Медведь и Дракон
Шрифт:
– Понял тебя, Юрий. Желаю удачи.
– А что с остальными нашими операциями?
– Соединение «Боярин» сближается с противником, и американцы вот-вот сбросят своих волшебных «умных поросят». Если ты справишься с передовыми китайскими силами, те, которые находятся сзади них, получат жестокий приём.
– Мне наплевать, можешь изнасиловать всех их дочерей, Геннадий.
– Это некультурно, Юрий. Может быть, мы займёмся их жёнами, – предложил Бондаренко и добавил: – Мы следим за тобой по телевидению.
– Тогда я улыбнусь в камеру, – пообещал Синявский.
Барражирующие истребители F-16 находились под тактическим командованием генерал-майора Гаса Уолласа, но он в настоящее время подчинялся – или, по крайней мере, действовал по указанию русского генерала армии Бондаренко,
– Они продолжили наступление, генерал, – сказал Таккер, когда передовые китайские эшелоны возобновили движение на север.
– В таком случае, я думаю, что пришло время. – Он посмотрел на полковника Алиева, кивнувшего в знак согласия.
Бондаренко поднял трубку спутникового телефона:
– Генерал Уоллас?
– Слушаю.
– Прошу вас дать команду своим самолётам.
– Понял. Конец связи. – Генерал Уоллас переключил канал радиопередатчика. – «Орёл Один», это «Рафрайдер». Приступайте, приступайте, приступайте. Подтвердите.
– Понял вас, сэр, принял приказ приступить. Приступаем к действиям. Конец связи. – Полковник в передовом АВАКСе перешёл на другую частоту: – «Ведущий Кадиллак», это «Орёл Один». Приступайте к атаке. Конец связи.
– Понял вас, – услышал полковник. – Спускаемся. Конец связи.
Истребители-бомбардировщики F-16 барражировали над отдельными облаками. Их приёмники опасности чирикали, сообщая о работе вражеских радиолокационных станций, обеспечивающих батареи «земля-воздух», но эти типы ракет не могли достигнуть такой высоты, да и приборы глушения истребителей уже действовали. Получив команду, обтекаемые машины изменили курс и направились к полю боя, находящемуся далеко внизу и на западе. Их локаторы глобальной системы позиционирования точно определили координаты противника, и им было известно, где находятся их цели. Таким образом, операция стала чисто технической миссией.
Под крыльями каждого самолёта висели «умные поросята», четыре под каждым истребителем, а поскольку истребителей было сорок восемь, «умных поросят» – то есть J-SOW – было 192. Каждый из них представлял собой контейнер в тринадцать футов длинной и почти два фута шириной. Они были наполнены бомбочками BLU-108, по двадцать в контейнере. Пилоты истребителей нажали на кнопки, освобождающие захваты контейнеров, сбросили их и затем направились на свои базы, оставив дальнейшую работу роботам. Видеозаписи «Тёмной звезды» потом расскажут им, что было дальше.
«Умные поросята» отделились от истребителей, выдвинули свои маленькие крылья, которые должны были вести их остаток пути к цели. Каждый контейнер имел необходимое целеуказание от своих истребителей, и теперь они могли наводиться на цель по информации от собственных глобальных систем позиционирования. Они так и поступали, действуя в соответствии с указаниями своих бортовых мини-компьютеров, до тех пор пока не достигли точки в пяти тысячах футов над выделенным каждому из них участком поля боя. Они не знали, что находятся над местностью, где расположилась 29-я китайская армия группы «А» и её три тяжёлые дивизии, которые включали почти семьсот тяжёлых боевых танков первой линии, три сотни бронетранспортёров и сотню самоходных орудий. В обшей сложности это составляло примерно тысячу целей для четырех тысяч падающих на них бомбочек. Однако бомбочки тоже наводились на цель, потому что у каждой было крохотное устройство, ищущее тепло, излучаемое работающим двигателем танка, бронетранспортёра, самоходного орудия или грузовика. У них было множество целей.
Никто не заметил их приближения. Они были маленькими, по сути дела не больше обычной вороны, и стремительно падали; кроме того, все они были окрашены в белый цвет, что помогало им сливаться с утренним небом. На высоте двух тысяч футов они начали искать и находить цели. Скорость их падения была настолько велика, что крохотное отклонение их направляющих крылышек было достаточным, чтобы направить их вертикально вниз.
Они взрывались группами, почти одновременно. Каждая бомбочка содержала полтора фунта мощного взрывчатого вещества, тепло от которого расплавило металлическую оболочку и превратило
её в снаряд – процесс назывался «самоплавкой», – мчащийся со скоростью десять тысяч футов в секунду. Броня на верхней части танка всегда самая тонкая, но если бы она и была толще в пять раз, это не сыграло бы никакой роли. Из 921 цели на поле снаряды попали в 762, а наименьшее повреждение, причинённое танкам, было попадание в машинный отсек, где находился дизельный двигатель. Меньше всех повезло танкам, получившим попадание в люк на башне. При взрыве погибал весь экипаж и почти всегда взрывался боезопас, превращая каждую бронированную машину в небольшой вулкан, созданный человеческими руками. В течение нескольких минут три механизированные дивизии превратились в одну потрясённую и неорганизованную бригаду. Бронетранспортёрам пришлось не лучше, но больше всех пострадали грузовики, нагруженные боеприпасами и другими горючими материалами.В общей сложности, потребовалось девяносто минут, чтобы превратить 29-ю армию типа «А» в склад металлолома и пылающий костёр.
– Боже мой! – воскликнул Райан. – Неужели все это произошло на самом деле?
– Если видишь своими глазами, приходится верить, Джек. Когда они обратились ко мне с идеей производства J-SOW, я решил, что это что-то из научной фантастики. Затем они продемонстрировал «умных поросят» на Чайна-лейк, и я подумал: боже мой, отныне нам больше не нужна армия или морская пехота. Просто пошлём несколько истребителей-бомбардировщиков F-18 и затем бригаду грузовиков с чёрными пластмассовыми мешками для трупов, а ещё – священников, которые произнесут молитвы над погибшими. Как ты считаешь, Микки?
– Да, это мощное оружие, – согласился генерал Мур. Он покачал головой. – Черт побери, все было в точности как во время испытаний.
– О'кей, что будет дальше?
«Дальше» произошло у берега Гуанчжоу. Два крейсера «Иджис» – «Мобайл» и «Принстон» в сопровождении эсминцев «Флетчер», «Файф» и «Джон Янг» прошли, следуя один за другим, вышли из утреннего тумана и повернулись бортами к берегу. В этом месте вообще-то был хороший песчаный пляж. За ним не было ничего, только береговая ракетная батарея, защищавшая берег. Несколько часов назад истребители-бомбардировщики уничтожили её. Для того чтобы окончательно покончить с нею, корабли направили на берег свои орудия и выпустили барраж пятидюймовых снарядов. Выстрелы были слышны на берегу, равно как и вой проносящихся снарядов, за которыми последовал гром разрывов. Снаряды были направлены в одну ракетную установку, уцелевшую при бомбардировке прошлой ночью, расчёт которой готовил ракеты к пуску. Жители ближайших населённых пунктов увидели серые силуэты на фоне утреннего неба, и многие из них сообщили об этом по телефону, но, будучи гражданскими людьми, они сообщили, конечно, не то, что следовало.
В Пекине было чуть больше девяти утра, когда Политбюро начало своё утреннее чрезвычайное заседание. Некоторые члены Политбюро провели спокойную ночь и хорошо отдохнули, но затем их встревожили новости, полученные по телефону. Те, которые получили информацию раньше, не спали совсем после трех утра и, хотя и выглядели более бодрыми, чем их коллеги, были встревожены не меньше их.
– Итак, Луо, что происходит? – спросил министр внутренних дел Тонг Джи.
– Прошлой ночью противник контратаковал нас. Разумеется, этого следовало ожидать, – произнёс он тихим голосом, который соответствовал обстоятельствам.
– Насколько серьёзными были эти контратаки? – спросил Тонг.
– Наиболее серьёзным было повреждение железнодорожных мостов в Харбине и Бейане, но там уже начали ремонт.
– Я надеюсь на это, потому что на ремонт потребуется несколько месяцев, – вмешался Киан Кун.
– Кто это утверждает? – резким голосом потребовал Луо.
– Маршал, строительство двух из этих мостов велось под моим руководством. Сегодня утром я позвонил дивизионному суперинтенданту нашей государственной железной дороги в Харбине. Там разрушены все шесть мостов – береговые устои на обеих сторонах реки полностью уничтожены; потребуется больше месяца, чтобы убрать обломки. Признаюсь, это удивило меня. Эти мосты были построены с большим запасом прочности, но дивизионный суперинтендант утверждает, что отремонтировать их невозможно.