Медведь и Дракон

– Обязательно.

– О'кей, конец связи. – Райан положил трубку и повернулся к Адлеру. – Ну?

– Ну, если они согласятся на это, Китаю будет о чём подумать. – В этом заявлении прозвучала капля надежды.

Проблема, – подумал Райан, поднявшись с кресла, – заключается в том, что Клингоны думают не совсем так, как мы.

* * *

«Жучки» заставили всех хихикать. Суворов/Конев подобрал этим вечером ещё одну дорогую проститутку, и её незаурядные театральные способности позволяли ей издавать соответствующие звуки в соответствующие моменты. Может быть, он действительно так хорош в постели, – заметил вслух Провалов, зато все остальные в минивэне прослушивания отнеслись к этому замечанию с нескрываемым скептицизмом. Нет, считали остальные, эта девушка настоящая профессионалка и не позволит себе слишком уж отдаться страсти. Все думали, что это печально, поскольку она была такой прелестной. Зато они знали то, чего не знал их субъект. Эта девушка и была той самой «приманкой», тщательно проинструктированной и в нужный момент подставленной Суворову/Коневу. Наконец страстные звуки стихли, они услышали характерный щелчок американской зажигалки «Зиппо», и наступила тишина, обычная после секса, характерная для удовлетворённого мужчины и (якобы) удовлетворённой женщины.

– Так какой же работой ты занимаешься, Ваня? – спросил женский голос, демонстрирующий ожидаемый профессиональный интерес дорогой проститутки по отношению к состоятельному мужчине, которого она надеялась развлечь ещё не один раз.

– Бизнесом, – прозвучал ответ.

– Каким бизнесом? – снова точно рассчитанный интерес. Хорошие новости, подумал Провалов, заключались в том, что её не нужно обучать. По-видимому, управлять Воробьиной школой было не так уж трудно, решил он. Женщины ведут себя таким образом, руководствуясь инстинктом.

– Я выполняю специальные задания для специальных людей, – ответил вражеский шпион. За этим откровением последовал женский смех.

– Я занимаюсь тем же, Ваня.

– Есть иностранцы, которым нужны особые услуги. При старом режиме меня научили выполнять эти услуги.

– Значит, ты служил в КГБ? Честное слово? – Волнение в её голосе. У девушки были несомненные способности актрисы.

– Да, я был одним из многих. Ничего особенно интересного.

– Для тебя, но не для меня. Я слышала, что в КГБ была школа для таких девушек, как я? Это правда, что КГБ обучал женщин… удовлетворять интересы мужчин?

На этот раз послышался мужской смех.

– О да, милая. В КГБ была такая школа. Ты была бы в ней хорошей ученицей.

Теперь прозвучал кокетливый смех.

– Такой же хорошей, как сейчас?

– Нет, не за ту цену, которую берёшь за ночь.

– Но я стою это?

– Вполне, – был удовлетворённый ответ.

– Тебе хотелось бы снова встретиться со мной, Ваня? – действительная надежда или мастерское притворство прозвучали в вопросе.

– Да, мне очень хотелось бы этого, Мария.

– Значит, ты выполняешь задания для людей со специальными интересами. Что это за интересы? – Она могла задать такой вопрос, не вызывая подозрения, потому что мужчинам очень нравилось, когда ими восхищались красивые женщины. Это была часть их акта преклонения у этого особенного алтаря, и мужчины всегда поддавались на такую приманку.

– Похожие на те, которым научили меня, Мария, однако подробности не должны тебя интересовать.

Разочарование.

– Мужчины всегда говорят так, – проворчала она. – Почему самые интересные мужчины должны быть такими таинственными?

– В этом заключается наше очарование, женщина, – объяснил он. – Может быть, ты предпочтёшь, чтобы я сидел за рулём грузовика?

– У шофёров грузовиков нет таких… мужских достоинств, как у тебя, – ответила она, словно откуда-то ей была известна разница.

– У мужчины может встать от одного только голоса этой суки, – заметил один из офицеров ФСБ.

– В этом и заключается замысел, – согласился Провалов. – Почему? Ты считаешь, она берет так много за одну ночь?

– Настоящий мужчина не должен вообще платить за это.

– Тебе было хорошо со мной? – послышался голос Суворова/Конева в их наушниках.

– Ещё немного, и мне самой пришлось бы платить тебе, Ваня, – ответила она с радостью в голосе. Наверно, за этим заявлением последовал поцелуй.

– Больше никаких вопросов, Мария. Давай пока полежим, – прозвучал голос Олега Григорьевича.

Она, должно быть, услышала его.

– Ты знаешь, как заставить мужчину чувствовать себя настоящим мужчиной, – сказал ей шпион/убийца. – Где ты овладела таким искусством?

– Это естественное искусство женщины, – проворковала она.

– Может быть, для некоторых женщин. – Затем разговор прекратился, и через десять минут послышался храп.

– Ну что ж, это было интереснее, чем наше обычное прослушивание, – сказал присутствующим офицер ФСБ.

– Твои парни проверяют скамейку?

– Каждый час. – Никто не знал, сколько человек доставляют донесения к месту передачи, и, возможно, не все они были китайцами. Нет, в этой цепи будет крысиная линия, может быть не очень длинная, но достаточная, чтобы обеспечить определённую изоляцию руководителю действий Суворова. Это будет примером хорошего мастерства разведки, и контрразведчики ожидали его. Таким образом, скамейка и место передачи будут проверяться регулярно, и в этом минивэне, где находятся офицеры, ведущие наблюдение, находится сделанный по специальному заказу ключ к коробке с донесением и фотокопировальная установка, чтобы тут же снять копию документа, находящегося внутри. ФСБ также усилило наблюдение за посольством Китая.

Почти за каждым служащим посольства, выходящим из здания, следовал теперь сотрудник службы наружного наблюдения. Для того чтобы осуществить это, пришлось сократить все остальные контрразведывательные операции в Москве, но эта операция получила приоритет над всеми остальными. Скоро она приобретёт ещё большую важность, но они ещё не знали этого.

* * *

– Сколько инженерных подразделений имеется в нашем распоряжении? – спросил Бондаренко у Алиева на рассвете в восточно-сибирской тайге.

– Два полка не заняты работой по строительству дорог, – доложил начальник оперативного отдела.

– Отлично. Направьте их немедленно на работу по маскировке бункеров, и пусть строят фальшивые бункеры на противоположной стороне холмов. Немедленно, Андрей.

– Слушаюсь, товарищ генерал. Сейчас же займусь этим.

– Я люблю рассвет, это самое мирное время дня.

– Если не считать, что противник обычно использует его для нападения. – Рассвет был общепринятым временем для крупного наступления, потому что тогда у нападающего оставалось все светлое время дня для того, чтобы развивать атаку.

– Если они предпримут наступление, то это произойдёт вдоль этой долины.

– Да, это верно.

– Они нанесут огневой удар по первой оборонительной линии – то есть по тому, что они считают первой оборонительной линией, – предсказал Бондаренко, показывая рукой. Первая оборонительная линия состояла из бункеров, изготовленных из железобетона, и казалось, что эти бункеры выглядят самыми настоящими, однако высовывающиеся из них орудийные стволы были фальшивыми. Инженер, который оборудовал эти фортификации, обладал талантом размещения их на местности, достойным Александра Македонского.