Медвежье царство

Это и беспрецедентное, я бы даже сказал бесстыдно поспешное буквально на следующий деньпосле инаугурации Медведева назначение Путина премьер-министром. Это и характерныевыражения лиц Владимира и Людмилы Путиных на медведевской инаугурации. Это и подмеченное Владимиром Голышевым отсутствие в инаугурационном тексте Медведева ожидаемых восхваленийПутина.

Даже погода, являющаяся по древнекитайской философии важным индикатором политических процессов на самом верху, весьма красноречива — вместо ожидаемой оттепелив день инаугурации она выдала едва ли не заморозки.

Ходят слухи о закулисных переговорах Игоря Сечина с Дмитрием Медведевым о подковерной борьбе различных определенных круговза места председателей совета директоров «Роснефти» и «Газпрома». Но, разумеется, самым ключевым вопросом текущего моментаявляется вопрос о силовиках — будет ли медведевское правление характеризоваться равновесием между «медведевскими юристами» и «путинскими силовиками» или же мы вскорости обнаружим уже внутри-медведевскую борьбу медведевских юристов с медведевскими же силовиками с оттеснением путинских на обочину истории.

Ключевыми вопросами здесь являются назначения директора ФСБ и главы Администрации Президента.

Здесь имели хождения две версии. Одна, озвученная газетой «Газета», говорила о том, что место директора ФСБ останется за Патрушевым, он же станет вице-премьером силового блока. Главой Администрации Президента станет Владислав Сурков. И к тому же в ближайшее время будет отменен конституционный закон, согласно которому назначение силовых министров и министра иностранных дел является исключительной компетенцией Президента РФ.

Вторая версия так и осталась кулуарной. Ни одна из газет не решилась ее опубликовать, обидев кураторов.Согласно ей, главой ФСБ станет Виктор Черкесов, а Владислав Сурков вынужден будет покинуть Администрацию.

Реализация первой версии обозначала бы, что Путин продолжает контролировать практически все основные командные высоты;реализация второй — что Медведев практически сразу после инаугурации из низкого стартапошел в решительное контрнаступление.

Действительность опровергла обе конкурирующие версии. Директором ФСБ, как известно, стал начальник Управления экономической безопасности ФСБ (непочтительные сотрудники еще называют это управление «главкрышей») Александр Бортников, а руководителем Администрации Президента — Сергей Нарышкин.

Назначение Александра Бортникова, разумеется, означает серьезнейшее аппаратное поражение Виктора Черкесова. Однако назвать это назначение серьезной аппаратной победой Владимира Путина и Николая Патрушева я бы пока поостерегся. Разумеется, Бортников был, а возможно, и до сих пор остается креатурой и доверенным лицом Патрушева. А Патрушев, в свою очередь, являлся и является креатурой и доверенным лицом Владимира Путина. Однако то, что на Лубянку назначен не Патрушев, а Бортников, а Патрушев, будучи назначенным не силовым вице-премьером, а секретарем Совбеза, не является даже непосредственным начальником Бортникова, говорит информированному уху и понятливому глазу о многом.

Как мы помним, Владислав Сурков тоже в свое время являлся креатурой и доверенным лицом Александра Волошина. А до того являлся креатурой и доверенным лицом Михаила Ходорковского… Ну, в общем, вы меня понимаете.

Ну и, разумеется, то, что главой Администрации Президента оказался нейтральный питерскийСергей Нарышкин, а Владислав Сурков, оставшись в АП, получил небольшоеаппаратное повышение, говорит тем же самым глазам и ушам о весьма многом.

Да, кстати. Исчезновение с карты Родины якеменковского Комитета по делам молодежи тоже выглядит весьма многозначительным.Как говаривала моя бабушка, вспоминая фестиваль молодежи и студентов 57-го года: «Вечером молодежь, а утром — не найдешь!»

Так что, пока можно сказать, что Путин уже контролирует явно не всекомандные высоты, а Медведев, судя по всему, предпочитает для контрнаступлений высокий старт.В общем, йог — это вам не каратист!«Если вы понимаете, о чем я».

Ну а мы, как я уже говорил, запасемся попкорном и займем места в партере.

И не будем предрешать, кто из борющихся человекоорудий является Еендальфом, а кто — Сауроном. Хотя, по-моему, все они гораздо больше смахивают на саруманов и горлумов. Мы же будем Мудрой Обезьяной На Еоре. И не обижайтесь, господа, если случайно поскользнетесь на арбузных корочках или банановых шкурках.

Впрочем, иногда и такая мелочьможет решить исход Битвы Еигантов. О чем, кстати, рассказано в известной историипро Давида и Еолиафа.

Наибольшее зло

После парламентских и президентских выборов 2007–2008 гг., кажется, стали окончательно ясны параметры установившегося у нас политического режима.

Теперь стало ясно, что этот режим существует у нас в практически неизменном виде если не с 1992-го, то, по крайней мере, с 1993 года.

Итак. Президент сидит два срока, с «проверочными» выборами в середине, нужными для определения прочности режима. По завершении второго срока президентства действующий президент объявляет народу кандидатуру своего преемника, какового народ вскорости с энтузиазмом избирает на президентский пост.

Согласитесь, эта схема для нашей страны не так уж и нова. Приблизительно также была устроена политическая преемственность при советской власти. И там, и там начальство объявляет кандидатуру нового начальства, а народ за нее торжественно голосует. Только при советской власти все это выглядело несколько более демократично. Поскольку Политбюро, объявлявшее кандидатуру нового начальства, избиралось ЦК, ЦК съездом партии, а делегаты на съезд КПСС выбирались по многоступенчатой процедуре, начиная с первичек.

А что у нас партий формально несколько, это роли не играет. Вот в Китае или в бывшей ГДР их тоже было несколько. И что с того?

Так что, в этом смысле наш режим даже больше напоминает романовский, чем генсековский. Правда, там преемника царь себе не по произволу выбирал, а по закону о престолонаследии, слегка уравновешенному удавкой и табакеркой. Ну у нас президент себе преемника тоже не по полному произволу выбирает. А советуется, судя по всему, с узким кругом ограниченных лиц. Так что, получается что-то среднее между царями и коммунистами. Более беззаконное, чем при царях, зато менее демократическое, чем при коммунистах.