Мелодии белой ночи

карманы.

При виде столь явной вспышки ревности Линн позлорадствовала. Выходит, хоть что-то

она для шефа значила, если он себя не помнит от бешенства! Это, конечно, не любовь, нет.

Но лучше, чем ничего. Линн улыбнулась краем губ.

— Рад, что тебе смешно! — тут же вознегодовал Норман.

— Мне не смешно. Я просто... ну, подумала...

Она беспомощно пожала плечами, не в состоянии довести мысль до конца. Ей отчаянно

хотелось запомнить Нормана таким, каков он сейчас: лицо в тени, поза вызывающая, взгляд

упрямый и умоляющий одновременно. Ах, если бы удержать эту сцену в памяти так, чтобы

на протяжении последующих лет рассматривать и оценивать ее по кусочкам, анализировать

и обдумывать...

— Как ты могла?

Казалось, Норман не собирался спрашивать, слова слетели с губ сами собой.

— Ты ничего не понимаешь!

— Да неужели? — Он резко остановился, стремительно вернулся к креслу, склонился

над Линн, опершись руками о подлокотники. — Тут и понимать нечего! Двое

познакомились, приглянулись друг другу, занялись любовью. Все проще простого!

Линн молча смотрела прямо перед собой. Ей очень хотелось во всем сознаться, но в

глубине души она знала: исповедь ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, Норман и не

стал дожидаться ответа.

— И какого черта ты в нем нашла?

71

— Норман, почему ты злишься? — тихо осведомилась она. — Потому что мысль о нас

с Реймондом раздражает тебя и бесит? Или потому что ты воспринял происшедшее как

предательство? Или потому что задета твоя мужская гордость?

— А это важно? — Он резко выпрямился, взъерошил темные волосы. — Я и не

задавался такими вопросами. Стоит мне представить вас с Реймондом в объятиях друг друга

— и перед глазами багровый туман.

— Ну и зря.

Что за причины мешали ей сказать правду, Линн не помнила. Знала лишь, что

последние несколько дней обернулись для нее сущим адом, так что хуже все равно не будет.

Она набрала в грудь побольше воздуху.

— Я не лгала тебе, говоря, что мы с Реймондом занимались любовью, но всего я тебе

так и не сказала.

Норман наклонился вперед, не сводя с собеседницы взгляда настолько пристального,

что Линн неуютно заерзала в кресле. Если шеф и сейчас ей не поверит, пусть! По крайней

мере, она распрощается с любимым, не чувствуя за собою вины, разорвав липкую сеть

недомолвок и двусмысленностей.

— Реймонд и я были близки много лет назад...

— Что?

— Пожалуйста, дай мне докончить, а потом говори что хочешь и уходи, — попросила

Линн, упорно глядя в пол. — После смерти матери я нанялась к отцу Реймонда и переехала в

Корт-хаус. Монкфорд-старший писал мемуары, ему требовалась секретарша.

— А я-то думал, там не обошлось без молодого мужчины...

— Не обошлось. Я познакомилась с сыном владельца усадьбы где-то месяц спустя

после приезда в Корт-хаус. Я была юна и неопытна. Монкфорд-младший ворвался в мою

жизнь, точно всесокрушающий смерч. — Не в силах усидеть в кресле, Линн вскочила и в

свою очередь принялась расхаживать по гостиной, словно размышляя вслух: — Красавец с

изысканными манерами, остроумный, любезный... Таких я еще не встречала. Ну... и голова у

бедной провинциалки пошла кругом. Я вообразила, что влюблена.

Линн коротко, зло рассмеялась.

— Ты был прав: таких, как Реймонд, следует обходить стороной. Только вот я и не

думала осторожничать. Не заметила предостережения, начертанного огненными буквами на

стене. Да и стены-то толком не разглядела! Поверила, что мы... Что роман наш закончится

звоном свадебных колоколов:

Она замолчала, отвернулась к окну. И так, стоя спиной к Норману, продолжила

исповедь:

— Со временем я сказала Реймонду, что озабочена будущим, и тогда он признался, что

к долгосрочным обязательствам не готов. Воззвал к моему великодушию. Долго извинялся и

каялся. Я так поняла, что безвестная секретарша ему не пара. Я долго себя мучила,

представляла, как Реймонд вздыхает с облегчением, избавившись от навязчивой девицы,

возомнившей о себе невесть что.

В голосе Линн не звучало горечи: она просто констатировала досадный факт.

— Продолжай, — тихо попросил Норман.

Что отражалось на его лице? Сочувствие? Жалость? Самодовольное удовлетворение

при мысли, что мужская гордость его нимало не пострадала? Шеф неумолимо добивался от

нее правды, и теперь, пересказывая историю далекого прошлого, Линн испытывала

громадное облегчение.

— Я возненавидела Реймонда. Возненавидела за то, что он играючи разбил мои мечты,

не говоря уже о том, что отнял три года жизни. А теперь я снова его увидела и наконец-то

смогла признать: да, Реймонд порвал со мною, но отчасти из ложно понятого чувства долга,

намереваясь жениться на ровне. Причем изрядная доля вины лежит и на мне. В силу своей

слепоты, наивности и глупости я полагала, что наши с Реймондом желания и намерения

совпадают.

72

— Мне очень жаль.

— Это все в прошлом. — Линн наконец-то повернулась и посмотрела на Нормана. — Я

сожалею лишь об одном: эта любовная история повлияла на мою жизнь куда сильнее, чем

следовало бы допускать. Вот поэтому, когда ты впервые упомянул о Корт-хаусе, я словно

вернулась в прошлое, в ночной кошмар.

— Почему ты не сказала мне сразу? — хрипло осведомился Норман.

— Ну, если хочешь знать, то этот факт моей биографии я привыкла воспринимать как

позорную тайну.

— А что произошло, когда вы с Реймондом снова встретились? — с деланной

небрежностью спросил Норман.