Медведь и Дракон

А кто не смог бы? – подумал следователь, подавляя зевок.

– Итак, каким образом Авсеенко оскорблял таких влиятельных людей? – повторил свой вопрос следователь.

– Я уже сказал вам, что не знаю. Поговорите с Мальчуганом, может быть, он знает.

– Говорят, что Григорий начал ввозить наркотики, – сказал далее следователь, забрасывая крючок в другую прорубь.

Осведомитель кивнул.

– Это верно, до меня доходили такие слухи. Но я не видел никаких доказательств.

– А кто видел доказательства?

Осведомитель снова пожал плечами.

– Не имею представления. Может быть, одна из его девушек. Я так и не понял, как он собирался продавать наркотики, которые решил импортировать. Логично было бы использовать девушек, конечно, но это опасно для них и опасно для него, потому что его шлюхи не будут его покрывать, если им пригрозят поездкой в лагерь. Тогда что остаётся? – задал риторический вопрос осведомитель. – Ему пришлось бы создать совершенно новую организацию, а это опасное предприятие, не правда ли? По-моему, Григорий действительно думал о ввозе наркотиков для продажи, чтобы заработать огромные деньги, но он не был человеком, готовым отправиться в тюрьму, так что, мне кажется, он просто прикидывал возможность такого бизнеса, может быть, даже говорил с кем-то, но не слишком серьёзно. Я не уверен, что он пришёл к твёрдому решению. Вряд ли он на самом деле успел ввезти что-то до того, как погиб.

– У него были конкуренты с аналогичными идеями? – спросил следователь.

– Как вы хорошо знаете, есть люди, которые могут достать для вас кокаин и другие наркотики.

Следователь поднял голову. На самом деле у милиции не было точных сведений о продаже наркотиков. До следователя доходили слухи и разговоры об этом, но он не получал ни единого заявления от осведомителей, которым доверял (насколько можно вообще доверять осведомителю). Как это происходит со многими вещами, на московских улицах ходили подобные слухи, но он, как и многие другие милиционеры, ожидал, что сначала наркотики появятся в черноморском порту Одессе. В этом городе, где преступная деятельность восходит к царским временам и в котором сегодня, после восстановления свободной торговли со всем миром, импорт наркотиков, по всей вероятности, будет опережать всю остальную Россию. По сути дела, Одесса будет опережать Россию по всем видам преступной деятельности. Предположим, в Москве идёт активная торговля наркотиками. Тогда это совершенно новое явление и происходит в таком малом масштабе, что он ещё не успел столкнуться с ней. Следователь напомнил себе, что нужно проконсультироваться с Одессой и узнать, не происходит ли там что-то в этой сфере.

– И кем могут быть эти люди, торгующие наркотиками? – спросил следователь. Если в Москве действительно существует растущий рынок наркотиков, было бы неплохо узнать о нем прямо сейчас.

* * *

Работа Номури в «Ниппон Электрик Компани» заключалась в продаже новейших высококачественных настольных компьютеров и сопутствующего оборудования. Для него это означало, что высокопоставленные правительственные чиновники хотели иметь все самое новое и лучшее, от автомобилей до любовниц, за что во всех случаях платило правительство, оно, в свою очередь, отбирало деньги у народа, который чиновники представляли и защищали, прилагая для этого все усилия. Как это происходило во многих случаях, КНР могла покупать американские товары, но в данном случае предпочла закупить чуть более дешёвые (и менее эффективные) компьютеры в Японии. Таким же образом китайское правительство предпочло покупать аэробусы европейских производителей, а не американские «Боинги». Несколько лет назад китайцы пользовались этой козырной картой, чтобы преподать урок Америке. В течение непродолжительного времени Америка проявляла недовольство, затем быстро забыла об этом. По всей вероятности, Америка относилась таким образом ко всем подобным оскорблениям, что резко контрастировало с китайцами, которые никогда ничего не забывали.

Когда президент Райан объявил о восстановлении официального признания правительства Республики Китай на Тайване, отзвуки этого события пронеслись по коридорам власти в Пекине, подобно толчкам мощного землетрясения. Номури ещё не был здесь достаточно долго, чтобы успеть заметить ту холодную ярость, которую пробудило это решение, но последствия первоначальных толчков были достаточно значительными, и он слышал их эхо с момента своего приезда в Пекин. Адресованные ему вопросы были иногда такими прямыми и требовали такого ответа, что он на мгновение подумал, что его «крышу» сумели раскрыть и его собеседники знают о том, что он нелегально работающий в столице Китайской Народной Республики офицер-оперативник ЦРУ, причём совсем без дипломатического прикрытия. Оказалось, что это не так, просто он стал невольным свидетелем чисто политической ярости. Парадоксальным было то, что само китайское правительство старалось отстраниться от конфликта, потому что им тоже приходилось поддерживать деловые отношения с Соединёнными Штатами Америки, которые стали теперь их главным торговым партнёром и источником огромного количества валюты. Эта валюта требовалась китайскому правительству, чтобы закупать в Японии товары, о которых Номури вёл переговоры. И вот теперь он находился в приёмной одного из самых высокопоставленных чиновников Китая.

– Добрый день, – сказал он, с улыбкой поклонившись секретарше. Она работала на старшего министра китайского правительства по имени Фанг Ган, чей кабинет находился рядом. Девушка была удивительно хорошо одета для обычной служащей в стране, где мода ограничивалась цветом пуговиц на «куртке Мао». Эта куртка являлась такой же частью повседневной формы служащих китайского правительства, как серо-зелёные шерстяные мундиры солдат Народной армии.

– Добрый день, – услышал он ответ секретарши. – Вы – Номури?

– Да, а вы…

– Меня зовут Лиан Минг, – ответила секретарша.

«Интересное имя», – подумал Честер. «Лиан» на мандаринском наречии означало «грациозная ива». Она была невысокой, подобно большинству китайских женщин, с почти квадратным лицом и тёмными глазами. Её самой непривлекательной чертой были волосы, короткие и подрезанные в манере, напоминающей худший период пятидесятых годов в Америке, да и то только для детей из лагерей автоприцепов в Аппалачских горах.

Несмотря на все это, у неё было классическое лицо этнической китаянки, пользующееся популярностью у этой нации, которая высоко ценила традиции. По крайней мере её взгляд говорил об интеллекте и образованности.

– Вы пришли сюда, чтобы обсудить вопрос о продаже компьютеров и принтеров, – произнесла она нейтральным голосом, переняв часть важности и ощущения центральности Поднебесной от своего босса.

– Да, именно так. Я думаю, что вы найдёте наши матричные принтеры особенно интересными.

– Почему? – поинтересовалась Минг.

– Вы говорите по-английски? – спросил Номури на английском языке.

– Конечно, – ответила Минг по-английски.

– Тогда мне будет просто объяснить преимущество этого принтера. Если вы станете транслитерировать мандарин на английский – я имею в виду спеллинг, – то принтер автоматически переставляет английские буквы в иероглифы мандаринского наречия, – объяснил он, доставая лист бумаги из пластмассовой папки и передавая его секретарше. – Сейчас мы работаем над лазерным принтером, который будет ещё лучше.

– А, – заметила секретарша. Качество символов было великолепным, намного лучше, чем у чудовищной пишущей машинки, которой пользовались секретарши для оформления официальных документов – или им приходилось писать печатные символы от руки и затем обрабатывать документы на копировальных аппаратах, в основном типа «Кэнон», тоже японского производства. Этот процесс требовал много времени, был утомительным, и его ненавидели все секретарши. – А как относительно вариантов модуляции?

«Хороший вопрос», – подумал Номури. Китайский язык очень зависит от модуляции. Тон, каким произнесено слово, определяет его истинное значение не меньше, чем в четырех различных вариантах, а также является определяющим фактором, в котором, в свою очередь, проявляется иероглиф.

– Буквы появляются на экране компьютера таким же образом? – спросила секретарша.

– Их можно вывести на экран, просто кликнув мышкой, – заверил её Номури. – Может возникнуть проблема в программировании, поскольку вам приходится думать одновременно на двух языках.

Минг засмеялась.

– О, мы всегда так и поступаем.

«Зубы девушки заметно улучшились бы после визита к хорошему зубному врачу», – подумал Номури. Но таких специалистов в Пекине немного, наравне с другими буржуазными медицинскими специальностями вроде восстановительной хирургии.

Несмотря на все, ему удалось заставить её рассмеяться, а это что-нибудь да значит.

– Может быть, вы хотите, чтобы я продемонстрировал вам наши новые возможности? – спросил офицер-оперативник ЦРУ.

– Конечно, почему бы и нет? – Казалось, что она немного разочарована тем, что он не может сделать это прямо сейчас.

– Отлично, но мне нужно, чтобы вы дали указание внести оборудование в здание министерства. Понимаете, у входа стоит служба безопасности.

– Как я могла забыть об этом? – Номури увидел, что она упрекнула себя за то, что не подумала об этом сама. Лучше запустить крючок поглубже.