Мегаморф, или Возвращение Реликта

– Сделай так, чтобы не заметили! – разозлился Али. – Надеюсь, вас не надо учить, как это делается?

– Гепардокони скачут быстрее.

– Что ты предлагаешь?

– Неизвестно, авангард это или специальная миссия, но она не может не иметь цель.

– И что?

– Русские идут либо к Орилоух-Горе, либо дальше, к Гее-Горе. Просто так гулять в степи никто не будет.

Кроули почесал темя, размышляя.

– Резонно. Был бы у нас летак… Делим сотню и идём к Горам.

– Делить не надо, предлагаю опередить их и перехватить у Орилоух-Горы.

– Как?

– Я знаю тропу через Божью Рану, мы сократим дорогу километров на сто. Пока русские будут обходить кратер справа, мы будем уже ждать их за ним. Если никто к ним не присоединится, мы их…

– Вырежем всех до единого! – закончил Кроули с кривой ухмылкой.

– Не всех.

– Я же предупреждал… – Али не закончил.

Внезапно из-под земли донёсся низкий гул.

Верблюды прянули под всадниками, дружно заревели.

Сотня замерла. Боевики схватились за сабли и мечи, начали переглядываться.

– Что это?! – осипшим голосом спросил Али.

– Бог Убьютолла гневается, – равнодушно ответил Файзулла.

– К-какой бог?!

Афганоид не ответил.

– Ладно, поехали, – опомнился Кроули, ударил плетью верблюда.

Через несколько минут сотня скакала на левек, возвращаясь к Орилоух-Горе чуть ли не по своим следам.

Последний орилоун

Первым слежку почувствовал Ясен: пришло зябкое ощущение беспокойства, не связанное с дорогой. Кони шли намётом, степь ложилась под копыта скакунов ровной однотонной скатертью, температура воздуха достигла восемнадцати градусов – благодать для всадников, и небо не обещало ни бурь, ни дождей.

Ясен прислушался к себе, догнал отца.

– Ветер дует в спину.

Влад оглянулся.

Отряд скакал «клювом»: пять всадников справа, пять слева, впереди десятник и разведчики. Ехали не то чтобы быстро, но крейсерским аллюром, километров сорок в час, и догнать отряд было непросто. Однако в округе не было воинских подразделений, способных скрытно следовать за дружиной, поэтому мысль была – либо кочевники, либо давешние боевики младшего Кроули.

– Переходим на рысь!

Отряд поскакал быстрее, увеличив скорость до восьмидесяти километров в час.

Спина Ясена перестала холодеть «от ветра». Кто бы ни следовал за ними, угнаться за отрядом он не мог. Хотя вполне мог следовать за дружиной в отдалении.

Дорога утомляла своим однообразием.

Великая Равнина являлась одновременно и великой саванной, несмотря на отсутствие той жизни, которая была присуща земным степям. Птицы расселились от Зем-Горы на сотни километров, но мелкие зверюшки по-прежнему ютились у водоёмов и далеко от Талого Водяна не встречались.

Горных стран и разломов коры наподобие тех, что существовали на Земле, Равнина не имела. Лишь изредка её монотонный пейзаж нарушали пологие холмы и неглубокие овраги. Разрушения почвы, которые можно было бы сравнить с горными отрогами и рваными ущельями, наблюдались и того реже и только в местах падения бывших планет. Чем дальше уезжали всадники от Зем-Горы, тем ровнее и проще становился ландшафт Великой Равнины. Позади остались и невысокие рощицы земных растений, медленно осваивавших просторы чужого мира.

Вдали показалась зыбкая рыжая полоса, означающая поднятие рельефа. Это была Божья Рана – участок равнины, напоминающий гигантский кольцевой кратер, окружённый довольно высокими валами выброшенной наверх почвы. Что сюда свалилось во время Падения, трудно было представить. Дивий же считал, что в этом месте произошёл ядерный взрыв, породивший кратер и взбороздивший ударной волной сотни квадратных километров равнины.

Угрюмые ржаво-коричневые бастионы Божьей Раны приблизились, навевая смуту и страх. От них исходило некое нездоровое тепло и зловоние, хотя о запахе речь не шла: это был «вкус» излучения, отмечаемый внутренними датчиками психики.

Взяли вправо.

Влад оглянулся.

– Ничего не чуешь?

Ясен прислушался к себе, отметил заметное ослабление «холодного ветра».

– Отстали.

– Подстегни парней, что-то они задумались.

Поскакали ещё быстрей, преследуемые только настоящим ветерком да взглядами редких, кружащих на большой высоте орланов.

Через два с лишним часа изломы Божьей Раны остались слева, начали отдаляться, размываться в дымке атмосферы, превращаться в эфемерные конструкции будорожащих воображение форм.

Впрочем, едва ли рядовые дружинники воспринимали эти формы так же остро, как Ясен. Он был натурой романтической и видел в природных образованиях гораздо больше интересного и завораживающего, нежели привыкшие к «голой правде жизни» молодые люди.

Сделали часовой привал, перекусили подсушенными мнишками и урдой, [3] запили чаем.

Влад о чём-то думал и бесед не затевал. Лишь спросил рассеянно:

– Ветер ещё дует?

– Нет, – ответил Ясен, с долей удивления обнаружив у себя способность чувствовать слабые токи внимания со стороны и изменение почти неощущаемых потенциалов опасности. – Прямой угрозы не чую, кочевники отстали, но где-то шевелятся.

3

Мнишки – колобки, обжаренные в масле; урда – выжимки из маковых зёрен (старослав.).

– Далеко?

Ясен снова «включил» состояние экстрасенсорной реакции на внешние биополя и уловил еле фиксируемое дыхание опасности.

– Километров сто двадцать от нас, аккурат в середине Божьей Раны.

– Похоже, они нас хотят перехватить.

– Почему ты так решил?

– Мы идём к Орилоух-Горе и дальше на левек, к Гее-Горе. Кроули не дурак, понимает, что у нас есть определённая цель, и постарается встретить нас там или там.

– Можем свернуть на десять-двенадцать к правеку и миновать Орилоух.

– Потеряем время. Странно, что банда Кроули опережает нас.

– Они знают проход через Божью Рану.

– Может быть. Подъём!

Вскочили в сёдла.

Ориентироваться на ровной как стол равнине было трудно, и только триометры, заменившие прежние земные компасы, спасали положение. Правда, Ясен, как и отец, обладал врождённым чувством направления, поэтому не представлял, как можно сбиться в пути.

Впереди образовалось облачко, превратилось в стайку воздушных мачт с висящими между ними полупрозрачными, в три роста человека, мешками, внутри которых что-то копошилось и ворочалось. Впрочем, что именно копошилось, стало понятно ещё до того, как отряд достиг границ необычного поселения. Это был саранчаул – город саранчоидов, изменившейся почти до неузнаваемости, увеличившейся в размерах земной саранчи, не потерявшей при этом своей агрессивной прожорливости.

Уже в десяти километрах от саранчаула трава на поверхности земли исчезала полностью, а степь приобретала вид каменистой безжизненной пустыни. Обычно саранчоиды кочевали от оазиса к оазису, то есть от озера к озеру, осваивали местность с богатой растительностью, а когда есть становилось больше нечего, переселялись на новое место.

Судя по тому, как саранчоиды почти не обратили на проезжавших мимо людей внимания, а также по площади уничтоженной ими растительности можно было предположить, что встретившийся на пути дружины саранчаул готов к переселению.