Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни

В пасхальную ночь в некоторых московских храмах бывает множество специально приглашенных лиц. Особенно много в патриаршем соборе — дипкорпус, иностранцы, любопытствующие советские начальники, разного рода знаменитости. Е. в свое время предложил на пасхальной литургии по этому случаю изменять чинопоследование и вместо того, чтобы возглашать "Оглашенные изыдите" (т.е. желающие принять крещение), говорить так:

— Приглашенные, изыдите, приглашенные изыдите! Да никто от приглашенных, елицы вернии паки и паки Господу помолимся!

В семидесятых годах по желанию властей повсеместно была введена нижеследующая неприятная церемония. В больших городах правящие архиереи в сопровождении клириков (а в Москве сам Патриарх с членами Синода) на День победы, 9 мая, приходят к Вечному огню и возлагают там венки. Постоявши некоторое время в молчании, клирики удаляются. (Молиться или служить панихиды раньше было категорически запрещено.)

Е. по этому случаю сделал дополнение к известной песне:

День победы —

Это праздник с сединою на висках,

День победы —

Это праздненство с попами в клобуках...

Помнится, как-то в Ярославле 9 мая к тамошнему Вечному огню пришла депутация духовенства во главе с Митрополитом Иоанном. Постояли. Помолчали. Полюбовались языками пламени.

— Нет, — вполголоса проговорил отец И.М., — это еще не вечный огонь...

Реплика имела успех. Е. тогда же сочинил заметку для церковной печати:

"9 мая Святейший Патриарх в сопровождении постоянных членов Священного Синода посетил могилу Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Иерархи в скорбном молчании созерцали Вечный огонь, уготованный сатане и аггелом его".

Несколько лет тому назад новоназначенный настоятель одного из храмов Москвы рассказал мне о том, как его впервые пригласили на прием, который устроила Патриархия. Ему позвонил референт Святейшего и сказал, что он должен прибыть в ресторан при гостинице "Россия". Наивный батюшка сказал:

— Вы знаете, я сейчас на очень строгой диете. Можно мне не приходить?

Референт ответил так:

— Не прийти вы, конечно, можете... Но тогда ваши дети и внуки тоже окажутся на очень строгой диете...

В редакции одного советского журнала возникло недоумение. Им надо было написать письмо епископу, и они не знали, как к нему обратиться. "Ваше Преосвященство" — казалось им неуместным, поскольку люди они были неверующие... Тогда спросили совета у Е. Тот сказал:

— Пишите просто: "Глубокоувожаемый епископ..." Или даже так: "Клобукоуважаемый епископ..."

В восемьдесят пятом году весьма пышно отмечали сорокалетие победы над нацистской Германией. По этому случаю состоялось собрание духовенства Московской епархии, после чего был обед в ресторане при гостинице "Украина". Батюшка, присутствовавший там, мне рассказывал, что наряду с духовенством на обеде было много гражданских лиц, которые не столько пили и ели, сколько за клириками присматривали. Один из них произнес нечто вроде спича. Он сказал:

— Сколько же людей унесла эта война... Сотни тысяч, миллионы... Давайте сейчас споем всем этим убитым — "многая лета"...

В те же восьмидесятые произошло и такое событие. В дальневосточном городе Комсомольске-на-Амуре был построен и открыт православный храм. (Как видно, местные власти решили таким образом положить предел распространению сектантства.) Е. сказал:

— Это весьма отрадный факт. Остается только мечтать, чтобы там была учреждена архиерейская кафедра и у нас бы появился епископ — Комсомольский и Амурский.

Некоторое время тому назад существовала такая практика. Если священнослужитель какого-нибудь московского храма серьезно провинится, его немедленно переводили в один из приходов области, т.е. под омофор Митрополита Крутицкого и Коломенского. Некий шутник в свое время пытался придать этому даже канонический вид и предлагал очередному собору принять такое правило:

"Аще клирик Царствующего града Москвы впадет в блуд, в чревоугодие или в иной смертный грех, да будет извержен в епархию Крутицкую и Коломенскую".

В свое время возникли, да и теперь еще продолжаются споры о том, следует ли перевести богослужение со славянского языка на русский. Один из противников перевода так сформулировал самую суть проблемы:

— А как этот перевод осуществить? "Отверзу уста моя и наполнятся духа..." Значит, придется петь так: "Открою рот и наполнится воздухом"?

Много лет тому назад в Ярославле произошла такая забавная история. Некий чудаковатый батюшка пошел в день выборов отдать свой голос. Он был в облачении и при нем был прислужник в стихаре. Прежде чем получить бюллетень, батюшка окропил урну и все вокруг святой водой.

Члены избирательной комиссии буквально зашлись от гнева:

— Вы нам тут все осквернили!

(Реплика, не оставляющая никаких сомнений в том, что выборы в те времена были отнюдь не формальностью, а носили ритуальный, идолослужебный характер.)

Священника этого немедленно вызвали к уполномоченному, и он навсегда был лишен регистрации. Когда я служил в Ярославской епархии, я его видел — места ему так и не дали, и он кормился тем, что нелегально крестил детей в частных домах.

Тому, что "атеистический марксизм" по существу является некоей "псевдорелигией", можно привести великое множество свидетельств. Ну, например, такое. В Московском университете на механико-математическом факультете преподаватель марксистской философии однажды обратился к своим студентам со следующими словами укоризны:

— Вот вы все тут комсомольцы... А вот была недавно Пасха, так каждый из вас наверняка и крашеные яйца ел, и кулича попробовал...

С точки зрения этого "марксиста", потребляя то, что освящено в Церкви, комсомолец "оскверняется".

А вы обращали когда-нибудь внимание на самую конструкцию слова "комсомолец"? Мы все к нему настолько привыкли, что не задумываемся об этом... Но мне известен случай, как маленькая девочка из христианской семьи спросила свою маму:

— А комсомольцы — кому они молятся?

В Данилове мне в свое время рассказали о таком случае. В ближайшем к городу совхозе была доярка, местная "рекордсменка", награжденная орденом и не сколькими медалями. Но при этом женщина она была истово верующая и регулярно посещала храм. А тут, как на грех, у них в совхозе появился новый секретарь партийной организации, у которого усердие было не по разуму. И вот он взялся за перевоспитание этой доярки. Однако же никакие доводы его не помогали — женщина стояла на своем, от веры не отрекалась. И наконец "парткомыч" прибег к такому решительному аргументу: