Механик

Сидельцы стали переглядываться, но пока еще не решались заговорить. Всем уже было ясно, что здесь за любой шаг не в ту сторону, можно было схлопотать сто шагов “задания”.

Вдруг, вдали на обсаженном деревцами местном бульваре мигнули фары и в сторону плаца поехала какая-то машины.

“Раритет, такому лет пятьдесят,” – подумал Джек об этой модели по рисунку и яркости фар определяя их строение.

Поначалу он думал, что машина проедет мимо, но она свернула на плац и тут он точно определил модель – “стратус-торпедо”, паромасляный двигатель в триста пятнадцать киловатт, колеса семнадцать дюймов, климатическая установка би-температурного принципа.

По мере того, как автомобиль, сверкая полированными боками в свете ярких прожекторов двигался вдоль края плаца, Джек все меньше думал о том, что произойдет дальше – сейчас его интересовал поддомен модели, поскольку их было семь. И больше всего ему нравилась “мини-374682”.

Однако, это оказалась “парна-948573”. Но тоже ничего.

Машина остановилась напротив выстроившейся группы новичков, стекло передней дверцы стало опускаться и затем прозвучал усиленный громкоговорителем голос:

– Привет, ребята. Приветствую вас у меня в гостях. Уже завтра вы станете членами нашего сплоченного коллектива и поймете, что большинство распространяемых о нас слухах – вранье. Но, кое-что – правда. Крепитесь.

Окно дверцы поднялось и “стратус-торпедо” красиво отчалила в темноту, сверкнув на прощание бликами от своих бортов.

– Поняли, кто это был? – спросил охранник Санчес, выходя перед группой.

Все поняли, поэтому вопрос был риторическим.

– Да, это начальник нашей тюрьмы, сам Эдвин Ли Монтегю.

7

Начальник тюрьмы не обманул. Уже на следующее утро, сразу после завтрака группу новичков развели по отрядам и Джеку с Полтинником случилось попасть в один из них вместе.

Разумеется, оба готовились к каким-то неформальным “вступительным экзаменам” нового коллектива, когда новичков проверяли на стойкость.

Такое практиковалось во всех тюрьмах, где-то жестче, где-то не так строго, однако, тут оказалось иначе. Каждый коридор, закоулок, даже туалеты и душевая были напичканы камерами, однако не для пресечения возможных беспорядков – нет, начальник Монтегю был охвачен страстью контроля за каждым заключенным, чтобы любые отступления от установленного порядка переводить в неминуемые наказание, которые здесь назывались “заданиями”.

При этом, “задания” выполнялись по окончании восьмичасового дня и через час после ужина.

Заменять «заданиями» ужин и час, после приема еды, было запрещено санитарно-медицинскими правилами и заключенные тратили этот час на ремонт и подгонку спортивной оснастки – кроссовок двух типов, для ровного покрытия и грунта, футболок разного цвета с эмблемой тюрьмы, двух пар шорт, а еще двух бейсболок разного цвета и плотной куртки, на случай непогоды во время теплой, в этих местах, зимы.

С носками было проще, они были одноразовыми и безразмерными. Обычно, на одно задание полагалась одна пара, но в холодную погоду позволялось надевать сразу две.

Прятать носки для каких-то других целей, даже ношенные и даже «в хорошем еще состоянии» запрещалось.

Ограничивалось также максимальное время “заданий”. На сон у сидельцев должно было оставаться не менее трех часов и если кто-то получал слишком большое “задание”, его, по договоренности с Главным надзирателем, позволялось разбивать на части и исполнять в течении нескольких дней.

Работа здесь была малоинтересной, местные цеха занимались штамповкой простых деталей из листового металла и литьем пластиковых профилей для парочки располагавшихся неподалеку заводов.

Творческий же и даже исследовательские моменты, когда приходилось на ходу придумывать, как вскрыть тот или иной заржавевший узел весом в пару сотен килограмм, как это было на прошлом месте, здесь отсутствовали напрочь. Джек тупо, как автомат, брал из ящика заготовки, укладывал их в штамповочную матрицу и нажимал кнопку. Бац! и готовая деталь сваливалась в следующий ящик, откуда ее забирал рабочий соседнего поста.

Впрочем, Джек стал замечать, что постоянные “задания”, которые иногда начислялись просто так, значительно разнообразили его здешнюю жизнь. Пробежаться на свежем воздухе в половине третьего ночи было не худшим развлечением. Уносились прочь точившие его тоскливые мысли, особенно сильно донимавшие на третьем году отсидки в тюрьме у Гринспена.

Помимо обязательных “заданий” были также накопительные бонусы, когда по согласованию с надзирателем отряда заключенный выполнял “задания” впрок, чтобы иметь запас, который с вычетом некоторой части процентов, можно было потратить на покрытие какого-то проступка или нарушения.

Большим плюсом в самом начале было присутствие вокруг бывалых сидельцев этого заведения, которые вовремя указывали новичкам на возможные режимные ловушки. И делали они это не от избыточной доброты, а из-за существования отрядного рейтинга, от которого также зависели размеры персональных “задания” каждого заключенного.

Конец ознакомительного фрагмента.