Мегамир

Саша молниеносно повернулась, как барс, выпускающий когти, вся наэлектризованная, рассыпая искры, но Кирилл поспешно вклинился:

— Не черви, это дети муравьев. Наши младенцы еще отвратительнее! Орут, пачкаются, ничего не умеют... Но гадкими покажутся разве что марсианам. Так?

От Саши хлынули волны тепла, благодарности. А Дмитрий удивился:

— А эти черви... то есть дети благородных муравьев, разве не гадят?

— Нет, — ответил Кирилл.

Они карабкались по трудному участку, он замолчал, но Саша вскоре догнала, потеребила его за плечо.

— Воздерживаются, — объяснил Кирилл, — чтобы не пачкать друг друга. Они же в куче... Только перед окукливанием выбрасывают ма-а-аленький шарик мекония. Такой твердый, что смело можно брать в руку, как делал юный Гаргантюа. Эти шарики чистюли-муравьи тут же уносят. К нам, на поверхность. Здесь же все надраено, как на военном корабле! Разве не видите?

Когда впереди показалась очередная пещера, Дмитрий заохал, поплелся в отдалении. Вместо личинок, к великому облегчению Дмитрия, там большими ломтями творога белели комья крупных градин. Муравьев — ни одного, а яйца, сплетенные по три — пять штук, лежали без присмотра.

В следующей пещере уже суетились муравьи. Точно такие же пакеты яиц облизывали, перекладывали с места на место. Некоторые яйца, нежнейше взяв в жвалы, носили по пещере, словно нянчили.

— Старшие яйца, — объяснил Кирилл, прислушиваясь. В воздухе появился новый запах. — Чем старше яйцо, тем чаще его тревожат. Скоро из него вылупятся крохотные личинки.

— Они вроде бы покрупнее, — сказала Саша медленно. — Разве яйца растут?

— У муравьев растут. Только у примитивных насекомых в яйце есть все необходимое, а у высокоразвитых...

Дмитрий ожил, не видя отвратительных личинок, сказал с подъемом:

— У курицы тоже все в яйце! Съели?

Саша сказала раздраженно, в ее глазах блеснули хищные огоньки:

— Твоей курице до муравья, что плотнику до столяра!

Пора заткнуться, подумал Кирилл. Саша любую информацию воспринимает как доказательство разумности, даже превосходства муравьев над людьми. С неофитами всегда трудности...

Дмитрий же сказал с мрачным удовлетворением:

— Ладно, пусть! Червяки кончились, а яйца стерпим. Значит, скоро притопаем в королевский зал этого вывернутого наизнанку небоскреба?

Он вытащил Дюрандаль, но зацепился за стену, с проклятиями сунул обратно за пояс.

— Скоро? — переспросил Кирилл с тревогой. — Сплюнь!

Дмитрий дисциплинированно попытался выполнить приказание, удивился:

— Не получается!

— Упомянешь в отчете, — прервала Саша. Она дрожала от возбуждения. — Ребята, побыстрее бы...

Следующая пещера была намного ниже. Оттуда тянуло сыростью, холодом незнакомыми запахами. Все трое вышли из расширяющегося хода и застыли.

Знаменитая Мамонтова пещера рядом с этой показалась бы каморкой. Вместо потолка царила ночь, стены уходили в бесконечность. В призрачном приведеньевом свете, что заливал все светящимся ядом, вдаль уходило поле прозрачных столбиков — им до пояса, толщиной в руку, только верхушки заканчивались белесыми шарами, похожими на цветную капусту.

Среди марсианских растений проскальзывали легкие полупрозрачные тени. Дмитрий застыл, подняв ногу и глядя на Кирилла вытаращенными глазами, признавая за ним право отдавать самые дикие приказы.

— Не ломиться же напрямик, — решил Кирилл после паузы. — Пойдем по краю. Зал царицы — следующий! Теперь это точно.

Он буднично пошел в обход поля призраков. Дмитрий догнал его петушком, спросил потрясенно, почему-то шепотом:

— Что это?

— Где? — не понял Кирилл. — А, это... Обыкновенная плантация гриба Септоспориум.

С другой стороны мигом очутилась Саша, ее большие глаза вспыхнули как фары самосвала.

— Плантация? Это грибы культурные?

Высматривая дорогу, Кирилл забыл о намерении держать язык за зубами и ответил чистосердечно:

— Конечно. Этот сорт вывели сами муравьи. Как и весь вид.

Дмитрий шумно ахнул:

— Эти шестиногие? Фуля... фулигинозиусы?

— Ого, какая память! Еще бы и мою профессию запомнил. Многие муравьи — мичуринцы-селекционеры. Выводят такие сорта, что нам и не снилось. Это самый богатый белком гриб.

Дмитрий оглянулся на стеклянные столбики:

— А нельзя... к нам на корабль? Если до Венеры, скажем, а то и до Марса...

— Все можно, если уговоришь муравьев заботиться о плантациях. Пока только они умеют возделывать. Мы — нет.

Дмитрий остановился, присел. Вблизи медленно пробирался между столбиками крохотнейший муравей размером с кошку. Саша застыла, даже Кирилл косился на муравья-грибника с интересом. Почти прозрачный, сквозь желтоватый хитин просвечиваются внутренности, ганглий разветвлен, хорошо вздувается в голове, пуская четыре черных шнурка к сяжкам, минуя невидящие глаза, но зачем-то утолщается еще и в стебельке, соединяющем брюшко и тщедушную грудь...

Когда муравей оказался почти рядом, Дмитрий вскочил, занес ногу для пинка. Саша оттолкнула друга, зашипев: «Маленьких бьешь, а больших боишься?» Крохотный муравей скользнул между просвечивающимися булавами, жвалы блеснули как электрический заряд. Стеклянная палица вздрогнула. На прокушенном месте начала вздуваться прозрачная капля. Муравей припал к ней крохотным ротиком, по тельцу прокатилась волна. Раздулось брюшко, темные сегменты разошлись, между ними выявилась прозрачнейшая пленка. Сегменты как бы бежали за волной сока, пытаясь настичь и зажать в жесткой ловушке трубы.

Когда муравей ушел, капля вздулась до размеров футбольного мяча. По всей плантации висели молочно-белые шары, иногда на верхушках, но чаще сбоку — на уровне жвал. В густой щетине столбиков сновали такие же призрачные муравьи, старательно выкусывая только им видимые сорняки, сгрызая ненужные почки, разрыхляя почву, увлажняя из зобика, подкармливая корни.

Кирилл шагал, пока в полутьме не напоролся на острые громаднейшие жвалы. Таких громадных еще не видел. Дорогу перекрывали гиганты. В полумраке смутно вырисовывались мощные спины, угловато торчали мускулистые ноги. Очертания растушевывались, но прямо перед Кириллом медленно и словно сладострастно раздвинулись скобы чудовищного капкана. Справа и слева тоже приглашающе распахивались жвалы.

Между королевскими стражами из пещеры, в которую они ступили, просачивался пряный бодрящий запах. Под ногами проскользнул муравьишка, держа в жвалах жемчужину. Кирилл проводил его взглядом. Муравей-нянька унес из королевской палаты только что отложенное яичко!

За спиной Кирилла послышался шумный вздох:

— Добрались!.. До Марса ближе. Ну и жизнь...

Кирилл напряженно раздумывал, его сердце возбужденно прыгало:

— В королевских покоях нам ничего не грозит, но как туда попасть? Солдаты здесь самые злые, недоверчивые. Они сознают, что охраняют самое ценное.