Медведь для Зайки
Шрифт:
– Игорь Сергеевич, вы что? Вы собрались…?
– Не переживай, Надежда, ничего им не будет! Если только твоему благоверному бока помнут немного, – мрачно говорит шеф.
– Ну ладно… – я с опаской смотрю на парней и открываю подъезд. – Там слева ваза стоит, подарок бабушки, вы, пожалуйста, не разбейте, когда драться будете, – прошу я шепотом одного из громил, пока мы поднимаемся на лифте.
– Сделаем, – кивает он.
Подходим к моей квартире, и я тихо открываю дверь. В прихожей горит свет, но во всей квартире тишина. Я как предводитель ОМОНа на цыпочках пробираюсь к спальне и прислушиваюсь. Мужики
Распахиваю дверь в спальню и включаю свет.
– Ой! Кто это! – слышим мы испуганный возглас Костика.
Я смотрю на своего мужа, который почему-то так и спит поверх покрывала, одетый. На стене мерцает телевизор.
– Надь, ты чего? Гостей притащила? – недоуменно таращит на меня глаза муж.
Мне хочется смеяться от облегчения. Ну и дура я, мне всё показалось! Но тут я встречаюсь взглядом с шефом, и мне становится не смешно.
– И как это понимать, Зайка? – угрожающе говорит он. – У нас корейцы завтра… а ты…
Ну вот, влипла!
– Котик, а почему у тебя дверь не закрыта? – слышим звонкий голос.
Мы дружно оборачиваемся на звук, в прихожей что-то шелестит, что-то падает.
– Ангелина! – высоким фальцетом выкрикивает Костик, но я показываю ему кулак. Он обреченно опускает глаза и натягивает на себя покрывало.
– Сюрприз! – в спальню залетает Ангелина, бывшая секретарша, а нынче жена Игоря Сергеевича. У меня челюсть падает от её вида.
В костюме зайчика и на высоких шпильках, она максимально минимально одета. В одной руке у неё шампанское, а в другой силиконовый член, видимо, вместо морковки…
– Ой! – восклицает она, невинно хлопает глазками, – Игорёк, а мы тебя ждём!
– Ага, – кивает Игорь Сергеевич. – Дождались!
Потом всё завертелось, закрутилось. Игорь Сергеевич хлопнул жену по голой заднице и вытолкал за дверь, клятвенно обещая, что она ничего не получит при разводе. Я ему поверила. Потом он вытащил из кровати дрожащего Костика, надавал ему пощёчин и тоже пообещал, что больше тот в этом городе работу не найдёт. Да и вообще лучше ему исчезнуть куда-нибудь. Тут я тоже ему поверила. Сочувственно похлопав меня по плечу, шеф с друзьями удалился из моей квартиры, поблагодарив за бдительность.
– Надя, вот зачем ты так? – обиженно спрашивает меня муж, собирая свои нехитрые пожитки. – Могли бы по-семейному решить…
– Мы и решили по-семейному, – пожимаю я плечами, – раз вы с ней спите, то мы, получается, вся семья.
– Надь, может, простишь? Ну куда я пойду? У меня ведь никого нет, все друзья, если узнают, что я самому Самойлову дорогу перешёл, мигом отвернутся от меня.
– Тебе чего не хватало?! – задаю я мучающий меня вопрос. – Чем она лучше меня?
– Чем?! – Костя изумлённо смотрит на меня. – Надь, да ты на себя посмотри! Ты же огромная! Ты сама краны чинишь, гвозди вбиваешь. Ты не оставляешь мне шанса почувствовать себя мужчиной рядом с тобой. В конце концов, ты выше меня!
– Не намного, – парирую я, – и мой вес соответствует росту!
– Дело не в весе, Надь, ты… ты слишком самостоятельная, сильная!
– Так зачем ты женился тогда, дрыщ?! – возмущённо восклицаю я.
– Понимаешь, я тебя люблю, – он проникновенно берёт меня за руку, – но и Ангелину люблю, не
могу ничего с собой поделать. У нас, мужчин, так устроено, мы полигамны.Он вздыхает, словно тяжкую ношу несёт, прям как крест на себя взвалил.
– Но я понял, что тебя люблю больше, слышишь, Надь, – заглядывает мне в глаза. – Я сделал выбор и выбрал тебя, пусть ты как мужик, но я тебя люблю.
Нет, ну это уже слишком!
– Ах ты, сморчок! – я отвешиваю Косте такую оплеуху, что он валится на пол. – А ну, пошёл вон!
Пинками выгоняю мужа за дверь и выкидываю следом его шмотки на потеху всем соседям.
– Надька! Ты ещё пожалеешь! – кричит мне подлец. – Я тебе устрою весёлую жизнь!
– Я тебе сейчас! – угрожающе надвигаюсь, и Костик, сверкая пятками, не дожидаясь лифта, бежит по лестнице в обнимку с чемоданом, костеря меня почём свет стоит.
Я захлопываю дверь и остаюсь совсем одна.
Год спустя…
Матвей
“Вот повезло – не дурак я родился! Прям не нарадуюсь на ум свой собственный!”
Сижу в своем кабинете, удобно устроившись за столом в шикарном кожаном кресле. Я – Матвей Медведев, старший менеджер по продажам в крупной строительной фирме "ЭлитрускомСтрой" с офигенной зарплатой. У меня шикарная трехкомнатная квартира в центре, блестящий серебристый Porsche на парковке, а в спальне у меня такая красотка, что любой позавидует. И этого всего я сам добился! Своим умом!
Офис оформлен по последнему слову дизайна: строгие линии, светлые тона, везде большие окна. Я чувствую, что жизнь удалась, ну почти. Ведь нет предела совершенству, верно?
Смотрю на экран компьютера, просматриваю отчеты, и все кажется идеальным. Мой последний проект по застройке жилого комплекса побил все рекорды. Трафик клиентов в отдел продаж вырос, и я уже предвкушаю щедрую премию за хорошо выполненную работу.
Вдруг включается селектор, и моя секретарша сообщает, что меня вызывает к себе САМ! САМ – это у нас Виктор Александрович Терехов, владелец компании и, я очень на это надеюсь, мой будущий тесть.
Иду в его кабинет, гадая, чего ему понадобилось. Ругать меня не за что, я идеален, наверное, хвалить будет, или, может, свадьбу хочет обсудить. Добро он еще не дал, но все к этому идет, и тогда я поднимусь еще выше.
Секретарша сразу провожает меня в кабинет. САМ сидит за огромным столом и вручную что-то пишет на бумажке. Выглядит Виктор Александрович как всегда стильно и моложаво. Он поднимает на меня глаза и как-то загадочно улыбается. Мне это, почему-то, сразу не нравится, какое-то предчувствие начинает свербить под ложечкой.
– Матвей, – говорит он, – у меня для тебя задание.
Я напрягаюсь еще сильнее.
– Мы получили объект, который нужно оценить. – Он кидает мне папку с документами. – Это экоферма в деревне, недалеко от города. Хозяйка, Надежда Зайка, упрямая баба, не хочет продавать.
– Экоферма? – переспрашиваю я, листая бумаги. – А почему я? У нас младшие менеджеры закончились?
Шучу неловко, но честное слово, обидно. Сотрудника такого уровня, еще и почти родственника, отправлять в какую-то деревню оценивать ферму и уговаривать какую-то несговорчивую селянку ее продавать.