Мехлис. Тень вождя

^{На открытии новой типографии «Правды» приехал Серго Орджоникидзе. Справа — Л. Мехлис. 1934 год}

^{«Видел и был уже на проклятой немецкой земле».}

^{В поверженном Берлине с группой генералов 4-го Украинского фронта}

^{С легендарны летчиком Валерием Чкаловым. 1937 год}

^{Даешь Северный полюс! На переднем плане слева направо: Л.3. Мехлис, руководитель воздушной экспедиции по организации дрейфующей станции «СП-1» академик О. Ю. Шмидт, руководитель «СП-1» И. Д. Папанин. Май 1937 года}

^{Со «сталинскими соколами» летчиком В. К. Коккинаки (крайний слева) и штурманом-испытателем А. М. Бряндинским, совершившими в июне 1938 г. на самолете ЦКБ-30 «Москва» беспосадочный перелет по маршруту Москва — Дальний Восток}

^{К. Е. Ворошилов, Л. З, Мехлис, И. В. Сталин и В. М, Молотов}

На переднем плане: начальник Политуправления РККА Л.3. Мехлис, его помощник по комсомолу С. Е. Захаров, начальник ВПА им. Ленина Ф. Е. Боков.

^{В освобожденном Ужгороде: член военного совета 4-го Украинского фронта генерал-полковник Л.3. Мехлис с командующим войсками фронта генерал-полковником И. Е. Петровым (справа) и председателем СНК Украины Н. С. Хрущевым. Октябрь 1944 года}

^{Пуск пробного поезда Московского метрополитена 6 февраля 1935 года. Слева направо: Л.3. Мехлис, А. Г. Ханджян, Н. С. Хрущев, Л. П. Берия, H.A. Лакоба}

^{С командующим 4-м Украинским фронтом генералом армии А. И. Еременко (крайний слева) в Берлине. Май 1945 года}

^{1937 год уже наступил, но они пока еще вместе…}

^{Слева направо: В. И. Межлаук — председатель Госплана (расстрелян в 1938 году), В. М. Молотов — председатель Совнаркома СССР (один из руководителей репрессий), В. Я. Чубарь — нарком финансов (расстрелян в 1939 году), Л.3. Мехлис — главный редактор «Правды»}

^{За шахматной доской с председателем ЦИК СССР М. И. Калининым. Вторая половина 30-х годов}

^{С первым секретарем ЦК КП(б) Украины Никитой Хрущевым во время «освободительного похода» в Западную Украину. Сентябрь 1939 года}

^{Давид Ортенберг был одним из немногих, с кем Мехлиса связывала дружба}

^{Увидеть противника собственными глазами… Член военного совета Брянского фронта генерал-лейтенант Мехлис}

^{С представителем Ставки и ВГК маршалом Г. К. Жуковым (слева). Курская дуга}

^{Член военного совета 6-й армии корпусной комиссар Мехлис. Июль 1942 года}

Интересно, что интриганство Мехлиса в отношении Жукова нашло неожиданное подтверждение в записке Берии от 1 июля 1953 года, направленной главе правительства Георгию Маленкову и другим членам Политбюро. Зловещий Лаврентий к этому времени уже сидел под арестом и молил бывших «товарищей» выслушать его. Его свидетельствам следует верить, ибо быть лишний раз уличенным во лжи в той ситуации — значило для него потерять последнюю надежду, что к нему прислушаются.

Итак, вот он, фрагмент записки, написанной, к слову, безграмотно и сбивчиво (что, в общем-то, неудивительно, учитывая положение вчера всесильного министра, а сегодня заключенного): «Дорогой Георгий и дорогие товарищи, я сейчас нахожусь в таком состоянии, что мне простительно, что так приходиться мне писать… Кобудто я интриговал перед т. Сталин[ым], это если хорошо вздуматься просто недоразумение [.] что это не верно, Георгий[,] ты то это хорошо знаешь[.] Наоборот все т[оварищи] М[икоян] и Молот[ов] хорошо должны знать, что Жук[ов,] когда [его] сняли с генер[ального] штаба по наущению Мехлис[а], ведь его положение] было очень опасно, мы вместе с вами уговорили назначить его командующим [Резервным] фронтом и тем самым спасли будущ[его] героя нашей Отечественной] войны…» [112]

112

Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. М., 1999. С. 407.

Не каждому удавалось отделаться так «легко», как Воронову или даже Жукову, снятому с должности начальника Генштаба и поставленному во главе войск Резервного фронта. Стереотипы 1937 года довлели над Львом Захаровичем мощно. Шла жестокая и пока далеко не в нашу пользу война, казалось, на счету должен быть каждый профессионал, а Мехлис, копируя Сталина, все так же, как до войны, отправлял кого на эшафот, кого в лагерь. Масштабы, конечно, разные: командующие фронтами и наркомы ему, в отличие от вождя, были, конечно, не по зубам, но «материал» находился и для него.

24 июня 1941 года получил назначение на должность командующего Великолукским бригадным районом ПВО комбриг М. А. Семенов. К месту службы он, однако, своевременно не прибыл и на следующий день был пьяным задержан в Москве. О происшедшем доложили начальнику ГУПП, который дал главному военному прокурору указание осудить Семенова «по законам военного времени». 30 июня от В. В. Ульриха, председателя Военной коллегии Верховного суда СССР, поступил ответ: комбриг Семенов осужден к высшей мере наказания — расстрелу с лишением воинского звания. По указанию Мехлиса был также арестован и приговорен к расстрелу лектор ГУПП полковой комиссар А. Б. Шленский, самовольно оставивший район боевых действий в Прибалтике. [113]

113

ЦАМО, ф. 32, on. 11 309, д. 13, л. 217, 243, 315.

Такие «чистки» начальник Главного управления политической пропаганды считал важнейшей задачей. Они, по его мнению, вполне вписывались в процесс перестройки партийно-политической работы в Красной Армии в связи с началом Великой Отечественной войны.

Переход на военные рельсы требовался незамедлительно. Потому уже в первый день войны Мехлис направил политорганам приграничных военных округов директиву, предписывавшую глубоко разъяснить личному составу Заявление ЦК ВКП(б) и Советского правительства в связи с фашистской агрессией, которое по Всесоюзному радио обнародовал заместитель председателя Совнаркома СССР Молотов. 24 июня он подписал директиву, которая требовала всю партийно-политическую работу вести под лозунгами ВКП(б): «Еще теснее сплотимся вокруг нашей славной большевистской партии и Советского правительства!», «Фашизм — это порабощение народов. Фашизм — это голод, нищета, разорение. Все силы на борьбу с фашизмом!», «Красная Армия и весь наш народ ведут победоносную Отечественную войну за Родину, за честь, за свободу!» и другими.

Нельзя не отметить, что начальник ГУПП проявил при этом немалую инициативу (хотя наверняка и санкционированную свыше). Уже на третий день войны в распоряжении пропагандистов и других идеологических работников оказался документ, опираясь на который можно было вести широкое и доходчивое разъяснение характера начавшейся войны, целей, преследовавшихся германским фашизмом. Директива вооружала массы воинов простыми, но понятными лозунгами, из которых следовало, что вчерашний партнер по пакту о ненападении сегодня — кровавый агрессор; что развязанная им война идет не на жизнь, а на смерть; что дело, за которое сражается советский народ, — правое. Как известно, обстоятельное отражение эти лозунги нашли только в знаменитой директиве СНК СССР и ЦК ВКП(6) от 29 июня 1941 года, а также в речи Сталина 3 июля.