Механический зверь. Маленький изобретатель

Для Лаза это был первый такой прием. Дети до шести лет на подобные мероприятия не допускались, а в прошлом году, сидя в инвалидной коляске, он наотрез отказался куда-либо идти. Однако на этот раз ситуация была кардинально иной. Доработанная за полгода “Куриная лапка”, которую он снабдил поддержкой для спины, шеи и рук, позволяла имитировать большинство возможностей нормального человеческого тела. А модная сейчас в Кристории немного мешковатая одежда давала возможность почти полностью скрыть аппарат от чужих взглядов. Только немного угловатые контуры, проглядывающие под тканью, и темно-серая пластина, обхватывающая низ головы, давали понять, что что-то не так.

Процесс надевания лапок был достаточно долгим и трудным, а Дамия, которая обычно ему помогала, взяла небольшой отпуск на время праздников. И никто иной в доме не мог быть нормальным помощником, потому как все крепежи должны были затягиваться до строго определенного момента, иначе был риск пережать нерв или сосуд. Так что только на то, чтобы застегнуть подмышками и на груди все ремешки, у него ушло почти пять минут. Весь же магический экзоскелет пришлось на себя натягивать почти полчаса, благо специально ради этого Лаз начал собираться заранее.

— Как я? — парадный костюм ему уже помогала надеть сестра Таракис, что было явно очень большой помощью.

— Каждый раз удивляюсь… — Лани подошла к брату и с интересом ткнула пальцем ему в руку.

— Я тоже, — Фелиция с улыбкой наблюдала за своими детьми. Дочка росла красавицей, умницей и отличным магом, а сын был гением, самостоятельно создавшим для себя невиданное устройство, чтобы избавиться от слабости тела. Чего еще желать матери?

— Ну вы как, готовы? — Санктус, заглянувший в дверь прихожей, нарушил все очарование момента.

— Готовы, отец. — Лаз так и не научился называть этого человека “папой”. — Можем идти.

— Отлично, твой дедушка тоже как раз разбирается с последними делами, — Кратидас Морфей был тем самым человеком, без которого жизнь в Кристории могла пойти совсем не по плану. Так что ему приходилось работать даже в праздники. — Выходите, мы вас догоним.

Королевский дворец был, без сомнения, самым роскошным зданием в Апраде и, скорее всего, во всей Кристории. Одновременно величественный и воздушный, он вырастал из городских кварталов многоуровневой громадой, каждой из своих многочисленных башенок стремясь проткнуть небо. И сегодня, в самый важный день года, дворец, словно полыхающий от красно-белых кристорских флагов, утопающий в свете и блеске, смотрелся поистине по-королевски.

Лаз с открытым от удивления ртом подъезжал к нему на карете, входил под его своды и проходил по коридорам. Красота и изящество этого места поражали воображение: отсутствие в украшениях позолоты делало помещения легче, множество окон — шире, а высокие потолки, немного теряющиеся в полутьме, заставляли почти забыть, что находишься в закрытом помещении.

Гул голосов вдалеке все нарастал, Морфеи, вместе с потоком других гостей, все ближе и ближе подходили к главной зале. И вот, наконец, последний поворот был преодолен. Самое большое помещение дворца ослепило их блеском белого мрамора и всполохами красного бархата. Здесь не горело ни одной свечи, но было светло как днем: в воздухе висели десятки и сотни маленьких огоньков всех оттенков от красного, оранжевого и желтого. Здесь присутствовали тысячи гостей, но воздух был свеж, чист и легок из-за непрекращающегося тихого ветерка, снующего между платьями и костюмами. Здесь у каждого был бокал, полный вина, но не было заметно ни одного официанта: тонкие ручейки бардовой жидкости сами падали гостям в фужеры. Здесь всем заправляла магия.

— Ничего себе… — Лаз впервые видел нечто подобное, нельзя было не признать: стихийная магия была на порядок зрелищнее псионической.

— Полностью согласен. Это никогда не надоест. В такие моменты я сильнее всего жалею, что не родился магом, — Санктус с детской непосредственностью взирал на окружающее их великолепие.

— Не стойте в проходе! — Фелиция же, как всегда, была куда более прагматичной. — Прежде всего мы должны засвидетельствовать почтение королю, а потом уже все остальное.

— Король! — Лаз до сих пор не мог окончательно уяснить для себя, что в этом мире такая вещь, как монархия, была в порядке вещей. Земные короли и королевы являлись больше символами власти, чем реальными правителями, здесь же в руках монарха были по-настоящему сосредоточена вся мощь и все ресурсы страны. — Здорово!

Глаза сами нашли нужное направление.

На возвышении стоял причудливый трон кроваво-красного цвета, больше похожий на растение, чем на мертвый камень. Веточки, листики, почки… все было исполнено с такой тонкостью и изяществом, что, казалось, это живой организм, выросший прямо из пола. Символ Кристории — красное дерево на белом фоне и никто уже не помнил, был ли этот трон вырезан по образу этого символа или же наоборот, стал причиной его появления.

Трон сейчас был пуст: король находился где-то в толпе, обмениваясь любезностями и получая поздравления. Однако кроме него, над толпой стояли также одиннадцать кресел, выполненных в похожем стиле. Заняты были четыре. Нетрудно было догадаться, кем были эти люди. Высочайшие маги, обладающие максимально возможной в этом мире силой души.

— Смотри, внук, — пока Морфеи в полном составе протискивались через толпу туда, где слышались самые громкие возгласы, к уху Лаза наклонился Кратидас Морфей. — Все чудеса, что ты здесь видишь, сотворены этой четверкой. Сколько я прихожу во дворец и сколько не встречаюсь с высшими магами, меня каждый раз бьет дрожь, как подумаю, что будет, если они выйдут на поле боя и по-настоящему возьмутся за дело…

Второе слева кресло занимал высокий старик, с интересом бродящий взглядом по толпе. Коротко стриженные седые волосы, гладко выбритое лицо, очень худое и вытянутое, похожее на лисью морду, чуть кривой, явно сломанный, нос. Когда Морфеи вошли в зал, его губы изогнулись в секундной улыбке, а потом снова продолжил свой молчаливый осмотр. Савойн Листер, второй по старшинству высший маг и ректор лучшей в стране академии для одаренных чародеев. Именно о нем с таким восхищением отзывался Пауль Шинил и именно этот человек сегодня работал живым кондиционером, гоняя по помещению воздух.

В пятом кресле сидела женщина. Она не была стара и хотя в тугом пучке волос легко можно было заметить седину, на лице только-только начинали появляться морщины. Правда, маги жили дольше обычных людей, так что ей с легкостью могло быть и шестьдесят, и семьдесят лет. Строгое и суховатое лицо было неподвижно словно маска. Ни один мускул не шевелился, магесса явно была предельно сосредоточена. Леттиция Кутом, единственный в истории страны наследственный высший маг: ее отцу, Фестису Кутому, принадлежало первое кресло, слева от Листера. Она отвечала за безопасность короля.

Седьмое кресло… нет, оно было занято, вот только Мадэс Зува, его хозяин, стоял, облокотившись о высокую спинку. Его работой было освещение зала, так что можно было с легкостью понять, каким родством этот мужчина был наделен. С другой стороны, это можно было понять и без всякой магии. Этот человек словно воплощал в себе само понятие пламени: рослый, мускулистый, с огненно-рыжими волосами и бородой, с не покидающей лицо улыбкой во все тридцать два зуба, в ярко-красном костюме… казалось, что весь мир вокруг Мадэса начинает двигаться быстрее, нагретый жаром, исходящим от его тела и души. Редчайший случай, когда у высшего мага родство лишь к одному элементу, демонстрировал себя во всей красе.