Мегрэ путешествует

— Разумеется, я мог бы дождаться завтрашнего утра и только тогда вызвать вас. Но, поскольку вы были самым близким полковнику человеком, а также самым верным ему, я подумал, что вы не рассердитесь, если я побеспокою вас среди ночи.

Мегрэ говорил так добродушно, как только мог, и при этом смущенно — тоном чиновника, который из чувства долга осмелился на неприятный поступок.

— В таких расследованиях, как это, время — важнейший фактор. Вы сами подчеркивали, насколько велик масштаб дел Уорда и как серьезны будут последствия его смерти для финансовых кругов. Если вам не трудно одеться и поехать со мной…

— Куда?

— В мой кабинет.

— Мы не можем поговорить здесь?

— Только там я могу показать вам предметы, которые находятся у нас в руках, и предложить на рассмотрение некоторые проблемы…

Мегрэ потратил еще немного времени, но в конце концов Арнольд согласился одеться и сделал это, переходя из гостиной в спальню и из спальни в ванную комнату.

Мегрэ ни разу не произнес имя Мюриэль Хэллиген, зато много говорил о графине полусерьезным-полушутливым тоном. Арнольд выпил свой обжигающий чай. Несмотря на время и на то, куда они направлялись, он привел себя в порядок так же тщательно, как всегда.

— Я полагаю, это ненадолго? Я лег спать рано, потому что завтра у меня еще более напряженный день, чем был сегодня. Вы знаете, что Бобби, сын полковника, приехал сюда вместе с кем-то из своего колледжа? Они поселились здесь.

— Не в «Георге Пятом»?

— Я посчитал, что так будет лучше, учитывая, что там произошло…

— Вы поступили хорошо.

Мегрэ не торопил Арнольда, как раз напротив. Ему нужно было дать Люка и остальным время сделать все, что они должны были сделать, — построиться в боевой порядок.

— Ваша жизнь теперь сильно изменится, верно? Кстати, сколько времени вы прожили рядом с вашим другом Уордом?

— Около тридцати лет…

— И следовали за ним повсюду?

— Повсюду…

— И каждый день… Я задаю себе вопрос: не из-за него ли вы не женились?

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что, будь вы женаты, у вас не было бы такой свободы сопровождать его. Короче говоря, вы пожертвовали для него своей личной жизнью.

Мегрэ предпочел бы взяться за это дело иначе — встать стеной перед этим пухлым, холеным маленьким человечком и сказать ему прямо: «Между нами двумя. Вы убили Уорда, потому что…»

Беда была в том, что он не знал, почему именно, и что англичанина, конечно, эти слова бы не встревожили.

— Графиня Пальмиери в семь часов приедет на Лионский вокзал. Сейчас она находится в поезде…

— Что она сказала?

— Что она пошла в номер полковника и, придя, увидела полковника мертвым.

— Вы вызвали ее на набережную Орфевр?

Мегрэ нахмурил брови.

— Вы не заставите меня ждать ее приезда?

— Не думаю, что заставлю.

Они в конце концов вместе направились к лифту; кнопку вызова нажал Арнольд, он сделал это машинально.

— Я забыл взять с собой пальто…

— Я тоже без пальто. Сейчас не холодно, а ехать нам всего несколько минут на такси.

Мегрэ не хотел, чтобы Арнольд один вернулся в спальню. Как только они сядут в машину, один из инспекторов начнет ее старательно обыскивать.

Они прошли через вестибюль быстро, и Арнольд не заметил, что за стойкой регистрации сидел не тот служащий, который был там раньше. У порога их ждало такси.

— Набережная Орфевр…

На бульварах не было почти никого, лишь редкие пары и несколько такси, которые почти все ехали в сторону вокзалов. Мегрэ оставалось всего несколько минут играть неприятную роль и спрашивать себя, не идет ли он по ложному пути.

Такси не въехало во двор здания уголовной полиции, поэтому Мегрэ с Арнольдом прошли мимо часового и оказались под каменной аркой, где и сейчас, как всегда, было холоднее, чем рядом.

— Я покажу вам дорогу. Вы позволите?

Комиссар пошел впереди Арнольда. Он поднялся по плохо освещенной широкой лестнице и открыл перед своим спутником застекленную дверь. Большой коридор за ней, куда выходили двери многих служб, был пуст, и в нем горели всего две лампы.

«Как в отелях по ночам!» — подумал Мегрэ, вспомнив все коридоры, по которым ходил этой ночью, и сказал:

— Сюда… Входите, пожалуйста.

Он не впустил Арнольда в свой кабинет прямо из коридора, а повел его через комнату инспекторов. А сам отступил в сторону, потому что знал, какое зрелище ожидает англичанина по ту сторону двери.

Шаг… еще шаг… остановка… Мегрэ заметил, как у его спутника пробежала по спине дрожь, увидел, как тот начал поворачивать, но удержался.

— Входите…

Заперев дверь комнаты изнутри, Мегрэ увидел ту картину, которую перед этим рисовал в своем воображении.

Люка сидел за столом и, казалось, был очень занят составлением очередного отчета. За столом напротив устроился молодой Лапуэнт с сигаретой во рту. Мегрэ заметил, что из всех в комнате Лапуэнт был самым бледным. Может быть, он понимал, что комиссар делал трудный, возможно, опасный ход?

Вдоль стен сидели на стульях люди с лицами неподвижными, как у восковых фигур.

Статистов рассадили не как попало, а в определенном порядке. Первым был ночной коридорный четвертого этажа отеля «Георг Пятый». Под расстегнутым пальто были видны черные брюки и белая куртка. Потом посыльный в форме. Следующим был маленький старичок со слезящимися глазами, тот, кто в принципе должен был бы все время сидеть в своей стеклянной будке у служебного входа в отель с улицы Магеллана.

Этим троим было особенно не по себе, и они старались не смотреть на Арнольда: он не мог не узнать их. Во всяком случае, первого должен был узнать обязательно, а второго — из-за формы.

Третьим мог быть кто угодно. Это было не важно. За ними следовали Ольга, рыжая девица с пышной грудью, которая нервничала и, чтобы успокоиться, жевала резинку, и ее подружка, которая дожидалась ее у дверей на улице Вашингтона. И наконец, официант из бара, одетый в пальто, с клетчатой фуражкой в руках, старая продавщица цветов и дежурный по приему постояльцев из «Скриба».

— Полагаю, вы узнаете этих людей? — заговорил Мегрэ. — Сейчас мы сядем в моем кабинете и выслушаем их одного за другим. У вас есть письменные показания, Люка?

— Да, шеф…

Мегрэ открыл дверь между кабинетами.

— Прошу вас, входите, мистер Арнольд…

Перед тем как двинуться с места, тот на секунду словно прирос к полу и впился взглядом в глаза комиссара.

Мегрэ не имел права отвернуться: он любой ценой должен был выглядеть уверенным в себе.

— Прошу вас, входите! — повторил он.