Медвежий душ

— Осторожно, не размахивай, — внушала мальчику мама, — помни, что это стоит денег. Не смотри по сторонам. Не спотыкайся.

Мальчик делал все наоборот. Он размахивал футляром, смотрел по сторонам и на каждом шагу спотыкался.

Женщина прошла к двери с табличкой: «заведующий», проскользнула в нее, втянув за собой мальчика.

Седой старичок, сидевший за письменным столом, посмотрел поверх очков.

— Здравствуйте, — сказала посетительница, улыбнувшись со всей обаятельностью, на которую способна женщина после сорока лет. — Простите, если не ошибаюсь, вы заведующий музыкальным училищем?

— Да, я, — старичок поднялся из-за стола. — Чем могу служить?

— Я привела к вам своего мальчика.

— Очень приятно. Разрешите полюбопытствовать на какой предмет?

— Учиться на Ойстраха.

Старичок улыбнулся.

— Обязательно на Ойстраха?

— Не обязательно. В крайнем случае можно на Галину Баринову.

— Простите, — сказал старичок, — ваше лицо мне знакомо. Вы, кажется, у нас уже были?

— Была. Я — Сидоркина Агния Васильевна. У меня сын — вундеркинд.

— Да, да! Припоминаю! Сидоркина… Так вот, Агния Васильевна, ваш мальчик уже один раз экзаменовался, и вам сказали, что у него нет данных.

— Совершенно верно. Тогда у него не было данных. Это моя вина. А теперь…

— Теперь у него данные появились?

— Само собой разумеется. Разве я осмелилась бы привести к вам мальчика второй раз без данных? Степа! Дай сюда скрипку.

Мальчик протянул матери футляр, который она положила на письменный стол заведующего.

— Вот, пожалуйста! — женщина раскрыла футляр и достала из него отрез темно-синего материала.

— Что это? — не понял старичок.

— Дакрон.

— Дакрон?

— Да. Чистый нейлон пополам с перлоном. Это на костюм для вас. А это… — из футляра появились дамские сапоги на меху, — это вашей жене.

— Моей жене?! — удивился старичок.

— Ну если у вас нет жены, это может пригодиться вашей знакомой…

— Что это такое! — теряя от волнения голос и словно обращаясь к кому-то за помощью, воскликнул заведующий училищем. — Что это такое, я вас спрашиваю!

— Данные, — невозмутимо ответила женщина и улыбнулась еще с большей обольстительностью.

Наконец старичок понял.

— Забирайте все это и сейчас же уходите отсюда! — закричал он. — У вашего «вундеркинда» не те данные.

— Не те данные? — женщина изобразила на лице крайнюю степень удивления. — Если это не те данные, тогда я не знаю, что вам еще нужно!

Побросав вещи в футляр из-под скрипки, она толкнула сына в спину.

— Пойдем отсюда, Степа! Пойдем в медицинский институт?

Заведующий не вытерпел:

— Такого маленького мальчика в медицинский институт? Зачем?

— Учиться на профессора Вишневского! — гордо сказала женщина.

Дверь громко хлопнула. В коридоре послышалось капризное хныканье.

— Не хочу на Вишневского — хочу на Льва Яшина!

Требуется мальчик

С тех пор как Агния Васильевна потерпела фиаско в музыкальном училище, атмосфера в доме накалилась, как в доменной печи.

Сергей Викторович норовил улизнуть из-за обеденного стола на секунду раньше, чем его супруга успевала придумать очередной повод для ссоры. Виновник события — шестилетний Степа тоже старался как можно реже попадаться на глаза маме.

— Представьте себе, — изливала душу Агния Васильевна каждому, кто необдуманно заглядывал в гости, — эти музыковеды заявили, что у нашего Степы нет слуха. Смешно! Зачем ему слух, когда у него есть голос. Слух должны иметь члены приемной комиссии. А у них одни только звания. У вас есть слух? Так послушайте, как наш Степа поет.

После этого следовал властный окрик:

— Сте-па!..

И перед смущенным гостем появлялся пузыреобразный Степа, весь измазанный вареньем, которое он, судя по всему, ел без ложки и без маминого разрешения.

— Спой «травы-травы», — приказывала Агния Васильевна, и Степа, торопливо облизываясь и сопя, затягивал:

— «Тлавы, тлавы, тлавы не успели от лосы пледутленней согнуться…»

— Ну? — победоносно спрашивала мать, когда Степа заканчивал пение и отвешивал поясной поклон, как он это видел по телевиденью на концерте Клавдии Шульженко. — И они смеют утверждать, что у нашего Степы нет музыкальных способностей.

Но на этом испытания не заканчивались.

— Возьми скрипку, — приказывала мама.

Степа брал скрипку и начинал дотошно и фальшиво пилить гаммы, после чего даже самый выносливый гость вспоминал, что у него в городе неотложное дело.

На днях Агнию Васильевну словно подменили.

В вечерней газете было напечатано объявление о том, что киностудии на главную роль в цветном широкоформатном фильме требуется худенький мальчик четырех лет со светлыми локонами и голубыми глазами.

Агния Васильевна почувствовала, как в ней закипает жажда деятельности.

— Читай! — крикнула она мужу, швырнув в него газетой. — На последней странице. Я отчеркнула красным карандашом.

Сергей Викторович прочитал.

— Ну! Что ты молчишь? — возмутилась Агния Васильевна. — На главную роль в цветном широкоформатном фильме требуется мальчик!

— Ну и что из этого? — осторожно спросил муж.

— Он ничего не понимает! Ведь это же наша мечта! Степа будет киноактером.

— Степа? — поперхнулся Сергей Викторович. — Но в объявлении сказано, что требуется мальчик четырех лет, а нашему Степе скоро семь.

— Какое это имеет значение! Слава богу, в таком возрасте детям еще не выдают паспортов. Скажем, что ему четыре, но он жертва акселерации.

— Но здесь написано, что требуется очень худенький мальчик. А нашего Степу ты так раскормила, что в нем уже больше сорока килограммов чистого веса.

— Я его раскормила, я его и похудею. У Софьи Мироновны есть голливудская диета. Специально для киноактеров. Незаменимая штука: две недели, — и человек становится как палка.

— И ты собираешься две недели морить Степу голодом?

— Не беспокойся! Я уложусь в пять дней. Он у меня станет худеньким мальчиком.

— Но это бесчеловечно! — заволновался Сергей Викторович, зная возможности своей супруги. — Это же вредно для здоровья.