Мехасфера: Ковчег

– Я помогу им.

– Не надо. Я все равно уже не жилец. Самый старый в племени.

– У меня нет выбора. – Лима старалась шептать как можно тише. – Завтра утром выступаем за семенами. А когда вернемся, они оставят нам часть добычи и улетят на ракете.

Прожектор на крыше ближайшего здания медленно вращался, освещая лагерь по кругу, и девушке приходилось постоянно перемещаться у тюремной стены, чтобы оставаться в тени. Танцы и лазанье по деревьям в детстве развили в ней гибкость. Отец тоже прятался в тени, когда яркий луч света попадал в окно. Как только возвращалась темнота, они продолжали разговор.

– Я им не верю, – говорил Инка. – Они ничего нам не оставят.

– В любом случае иного выхода нет. Они намного сильнее нас, а еще, оказывается, на орбите летает их огромный корабль. Не знаю, на что он способен.

– Настоящие дьяволы, – прошептал отец.

– Главное – найти семена. А там я придумаю, как забрать нашу долю. Ладно, мне пора.

– Береги себя, дочка.

– И ты. Общайся со мной мысленно. Может, услышу что-то в видениях.

Она скользнула в темный проход между двумя домами за секунду до того, как к тюрьме подошел часовой с автоматом на металлическом плече. Он осмотрелся, прислушался, но ничего подозрительного не обнаружил.

Лима, как сама тень, вернулась к подсобке, где мирно спали девять оставленных ею инков. Это был тот самый глубокий час ночи, когда в людях оживают глубоко спрятанные таланты, подсознание открывается и получает энергию напрямую из космоса. Девушка не ожидала от себя столь дерзкой и продуманной вылазки. Она не принадлежала себе, ее словно вел кто-то более умный, ловкий, отважный, таящийся в глубине ее разума. В экстренных ситуациях люди раскрываются в полную силу. Теперь, как и тысячу лет назад, все просто играли роли. Лиме еще при рождении выпало быть бесстрашной, и только сейчас она знакомилась со своим сценарием, со своим театральным амплуа. Она раскрывалась, как бутон розы, и, если бы не рваная шкура и грязные волосы, все ахнули бы от ее гармоничности.

Две минуты потребовалось, чтобы защелкнуть на себе наручники и нырнуть в объятия Куско. Лима еще не знала, какую службу может сыграть ее новое умение, поэтому хотела сохранить его в тайне даже от своих. Она наконец-то расслабилась и проспала три оставшихся до рассвета часа. Что ж, видимо, она не умрет от переутомления в первый же день похода. Начало хорошее.

Удар полковника по стальному листу разбудил лагерь. Петухи уже лет триста, как вымерли, поэтому утром стояла тягучая тишина. На календаре было двадцатое октября, а значит, солнце еще не собиралось появляться над лесом, и лишь самые озорные его лучи игриво пробивались сквозь толщу деревьев и покалывали глаза.

Десять закованных в цепь инков, зевая, отправились к лошадям, а остальные принялись за непосильную работу по подготовке ракеты к полету. Краснокожие не представляли, как можно прочистить ее баки и наполнить их тысячей тонн топлива, но с каждым днем обязаны были приближаться к конечной цели. В этом им «помогал» Юрас, ставший теперь главным над инками, эдакое связующее звено между краснокожими и черно-белыми людьми. Почти что вождь племени, пусть только на военное время. Он бегал между работающими морпехами и соплеменниками, координируя их действия. Один экзоскелет мог сделать работу десятерых человек, так что согласование действительно было необходимо. Благодаря своим организаторским способностям Юрас завоевал привилегии у марсиан. Ему разрешили ночевать дома, а не в загоне и питаться консервами с нормальной едой.

– На Марсе эта штука стоит как годовая зарплата рядового. – Браво показал на жестяную банку с бобами. – После заражения растений умер и весь питающийся ими скот. Настоящие консервы без ГМО. Такие больше не выпускаются.

– За ваше здоровье, – подлизывался Юрас.

Пришельцы окончательно разделились на две группы по десять человек. Первая осталась готовить ракету к запуску под руководством Браво, а вторая под начальством полковника Альфы отправилась на поиски утраченного «Ковчега». И десять скованных цепью инков должны были им в этом помочь.

Без долгих прощаний объединенный инко-марсианский отряд двинулся в путь. Зашуршали гусеницы вездеходов по мерзлой земле, затрещали ветки под ними. Даже несмотря на отсутствие двигателей внутреннего сгорания, машины издавали шум из-за всего, с чем соприкасались. Лишь лошади, как и тысячу лет назад, оставались наименее тихим транспортом. Если не считать звона цепи сидящих на них краснокожих. Инки ехали первыми. Хорошо зная здешние тропы и будучи плоть от плоти детьми этого мира, они были куда более полезными скаутами, чем закованные в броню морпехи, впервые видящие здешний лес. Пришельцы чувствовали себя туристами на сафари, скрывали страх, шутили, поглаживая дула автоматов. С хорошими проводниками всегда так легко. Натянутая между краснокожими цепь не позволяла им пытаться сбежать, поэтому о них не беспокоились. Довольные собой марсиане ехали следом и смотрели, как лязг кандалов распугивает здешних птиц.

– Мы привлекаем к себе слишком много внимания этим шумом, – обратился к морпехам Куско. Он сидел на одной лошади с Лимой. – Кто знает, какие твари могут встретиться нам на пути.

– Сиди смирно, – приказал Альфа. – Вы слишком хорошо знаете эти края, чтобы дать вам возможность разбежаться. Первые сто километров будете ехать только так.

Спорить было сложно, и пленники продолжили путь в тяжелом молчании. Все глядели в землю и лишь иногда по сторонам. В нескольких километрах от лагеря местность действительно была очень знакомой, родной. Одна только Лима смотрела на небо, витая в своих мыслях.

– Погодите! – испугалась она. – Солнце справа. Мы же идем на север!

– Ну да. – Чарли отвечал громко из-за звона цепи и шуршания гусениц. – А что, поджилки трясутся?

– Там станция по очистке воды, – пояснил Дельта. – Наполним канистры и повернем на восток. Не бойтесь, мы учли вашу информацию о каннибалах.

– А я бы встретился с ними лицом к лицу, – не унимался майор, играя металлическими мышцами экзоскелета. – Может, вы и боитесь этих ублюдков, но настоящим морпехам все по плечу.

Лима закатила глаза. Ее бесила непрошибаемая самоуверенность некоторых людей, знакомая ей еще с детства. Даже среди соплеменников встречались подобные типы, но у них были и положительные стороны, а вот Чарли являл собой квинтэссенцию всех возможных пороков, единственный и неповторимый в своем роде. Хотя нет, знала она еще одного такого же – Куско. Сейчас он как раз прижал ее к себе. Наверно, не зря люди похожи друг на друга. Если мир не театр безумца-кукловода, тогда точно вотчина чревовещателя, который, как в тряпичные куклы, засовывает в людей руки и управляет ими как хочет. Куско и Чарли наверняка были нанизаны на культяпки одного и того же садиста.

Караван вышел к реке и двинулся по тропе вдоль крутого берега. Встроенный в вездеход счетчик Гейгера разразился беспрерывным треском.

– Не нравится мне это, – сказал один из морпехов.

– Мы тут ненадолго, – ответил полковник. – Найдем водоочистную станцию, перейдем эту радиоактивную клоаку и двинемся на северо-запад.

Онега действительно попахивала. Одному Ойлу было известно, какие промышленные отходы сливались в нее выше по течению. Зловоние стояло омерзительное. Даже в вызывающем тошноту воздухе оно не затерялось и даже преобладало над остальной химией. Тысячу лет назад некоторые активисты ходили по густонаселенным городам с пылесосом, втягивали в него воздух, и к концу дня в пылевом мешке появлялся черный, отвратительный сгусток нечистот, которыми дышали люди. Из таких сгустков, утрамбованных в кирпичи, наверняка отстроены нижние этажи преисподней. Так вот теперь движок пылесоса забился бы грязью и сгорел на третьей минуте работы. Ничего бы он не собрал. Двое из трех погибающих от удушья новорожденных тому подтверждение.