Мелькание жизни между капель дождя

Помимо выпечки, в небольшой гастрономической ёмкости, находилось множество поджаренных яиц с вкрутую поджаренными желтками. Помимо всего этого, на тарелке лежало несколько сочно поджаренных ломтиков жирного бекона, которые так и манили своим золотистым видом.

Не смотря на чрезмерно лишний вес, Михаил не страдал обжорством. Его пышнотелая фигура, была последствием проблем со здоровьем, а не отнюдь неугомонного аппетита, хоть окружающие всегда думали иначе. Люди, как всегда, доверяют лишь собственным предрассудкам и надменности вместо того, чтобы постараться понять ближнего. Обвинить и предать насмешке легче всего, а вот дар сочувствия и принятия дарован далеко не каждому.

Но, даже не взирая на умеренное чувство аппетита, мужчина не мог отказать себе в удовольствии вкусить ароматных булочек, которые столь настойчиво советовал хозяин дома, и от пары сочных ломтиков жирненького, как он сам бекона, прелестнее на вкус которого трудно найти что-нибудь в мире.

Неспешно закончив свой завтрак, Михаил внезапно обрадовался тому, что встал немного по раньше и имел возможность провести большую часть завтрака не только в одиночестве, но и в тишине. Стоило мужчине встать из-за стала, как в комнату мгновенно же зашло около десяти человек, таких же постояльцев этого дома, как и он сам. Среди них в основном была молодёжь и, скорее всего, эти молодые люди путешествовали в компании. Но помимо молодой крови, в этой малой, но в тоже время заметной толпе людей виднелись и седовласые головы.

Пройдя мимо этой скромной толпы людей, Михаил не услышал ничего более, кроме как обсуждений событий, происходящих в столице. По весьма откровенным слухам, Михаилу впилась в разум, словно пиявка одна фраза молодого человека:

– Мой друг, он сегодня со своими всю ночь провёл на улице, их яро старались разгонять, да так что бедолагам даже минутки поспать не удалось, позвонил и рассказал, мол к митингующим помимо применения брандспойтов и газа, начали открывать пальбу на поражение.

Услышав это, второй молодой человек, по всей видимости также путешествующий вместе с этой кампанией молодых людей отреагировал весьма категорично и резко.

– Не вижу ничего удивительного. Вся эта шайка власти, как и всегда, печётся лишь о своих шкурах и припрятанных под подушку золотых слитках, взятых совершенно случайно из золотовалютного резерва страны. Мне стыдно будет провести здесь ещё один день. Мы должны быть рядом с ними. Бороться за своё будущее и будущее наших детей! Разве нет? А мы просто сидим тут уже третий день и ждём пока нам эту проклятую машину починят. Вы, как хотите, а я доберусь туда хоть на попутках, но, если моей стране суждено поддаться диктатуре мелких лавочников, я лучше предпочту смерть, низости бегства от ответственности за собственную судьбу!

– Да уж. – Подумал про себя Михаил, стоящий в уголке комнаты и изображавший вид, словно он смотрит в окно, – Этому юноше действительно тут делать нечего. Его место в данный момент должно располагаться на одной из трибун в столице, где он бы вдохновлял массы своими изречениями. Хотя, с другой стороны, этого молодого человека, ровно, как и всех остальных, мне несказанно жаль. Они, как и многие другие поколения надеяться, что, сменив эту власть, на её место прейдёт другая, в руках которой их государство обретёт мир, согласие и единство. Их души также, как и прежде, терзает надежда на то, что если им получиться осуществить желаемое, то всё будет так как на это надеется народ. В их головах, по классике жизненного жанра, летают мысли насчёт того, что их новая власть будет избрана из настоящих специалистов, весьма образованных людей, которые, как и они сами вышли из простого народа и соответственно этому самому народу и будут улучшать жизнь. – Он тяжко вздохнул, – Как же печально, что история привыкла повторять исключительно свои негативные эпизоды. Как же жаль, что люди до сих пор не желают поверить в то, что кого бы они не допускали к рулю власти, власть – всё равно окажется куда более ядовитой, пагубной, как злокачественная опухоли, разъедая самых достойных дев и мужей общества, поглощая их души, словно последующий кусок ароматного пирога.

Конец ознакомительного фрагмента.