Медведь на воеводстве
Шрифт:
И додумался.
Дело в том, что, покуда он лежал, в лесу все само собой установленным порядком шло. Порядок этот, конечно, нельзя было назвать вполне «благополучным», но ведь задача воеводства совсем не в том состоит, чтобы достигать какого-то мечтательного благополучия, а в том, чтобы исстари заведенный порядок (хотя бы и неблагополучный) от повреждений оберегать и ограждать. И не в том, чтобы какие-то большие, средние или малые злодейства устраивать,
В данном случае все именно так происходило. Ни разу лес не изменил той физиономии, которая ему приличествовала. И днем и ночью он гремел миллионами голосов, из которых одни представляли агонизирующий вопль, другие — победный клик. И наружные формы, и звуки, и светотени, и состав населения — все представлялось неизменным, как бы застывшим. Словом сказать, это был порядок, до такой степени установившийся и прочный, что при виде его даже самому лютому, рьяному воеводе не могла прийти в голову мысль о каких-либо увенчательных злодействах, да еще «под личною вашего степенства ответственностью».
Таким образом, перед умственным взором Топтыгина 3-го вдруг выросла целая теория неблагополучного благополучия. Выросла со всеми подробностями и даже с готовой проверкой на практике. И вспомнилось ему, как однажды в дружеской беседе Осел говорил:
— Об каких это вы всё злодействах допрашиваете? Главное в нашем ремесле — это: laissez passer, laissez faire! [14] Или, по-русски выражаясь: дурак на дураке сидит и дураком погоняет! Вот вам. Если вы, мой друг, станете этого правила держаться, то и злодейство само собой сделается, и все у вас будет обстоять благополучно!
14
Предоставить свободу действий! (франц.) Выражение восходит к формуле французского экономиста Гурнэ «Laissez faire, laissez passer», впервые употребленной им в 1758 г.
Так оно именно по его и выходит.
Надо только сидеть и радоваться, что дурак дурака дураком погоняет, а все остальное приложится.— Я даже не понимаю, зачем воевод посылают! ведь и без них… — слиберальничал было майор, но, вспомнив о присвоенном ему содержании, замял нескромную мысль: ничего, ничего, молчание… [15]
С этими словами он перевернулся на другой бок и решился выходить из берлоги только для получения присвоенного содержания. И затем все пошло в лесу как по маслу. Майор спал, а мужики приносили поросят, кур, меду и даже сивухи и складывали свои дани у входа в берлогу. В указанные часы майор просыпался, выходил из берлоги и жрал.
15
ничего, ничего, молчание… — Из записи от 8 ноября в «Записках сумасшедшего» Н.В.Гоголя.
Таким образом пролежал Топтыгин 3-й в берлоге многие годы. И так как неблагополучные, но вожделенные лесные порядки ни разу в это время нарушены не были и так как никаких при этом злодейств, кроме «натуральных», не производилось, то и Лев не оставил его милостью. Сначала произвел в подполковники, потом в полковники и наконец…
Но тут явились в трущобу мужики-лукаши, и вышел Топтыгин 3-й из берлоги в поле. И постигла его участь всех пушных зверей.
Комментарии
Впервые — первая часть — газета «Общее дело», 1884, декабрь, №68, без подписи. Полностью, вместе со сказками «Добродетели и Пороки» и «Вяленая вобла», — «Новые сказки для детей изрядного возраста. Н. Щедрина», Geneva, M.Elpidine, 1886. В России впервые — М.Е.Салтыков (Н.Щедрин).Пол.собр.соч., т.IV, изд. 5-е (Приложение к журналу «Нива», СПб., изд. А.Ф.Маркса, 1906).
Первая часть — «Топтыгин 1-й» — была напечатана в февральской книжке «Отечественных записок» за 1884 год, но по требованию цензуры изъята. «Топтыгина 2-го» и «Топтыгина 3-го» Салтыков предполагал поместить в мартовской книжке, но после цензурного инцидента с февральской книжкой отказался от этой мысли.
(Комментарий по изданию: М.Е.Салтыков-Щедрин. Собрание сочинений в 10тт. под общ.ред. С.А.Макашина и К.И.Тюнькина. — М.: Издательство «Правда», 1988. Т.8)