Механический Зверь. Часть 6, Тот, кто сражается с чудовищами

И Тьма взглянула в ответ.

***

Лаз плыл в мягкой, бархатной черноте. Он знал, что был тут когда-то, но, когда именно и что тогда произошло – вспомнить не удавалось. Как не удавалось вспомнить и того, что случилось буквально несколько секунд назад.

Несколько секунд…

Яркая вспышка перед глазами на мгновение ослепила его и выхватила из плена тьмы целый ворох воспоминаний. Война, сражение с Мастерами культа, Ронда, от которой ощущалась дикая, с бешеной скоростью нарастающая энергия, Фауст, явно ни о чем не подозревавший и его, Лаза, крик, приказ убираться как можно дальше. А потом ничего.

Он дернулся, попытался вырваться, но чернота, только что бывшая такой мягкой и приятной, вдруг загустела и с такой силой обвила все его тело, что пошевелиться было совершенно невозможно. Он начал сопротивляться, пытался брыкаться, но все было бесполезно.

“Взрыв такой силы… – промелькнуло у него в голове. – Я, должно быть, мертв. В лучшем случае при смерти. Ничего удивительного, что вернуться в реальность не получается. Неужели это конец”?

Какой бы горькой не была истина, но, похоже, так оно и было. Его переиграли. Использовали ту, которой он доверял, которой доверял Фауст, в качестве марионетки. В то, что Ронда по собственной воле стала бы смертником культа, Лаз не верил ни на секунду. И, кажется, даже после того, как ее разум попал под контроль врага, девушка не сдалась. Иначе нельзя было объяснить то, что взрыв она активировала еще до приближения к Лазу, давая ему тем самым возможность хоть немного подготовиться.

Сердце наполнилось горечью. Ронда влюбилась в него безответной любовью и в итоге, кажется, спасла от стопроцентной смерти. А что он, Лаз, сделал для нее? Ничего. А сколько еще людей за этот год отдали свои жизни в войне, которой без него могло и не быть? Десятки? Сотни тысяч? После того, как Лаз очнулся в темнице Чибака Сиджи и вспомнил, что совершил, он дал себе зарок, что не будет думать о тех, кто умер по его вине. И долгих четыре с половиной года он держал это обещание. Но сейчас, когда единственное, что ему оставалось — это просто дожидаться конца, подобные мысли, от которых Лаз всегда спасался в работе и решении проблем этого мира, потяжелели в мириады раз и уже не могли быть проигнорированы.

Да, он говорил Фаусту, что, если ради выживания мира нужно будет убить тысячу, десять, сто тысяч, миллион человек — он это сделает. Потому что семьсот миллионов людей в любом случае важнее. Но это не означало, что подобное далось бы ему без труда. Смерть есть смерть, и каждая жизнь, оборвавшаяся по его решению, останется на совести Лаза навечно.

Он поступал так, потому что больше было некому. Не было никого, кто смог бы забрать у него часть этой ноши. Но было ли это правильно?

Перед глазами всплыло лицо Ронды. Потом искаженная болью морда Турбаса Дайло, оборотня. Эмина, с ужасом глядящая на того, в кого совсем недавно почти что влюбилась. Его мама со страшной раной на шее, лежащая у его ног, истекая кровью. Дети Лани.

Нет, это не было правильным решением. Но и неправильным тоже не было. Это было просто ЕГО решение, ни больше, ни меньше.

Он, Лазарис Морфей, не бог и не может знать всего, что произойдет. Те выборы, что он совершал в своей жизни, в конце концов могли приводить к совершенно противоположным последствиям. Выбор жизни мог повлечь за собой смерть, а убийство – сохранить жизнь. Сами по себе решения не могут быть правильными или неправильными, все определяют последствия, что они за собой повлекут.

И, что же, если смотреть на это с такой точки зрения, то его жизнь, наверное, была все-таки больше правильной, чем неправильной. По крайней мере на этот момент. На момент его смерти.

Лаз не боялся умирать. Он уже умер однажды, так что, даже если на этот раз его не ждет новое рождение, ему будет все равно. Он и так прожил почти на тридцать лет больше, чем должен был. Так что, устроившись поудобнее, он приготовился ждать конца…

Кап…

Кап…

Кап…

В мир тьмы, без звуков и ощущений, вдруг проникло нечто чужеродное. Тут этого точно не должно было быть, но Лаз отчетливо видел, как черноту рассеивают крошечные капельки света. Они почти сразу растворялись, тьма была несоизмеримо больше, но, как ложка дегтя портит бочку меда, так и тут, одна-единственная капля света портила идеальность окружающей тьмы.

Кап…

Кап…

Он знал, что это. Айна плакала по нему. Как-то исподволь, незаметно, тьма забрала у него мысли о ней, словно боялась, что они лишат его должного покоя. И боялась не зря.

Лаз рванулся снова, изо всех сил и даже больше, и тьма, подточенная капельками света, начала уступать. Медленно, очень медленно, но он все-таки начал выбираться из черноты на поверхность.

Слишком медленно. Когда он смог, еще неясно, очень сумбурно, ощутить, что происходит снаружи, Рудгерт уже пронзил грудь Принцессе и подходил к Айне. Времени на то, чтобы выбраться в реальность окончательно катастрофически не хватало. Да и даже если бы хватило, он сейчас не то, что сражаться, даже говорить не был способен.

На мгновение Лаза охватила паника. Свою смерть он был готов принять, но не смерть Айны, никогда. А потом в его сознании зазвучал голос.

– Я могу ее спасти, ты хочешь этого?

– Да! Спаси ее! – Ему сейчас было все равно, кому принадлежит этот голос и что он попросит взамен.

– Взамен, я хочу, чтобы ты раз и навсегда забыл о возвращении к прежнему себе. Ты МОЙ, согласен?

– Ее жизнь человека в обмен на мою жизнь чудовища? Конечно, я согласен.

– ОТЛИЧНО!!! КАК ЖЕ ДОЛГО Я ЭТОГО ЖДАЛ!!! ДАВАЙ ЖЕ ПОГРУЗИМ ЭТОТ МИР В ХАОС!!!

***

Древний маг Рудгерт умирал. Обожженная рука того, кого он минуту назад считал мертвым, торчала из его груди, сжимая сердце сильнейшего мага культа в железных тисках. Однако ничего этого Рудгерт не чувствовал. Его сознание было в совершенно ином месте, полном ужаса и агонии, а его душа, душа Мастера, медленно, но неотвратимо пожиралась тварью, что родилась благодаря его же действиям. Если задуматься, в этом была своя кровавая ирония, но людям, наблюдавшим сейчас за Рудгертом и его убийцей, было не до этого.

– Лаз!

Фауст, рухнувший на землю после того, как каменная смирительная рубашка растаяла в воздухе, практически не мог пошевелиться. Большинство костей в его теле были сломаны, а большинство мышц превратилось в кашу, однако он все равно попытался повернуть голову. Лишь чтобы увидеть в глазах своего друга ужасную тьму, на этот раз властвующую в теле Лаза безраздельно.

А закончив с Рудгертом, Лаз, или скорее то, чем он сейчас был, отбросило тело в сторону, как опустевшую бутылку, и повернулось уже к самому Фаусту. Похоже, Мастер Меча был следующим на очереди. После Фауста нечто покинуло бы кратер и отправилось за другими Мастерами, все еще имевшимися на поле боя, а потом начало бы пожирать простых магов, обычных людей, животных, растения… его голод был ненасытен и единственным, что его интересовало, были ужас и разрушения. Вот только на этот раз плану страшной твари не было суждено сбыться.