.

— Могу я ещё раз увидеть Мисти? — спросил я.

Он не реагировал.

— Мистер, вы слишком надоедливы. Уходите.

— Она была недовольна?

— Вы должны были сразу сказать, что вы шпик.

— Мисти живет в квартире наверху?

Бармен полировал стаканы.

— Она не пропускала своих выходов в среду ночью?

Бармен вздохнул.

— Эти копы! Что они себе воображают! Они, наверно, думают, что бармену больше нечего делать, как только вынюхивать.

Тут он не ошибся.

— Полиция задавала те же самые вопросы?

— А то как же? Я сказал им то же самое, что говорю сейчас вам: я ничего не знаю о Мисти. Тем более, что её сейчас здесь нет.

— С кем из копов вы говорили?

Он расставлял стаканы.

— Вы не поверите, но бармена нанимают, чтобы обслуживать бар. Я живу в Бей Ридж. У меня жена и четверо детей. Я не знаю каждого копа в Нью-Йорке.

Я оставил его продолжать говорить с самим собой. Здесь, видимо, побывал Гаццо, который, несмотря ни на что, продолжал расследование. Капитан был хорошим полицейским.

Я ехал по извилистым улицам Ист-Виллиджа. Гроув-стрит была темной и тихой, заваленной снегом. Гроув Мьюс оказался маленьким переулком, поворотом под арку. На одной стороне она примыкала к стене шестиэтажного дома, на другой — к ряду домов со галереей. Номером 2 был помечен второй проход по галерее. В темном подъезде мне пришлось воспользоваться своей зажигалкой, чтобы разобрать на разбитом почтовом ящике квартиры 5-В имя Бена Марно.