Механист

— Подействует? — спросил Вик, когда они наконец остались наедине.

— Антидот? Он даже желчь мантикоры выводит. Интересно, проснется капитан до полудня? Вместе со спиртом ожидается убойный эффект.

— Зачем тогда мешала?

— Чтобы быстрее вырубился. Во-первых, дай ему время, он бы еще бутылку вылакал, а это уже чревато, во-вторых — нужны тебе лишние вопросы? Спит и спит, а завтра ему полегчает, так мы будем как старые знакомые.

И все-то у ней просчитано. Вик тоже думал — самый умный, пока чуть не зарезали. Внепланово, из-за того, что одна девчонка приняла его за некую загадочную личность.

— Сходи посмотри — у них тут баня есть?

Вик в глубине души возмутился — раскомандовалась! Может, ей потом еще и спину намылить? Или веником отходить? А неплохо бы. Однако раз назвался слугой — будь на побегушках.

Механист выскочил во двор и отправился искать парную. Изнутри база казалась совсем небольшой. Высокий тын окружали десяток домов и несколько длинных сараев, сложенных из массивных просмоленных бревен. Гарнизон тут, скорее всего, тоже скромный — примерно рота. С другой стороны, в такой заснеженной глуши пять десятков янычар — внушительная сила.

Баню Вику показали быстро, и с этой новостью он поспешил обратно. Самому тоже хотелось погреть кости.

— Так иди и мойся — в одной комнате с тобой задохнуться можно, — с каменным лицом посоветовала девушка.

Спорить не приходилось — аромат от него, должно быть, исходил умопомрачительный. Поэтому решил не обижаться. А Ангелочек с тем же холодным высокомерием продолжила:

— Потом, может, и меня попаришь.

Насчет этого механист был решительно против. За год отсидки он своих пристрастий, на манер покойного Латына, не изменил. Сейчас если на спутницу смотрел, когда не злился или не придирался, в основании живота так подсасывало, что челюсти сводило. Очень боялся не удержаться, окажись в такой неоднозначной обстановке. Решил для себя, что уж лучше пойдет куртизанок поищет, которые от Кэпа попрятались. А если совсем честно: все эти швы на теле, воздух свободы, что пьянит почище спирта… Вику бы до нормальной постели добраться, даже холодной и пустой, выспаться впервые по-человечески — ничего больше не надо. Это все ей и выложил как на духу.

Взгляд Ангелочка потеплел, даже соизволила улыбнуться.

Читает она его, чертыхнулся механист, как книгу, и не помогают никакие талисманы — вот что странно. Ждала такого ответа, проверку на вшивость устроила? Со вшивостью у Вика все в порядке было — буквально в наличии. А в переносном смысле… разочаровывать не хотелось. Пока.

— Посторожишь, — пояснила девушка, — компания здесь своеобразная — не хотелось бы недоразумений.

Вик помылся сам — столько грязи слезло, что на килограмм легче стал. Зря его железная девчонка первым отправила — как бы парную дезинфицировать не пришлось. Потом подождал ее в предбаннике, долго, прикемарить успел.

Когда хлопнула дверь, спохватился, распахнул пошире глаза и… еще шире, с трудом остановив процесс вылезания из орбит. Девчонка опять победила леди — она еще раз прошлась по оголенным нервам механиста, появившись, ну, тоже практически неодетой. Только узкая юбочка — набедренная повязка на бедрах. Вик зажмурился и медленно открыл глаза, по очереди. Не показалось. Главное — не забывать дышать и не делать резких движений. По пышнотелым ханским канонам — тощая. По ханским, не по его.

Ноги — точеные, вышедшие из-под резца гения; талия — гармония форм музыкального инструмента; совершенный, подтянутый живот — нежная округлость, скрывающая настоящую мускулатуру; грудь — священные полушария минаретов великого Ишима.

И в завершение, словно мало взыгравшему на поэзию Вику всего этого, завораживающий, сводящий с ума рисунок на теле. Выныривающая из-под мышки змееподобная тварь извивается широкими кольцами на животе и выдыхает из оскаленной пасти клубящиеся языки пламени в районе паха. Невероятная, расправившая перепончатые ажурные крылья и выпустившая сабельные когти на костлявых лапах. И еще более замечательная из-за техники выполнения рисунка. Не просто яркие, переливающиеся краски: каждый штрих, каждая чешуйка рельефного изображения — шрам, след от ожога, извращенное и гениальное сочетание барельефа и художественного полотна.

Вик бы не удивился, если б узнал, что эта своеобразная, кажущаяся живой татуировка является еще и мощным источником энергии. Боли при ее создании испытан океан, а это, при соблюдении определенных обрядов, всегда накладывает соответствующий отпечаток.

— Что это за зверь? — Более дурацкого вопроса в такой ситуации придумать было невозможно, но пожелание «с легким паром» представлялось тем более неуместным.

— Дракон. — Вику показалось, что в ответе Ангелочка прозвучали нотки удивления.

— А… — понимающе протянул Старьевщик. — Спрячь побыстрее, а то взорвусь.

— Угу. — Девушка медленно, очень медленно вытерлась и оделась.

Однако странные, и весьма, у нее представления о драконах…

Вопреки ожиданиям, даже после столь запоминающихся эмоциональных потрясений, заснул Вик быстро. Снилась снова какая-то чушь — мрачная безграничная пещера, гулкий, отдающийся в висках звон падающих капель, дракон, не нормальный, а как у спутницы, похожий и иной — сучковатый, грубый, заготовка, лишь формы, угадываемые в обрубке корневища. И еще какая-то тварь — птица, обугленная доска с распростертыми плоскостями-крыльями, тоже неопределенных очертаний, первообраз, ассоциация, вызванная игрой воображения. Напитавшие, можно пощупать рукой, это место, передающиеся затравленная злость и… отчаяние. Проснулся Старьевщик в холодном поту, но отдохнувшим.

Ангелочек — кожаная куртка затянута до горла — занималась прической у немаленького, больше локтя в диаметре, зеркала. Странного — с расположенными по краям девятью выпуклыми, покрытыми грубыми руническими насечками заклепками. Вчера его в комнате не было, похоже, эту вещицу девушка носила с собой. Вик невольно залюбовался изгибом спины, опасаясь, что увиденное вчера очень не скоро уйдет из памяти.

Если останемся здесь еще на ночь, решил Вик, определенно стоит направиться к ротным гетерам. Осталось только денег у так называемой хозяйки одолжить в счет будущих заслуг. И еще: что там хотел найти в ее аптечке Кэп?

Ближе к обеду путники начали склоняться к мысли, что капитан проспит весь день, и параллельно опасаться, что могут не дожить до его пробуждения. Ординарец, бросая косые взгляды, молча теребил рукоять меча, и только громогласный храп командира удерживал его от активных действий. Вик беспокоился и вздохнул с облегчением, только когда Кэп фыркнул и с рычанием потянулся. Не исключено, что в чувство его привел аромат, доносившийся с кухни.

Осмысленный взгляд, хотя глаза уставшие и желтоватые, в кровавых прожилках, — действительно, сейчас комендант намного больше походил на человека. Старьевщик затаил дыхание, ожидая его комментариев по поводу самочувствия.

— Серьга, жрать!.. И этим тоже!

Вик расслабился: наличие аппетита — явный признак хорошего состояния. К тому же съеденная утром таблетка концентрата, все Ангелочек со своей алхимией, может, и обеспечивала потребность организма в питательных, минеральных, еще там каких-то очень нужных веществах, но голод не утоляла вовсе. И принимаемые регулярно отвары травника аппетит только разогревали. Одним словом, косвенное приглашение к столу отрицательных эмоций не вызвало.

Ординарец пулей метнулся к кухне, и несколькими мгновениями позже все уже сидели за столом и уминали дымящийся плов с олениной. Даже Ангелочек очень демократично погружала пальцы в глиняную пиалу. Вику поглощать такое последний раз доводилось примерно вечность назад. Золотистые продолговатые зерна, рассыпчатые комки, поблескивающая, пропитанная ароматами Востока морковь, разваливающиеся, тающие во рту куски мяса, кисловатые ягоды морошки, будоражащие запахи пряностей — для его организма это было лучшим подарком, напоминающим о некоторых прелестях, доступных лишь на свободе. Как такое можно соорудить из оленины? Закончив с пловом, Кэп привычным движением запустил ладонь в расположившийся у стола рундук, скривился и отдернул руку. Обложил Серьгу и согласно кивнул, когда перед ним материализовалась крутобокая кринка. Извинился перед Ангелочком и разлил по стаканам парное молоко. Вик пришел к однозначному выводу, что на базе ему нравится. Лишь бы отвыкший желудок не подвел.