Мэгги

Марта побежала на кухню готовить ужин. Она благодарила Бога, что он прислал к ним в дом этих людей. Сразу стало спокойнее и появилась надежда, что все образуется и мадам Джастина вернется домой здоровая. Марта и сама не могла понять, почему она связывает выздоровление Джастины с этими людьми, но она была в этом почти уверена. То, что эти люди появились здесь, было добрым знаком. Неожиданно Марта услышала за спиной легкие шаги и женский голос произнес:

— Разрешите мне помочь вам.

Она обернулась и увидела перед собой гостью, красивую девушку с восточным типом лица.

— Меня зовут Кристина. Наверное, я с вами разговаривала по телефону? — сказала девушка, и Марта сразу же расположилась к ней.

— Спасибо, мисс. Но как же ваш спутник? Ведь он остался один.

Кристина улыбнулась.

— О, он не будет сердиться. А мы вдвоем быстрее управимся.

61

Войдя в комнату Дженнифер, Мэгги увидела, что Дик уложил девочку в постель и сейчас снимал с нее туфельки. Он аккуратно расшнуровал их, стараясь не разбудить Дженнифер. Но девочка была так утомлена своими не по возрасту переживаниями, что даже не пошевелилась, когда Мэгги стягивала с нее платьице.

Уложив Дженнифер, Мэгги и Дик присели возле ее кровати и долго, молча смотрели друг на друга. Дик с нежной грустью заметил, как изменило Мэгги свалившееся на нее несчастье с Джастиной. Если в Химмельхохе она выглядела так, как будто начинала жизнь заново, и казалась молодой и счастливой, (Ей тогда можно было дать лет тридцать, не больше, и у Джоунса поначалу возникали сомнения, не откажет ли она ему из-за большой разницы в возрасте), то сейчас Мэгги сильно сдала, ее глаза потускнели от страданий, и волосы почти сплошь покрылись сединой.

«Бедная Мэгги. За что же Бог так карает тебя? Не знаю, примешь ли ты меня сейчас, но я вернулся, чтобы сделать тебя счастливой».

— Как вовремя ты появился, Дик, — прошептала Мэгги, не отрывая взгляда от его лица. — Сначала я была уверена, что ты все-таки вернешься, и рано или поздно мы с тобой встретимся, но потом эта уверенность исчезла, и я уже не надеялась снова увидеть тебя…

— Я виноват перед тобой, Мэг; тогда я был вне себя от отчаяния, мне казалось, что все кончено и я потерял тебя навсегда, но потом я понял, что только от меня самого зависит, вернешься ты ко мне или не вернешься. Я должен на коленях умолять тебя об этом…

Мэгги слушала Дика Джоунса, и черная пелена, застилавшая все последнее время ее душу, постепенно отодвигалась, уступая место забрезжившейся надежде: Дик спасет их с Джастиной от невзгод, загородит от жестокого мира. Но Мэгги так устала от потерь, что боялась даже надеяться на лучшее.

— Я уже не думаю о себе, Дик, лишь бы Джастина осталась жива, больше я ни о чем не мечтаю и мне ничего не нужно в этой жизни, — сказала она печально, и ее глаза отразили всю скорбь, накопившуюся в душе. Дик понял, что она говорит искренне, но ему не хотелось слышать от нее такие слова.

— Ты не должна ставить крест на своей жизни, Мэгги. А Джастина?.. Ох, Мэгги, если бы ты только знала, как я хотел, чтобы она родила этого ребенка, — горестно проговорил Джоунс и сжал руки Мэгги с такой силой, что она немного поморщилась от боли. — Но этому не суждено было быть, и порвалась даже эта последняя ниточка…

— О чем ты, Дик? — удивилась Мэгги. — О какой ниточке ты говоришь?

— Потом, Мэгги, потом… Я сейчас ничего не могу тебе объяснять.

Его голос звучал так глухо и в нем была такая боль, что Мэгги не решилась настаивать.

— Главное, что мы опять вместе. Ты и я. Ты всегда была со мной. Ты всегда была со мной, любил ли я тебя, ненавидел или казался безразличным. Ты всегда была со мной, всегда была во мне, и ничто не могло этого изменить.

Дик молча привлек Мэгги к себе.

— Мне надо тебе… многое… сказать…

— Потом, Мэгги…

— Нет, сейчас… Ты — моя жизнь!

— Ох, Мэгги, — прошептал Дик. — Ох, я люблю тебя, люблю!

И она смеялась до слез в его объятиях, смеялась с сияющими глазами, не в силах остановиться.

Марта с Кристиной заканчивали накрывать стол в гостиной, видно было, что они уже нашли общий язык и с полуслова понимали друг друга.

— Мисс Кристина прекрасно готовит, — одобрительно сообщила Марта, — она даже научила меня делать новый соус.

Кристина молча улыбалась, спокойно воспринимая похвалу в свой адрес. Мэгги с интересом присматривалась к этой необыкновенной девушке, стараясь понять, что связывает ее с семьей Джоунсов. Девушку отличало удивительное чувство достоинства, она чувствовала себя совершенно свободно в чужой обстановке. Том Джоунс был очарован Кристиной. Он сидел в кресле в ожидании ужина и не спускал глаз с девушки, провожая ее взглядом, пока она сновала из кухни и обратно, ловко расставляя на столе приборы и блюда с дымящейся едой. Мэгги пошла было на кухню, чтобы помочь им с Мартой, но Кристина остановила ее и решительно усадила рядом с Диком Джоунсом.

— Отдохните, пожалуйста, миссис Клири, мы все уже приготовили, и вам незачем беспокоиться.

Мэгги с удовольствием подчинилась девушке. Когда все сели за стол, Кристина за руки привела из кухни упирающуюся Марту и тоже усадила ее со всеми вместе. Она как будто почувствовала, что должна сегодня взять на себя главную роль и помочь этим растерявшимся женщинам прийти в себя.

После ужина гости собрались поехать в отель, но Мэгги настояла, чтобы они остались вместе. Было невыносимо представить себе, что после их ухода в доме снова поселится тревожная тишина. Марта побежала готовить комнаты для гостей, радуясь, что дом снова наполнился жизнью.

62

О, Боже, как болит все внутри.

— Мама?.. Что случилось? — Джастина повернулась, чтобы поговорить с Мэгги и застонала:

— Что это?.. мой желудок… мой живот… он совсем ровный… ребенок…

— Мама… Мама. А ребенок? — Но Джастина уже все поняла, что случилось. Ребенок мертв.

— Лежи на спине, Джастина. Ты находилась без сознания очень долго.

— Какая разница? — Джастину сотрясали рыдания, жизнь казалась невыносимой.

Через некоторое время Джастина спросила, который час.

— Два часа.

— Дня?.. О Боже…

— Да, Джас… и… сегодня вторник.

— Вторник… Боже мой!

Входили и выходили медсестры… рядом с Джастиной постоянно находилась Мэгги и Кристина, сменяя друг друга, и Джастина не удивилась тому, что здесь Кристина. Как будто по-другому и быть не могло. Тягучий поток времени тянулся бесконечно и бессмысленно. Больше не было необходимости бежать куда-то, думать о чем-то. Дженнифер была дома, а Стэн и младенец покинули ее. Все остальное было неважно. Отчаяние сменилось безысходной тоской и пустотой. Ничто и никто больше не интересовали Джастину. Ни Стэн, ни младенец, ни Дженнифер, ни она сама. Ничего.