Медведь и Дракон
Шрифт:
Он поднял Лиен Хуа на ноги и повёл, поддерживая, насколько мог, к тому месту, где стояли их велосипеды. Но как поступить дальше? Как и жена, Куон хотел, чтобы роды прошли дома, в худшем случае, если дело затянулось бы, она могла бы сообщить на работу, что заболела. Но сейчас он не мог уже ничего изменить. У него не было ни времени, ни сил, чтобы проклинать судьбу. Ему приходилось иметь дело с реальностью и помочь любимой жене, насколько это было в его силах.
– Вы получили образование в Америке? – спросил Вайс, стоя перед работающей камерой.
– Да, – ответил Ю из-за чашки чая. – В университете Орала Робертса в Оклахоме, все оценки был «А+». Моя первая
– Я вижу, у вас семья, – заметил репортёр, указывая на фотографию на стене.
– Моя жена сейчас на Тайване, ухаживает за больной матерью, – ответил Ю.
– А как вы встретились? – спросил Вайс, имея в виду баптистского пастора и кардинала.
– Это была инициатива Фа Ана, – объяснил кардинал. – Он приехал к нам, чтобы приветствовать гостя, занимающегося такой же работой, так сказать. – У Ди Мило появилось искушение сообщить репортёру, что они с удовольствием выпили, отмечая встречу, но он промолчал, опасаясь унизить китайского пастора перед его единоверцами, потому что некоторые баптисты возражали против употребления алкоголя. – Как вы сами понимаете, в этом городе не так много христиан, и те немногие, которые придерживаются истинной веры, должны держаться вместе.
– Вам не кажется странным, что католик и баптист так подружились?
– Ничуть, – тут же ответил Ю. – Почему это должно казаться странным? Разве мы не едины в нашей вере? – ДиМило кивнул, соглашаясь с этим идеальным, хотя и неожиданным, подтверждением общности христианской религии.
– Как дела в вашем приходе? – спросил Вайс у китайского пастора.
Место, где стояли велосипеды, представляло беспорядочную массу металла и резины, потому что у китайских рабочих нет автомобилей, но когда Куон вёл Лиен Хуа к дальнему углу, их заметил некий человек, имеющий доступ к средствам передвижения. Это был охранник фабрики, который с важным видом ездил по периметру фабрики на своём трехколесном мотоцикле, устройстве, более важном для его статуса, чем форменная одежда и значок. Вроде Куона, он раньше служил сержантом в Народной армии и не утратил чувства собственной значимости.
– Стоп! – скомандовал он с водительского сиденья мотоцикла. – В чем дело?
Куон повернулся. Лиен Хуа только перенесла новый приступ схваток, у неё подгибались колени, и она с трудом втягивала воздух измученными лёгкими. Муж почти тащил её к велосипеду. Внезапно он понял, что все его усилия бесполезны. Ни при каких обстоятельствах она не сможет сесть на велосипед и крутить педали. До их квартиры одиннадцать кварталов. Пожалуй, он сможет поднять её на третий этаж к дверям квартиры, но каким образом довезти её к входной двери дома?
– Моя жена… она больна, – произнёс Куон, не желая – боясь – объяснять причину болезни. Он знал этого охранника – его звали Чоу Чинг Чин, – и он казался дружески настроенным. – Я пытаюсь доставить её домой.
– Где ты живёшь, товарищ? – спросил Чоу.
– В квартире дома Великого Похода, номер семьдесят четыре, – ответил Куон. – Ты не мог бы помочь нам?
Чоу посмотрел на них. Женщина явно не могла идти. Он жил в стране, где низко ценили человеческую жизнь, но она была больным товарищем, между людьми должно существовать чувство солидарности, а их квартира находилась всего в десяти или одиннадцати кварталах от фабрики. Он может довезти их за пятнадцать минут даже на этом медленном и неуклюжем мотоцикле.
– Посади её сзади, товарищ.
– Спасибо тебе, товарищ. – Куон поднял жену и опустил её на ржавое стальное дно сиденья позади водителя. Затем он махнул рукой, давая знак водителю, что можно ехать.
На этот раз схватки
оказались особенно мучительными. Лиен Хуа застонала и затем вскрикнула, напугав своего мужа, но ещё хуже напугав водителя. Чоу обернулся и посмотрел назад. Он ожидал увидеть здоровую женщину, но вместо этого увидел женщину, обнимающую живот и явно испытывающую мучительную боль. Ни при каких обстоятельствах это не было приятным зрелищем, и Чоу, взяв на себя инициативу в самом начале, подумал, что ему придётся снова действовать по-своему. Их дорога к зданию Великого Похода пролегала мимо больницы Лонгфу. Как в большинстве пекинских больниц, относящихся к медицинским институтам, в Лонгфу было отделение неотложной помощи. Эта женщина явно страдает, она является товарищем по рабочему классу и заслуживает помощи. Чоу снова обернулся. Куон прилагал отчаянные усилия, чтобы успокоить женщину, как и должен поступать муж. Он был слишком занят, чтобы смотреть по сторонам мотоцикла, едущего по неровной мостовой со скоростью двадцать километров в час.Да, сказал себе Чоу, ему придётся поступить именно так. Он осторожно повернул руль и подъехал к разгрузочной платформе, предназначенной скорее для грузовиков, чем для машин «Скорой помощи», и остановился.
Куону понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что они остановились. Он оглянулся вокруг, готовясь поднять жену из пассажирского сиденья мотоцикла, и только теперь понял, что они находятся не у знакомого комплекса жилых зданий. Потеряв ориентировку в результате последних тридцати минут неожиданно возникшей критической ситуации, он не сразу сообразил, где они находятся, пока не увидел, что из дверей выходит кто-то. На голове женщины была белая повязка – это медсестра? Неужели они приехали в больницу? Нет, он не может этого допустить.
Куон слез с мотоцикла и повернулся к Чоу. Он начал протестовать, говоря, что они приехали не туда, куда нужно, но персонал больницы проявил неожиданную энергию – в это время в пункте неотложной помощи не было пострадавших, и персонал сидел без дела. Двое санитаров быстро выкатили из дверей носилки на колёсах. Куон пытался возражать, но массивные санитары просто оттолкнули его в сторону, положили Лиен Хуа на носилки и вкатили внутрь, прежде чем он успел запротестовать. Куон только открыл рот и тут же закрыл его. Затем вбежал внутрь больничного помещения и был тут же перехвачен парой клерков, которые нуждались в информации, чтобы заполнить бланки приёмного отделения. Он остановился на месте, чувствуя себя в унизительном положении. В самом приёмном отделении врач и медсестра наблюдали за тем, как санитары перекладывали Лиен Хуа на смотровой стол. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы медики начали догадываться о сути происходящего, и они обменялись понимающими взглядами.
Ещё через несколько секунд с женщины сняли рабочую одежду, и её беременность стала такой же очевидной, как восход солнца. Не менее очевидным было и то, что у Лиен Хуа схватки и принимать меры следует не в отделении неотложной помощи. Её нужно отвезти к лифту и поднять на второй этаж, где находилось акушерское отделение. Женщина-врач подозвала к себе санитаров и сказала им, куда доставить пациентку. Затем она подошла к телефону и сообщила на второй этаж, что к ним сейчас привезут роженицу.
Закончив с этой «работой», врач вернулась в комнату отдыха для врачей, закурила сигарету и взяла журнал.
– Товарищ Янг? – спросил другой клерк, старше по положению.
– Да? – ответил взволнованный муж, все ещё стоящий в комнате ожидания, где его удерживали два клерка.
– Вашу жену доставили наверх, в акушерское отделение. Но, – добавил клерк, – у нас возникла проблема.
– Что за проблема? – спросил Куон, заранее зная ответ, но надеясь на чудо.