Медведь и Дракон
Шрифт:
– Ну что ж, это безопасная часть операции.
– Если не считать базу китайских истребителей в Аншане, – напомнил Кириллин. – Мы пролетим в двадцати километрах от неё.
– Мне сказали, что ВВС нанесёт по ней удар. Там поработают бомбардировщики «Стелс» с умными бомбами. Перед тем как мы пролетим мимо, они уничтожат взлётно-посадочные полосы.
– Ага, это отличная мысль, – кивнул Кириллин.
– Мне она тоже понравилась, – сказал Чавез. – Итак, мистер К., похоже, что я снова становлюсь солдатом. С прошлого раза прошло немало времени.
– Подумаешь, развлечение, – заметил Кларк. Да, конечно, он сидит внутри вертолёта, направляясь в глубину
– А каким образом мы собираемся вывести из строя китайские ракеты? – спросил Динг.
– Ракеты заправляются через трубопровод диаметром десять сантиметров – вообще-то их два для каждой шахты – из подземных ёмкостей, расположенных рядом с пусковой шахтой. Мы начнём с того, что уничтожим трубопроводы, – ответил Кириллин. – Затем будем искать способ проникнуть в саму шахту. Достаточно будет обычной гранаты. Это деликатные объекты. Они не выдержат серьёзного повреждения, – с уверенностью заявил генерал.
– Что, если взорвётся боеголовка? – спросил Динг.
Кириллин рассмеялся:
– Боеголовки не взорвутся. Эти предметы вполне безопасны при подготовке к пуску, по очевидным причинам. Да и сами шахты не спроектированы таким образом, чтобы выдержать прямое нападение. Они рассчитаны на то, чтобы выдержать ядерный взрыв в непосредственной близости, но не нападение военных специалистов. Можешь в этом не сомневаться.
Надеюсь, ты в этом не ошибаешься, приятель, – подумал Чавез.
– Похоже, что ты много знаешь об этих ракетах, Юрий.
– Динг, эта операция готовилась спецназом много раз. Мы, русские, частенько подумывали о том, чтобы убрать эти ракеты – как вы говорите? Выключить их из игры, верно?
– Это отличная мысль, Юрий. Я ненавижу такое оружие, – сказал Кларк. Он действительно предпочитал убивать врага вблизи, чтобы видеть глаза негодяя. Старые привычки живут долго, и оптический прицел в этом отношении ничем не отличался от ножа поперёк горла. Но убивать нужно поодиночке, а не уничтожая целые города. Смерть от ядерного взрыва слишком неопрятна, недостаточно избирательна.
Чавез посмотрел на солдат своей Группы-2. Они не казались излишне напряжёнными, но хорошие солдаты знают, как скрывать свои чувства. Из их числа только Этторе Фальконе не был профессиональным солдатом, он был копом из итальянских карабинеров, что-то посредине между военнослужащими и полицией.
Чавез подошёл к нему.
– Как ты себя чувствуешь, Большая Птица? – спросил Динг.
– Эта операция опасная, нет? – сказал Фальконе.
– Может быть, никогда не знаешь этого, пока не приедешь на место.
Итальянец пожал плечами:
– Это как рейды на мафиози. Иногда ты вышибаешь дверь, а там люди сидят за столом, пьют вино и играют в карты. А иногда у них в руках автоматы, но ты должен всё равно выбивать дверь, чтобы узнать это.
– Тебе часто приходилось участвовать в таких рейдах?
– Восемь раз, – ответил Фальконе. – Обычно я первым вбегаю через выбитую дверь, потому что я лучший стрелок. Но там у нас во взводе отличные парни, так же как здесь в нашей группе прекрасные солдаты. Все пройдёт хорошо,
Доминго. Я испытываю напряжение, это верно, но со мной все будет в порядке. Ты увидишь, – закончил Большая Птица. Чавез похлопал его по плечу и пошёл поговорить с главным сержантом Прайсом.– Привет, Эдди.
– У нас ещё нет мысли, как получше организовать операцию?
– Прибываем туда. Похоже, что это главным образом работа для Пэдди, взрывать разные вещи.
– Конноли – лучший подрывник, которого мне приходилось видеть, – заметил Прайс. – Только не говори ему об этом. Он и без того уже раздулся от гордости.
– Как ты относишься к Фальконе?
– Этторе? – Прайс покачал головой. – Меня удивит, если он в чём-то ошибётся. Он – отличный парень, Динг, настоящая машина – робот с пистолетом. Уверенность, которую он испытывает, редко подводит. Стрельба для него совершенно автоматическое дело.
– О'кей, мы выбрали нашу цель. Это две пусковые шахты, самая северная и самая восточная. Похоже, что там относительно ровный грунт, к шахтам ведут по две четырехдюймовые трубы. Пэдди взорвёт эти трубы, и затем мы попытаемся найти вход в шахту – взорвать крышку или найти дверцу – она должна быть наверху. Затем проникаем внутрь, швыряем гранату, чтобы повредить ракету, и убираемся к чёртовой матери из Додж-Сити [87] .
– Делим нашу группу, как обычно? – спросил Прайс. Он знал, что солдаты привыкли работать друг с другом, но вреда от вопроса не будет.
87
Додж-Сити – город на Среднем Западе Америки, известное пристанище преступников и место сбора полицейских, борющихся с ними.
Чавез кивнул.
– Ты берёшь Пэдди, Луи, Хэнка и Дитера, и твоя группа занимается уничтожением ракет. Со мной будут остальные, и мы берём на себя охрану вашей работы. – Прайс кивнул, и в этот момент к ним подошёл Пэдди.
– У нас будут костюмы химической защиты?
– Что? – спросил Чавез.
– Динг, если мы собираемся заниматься проклятыми ракетами с жидким топливом, нам понадобятся костюмы химической защиты. Топливо для этих ракет – поверь мне, ты не захочешь вдохнуть его пары. Красные пары азотной кислоты, тетроксид азота, гидразин и другие прекрасные веши. Это чертовски ядовитые химические вещества. Они ничуть не походят на пинту горького пива в «Зелёном Драконе», можешь не сомневаться. И если эти ракеты заправлены и мы взорвём их, никто не захочет стоять близко от них, в особенности если ветер дует от ракет на тебя. Газовое облако будет смертельным, подобно тому газу, которым вы в Америке казните преступников, но не таким приятным.
– Я поговорю с Джоном об этом. – Чавез пошёл назад.
– Проклятье, – заметил Эд Фоули, выслушав просьбу Кларка. – О'кей, Джон, я немедленно свяжусь с армейским ведомством по этому вопросу. Сколько времени ты ещё будешь в Москве?
– Полтора часа пути до аэропорта.
– У тебя все в порядке?
– Да, конечно, Эд, никогда не было лучше.
Фоули был потрясён голосом Кларка. Он был самым спокойным человеком в ЦРУ на протяжении почти двадцати лет, принимал участие в самых разных операциях, даже не моргнув глазом. Но теперь ему уже за пятьдесят, и это как-то изменило его, или, может быть, он начал осознавать свою смертность? Директор ЦРУ решил, что такое наступает с каждым в своё время.