Мелодия Бесконечности. Первый аккорд

Алый шелковый аркан обхватил шею ракшаса, который, как он ни силился - не мог ослабить. Задыхаясь, побежденный темный асассин опустился на колени, и, встретив взгляд соперника, словно заглянул в глаза своей погибели...

– Ну, что же ты медлишь?
– из последних сил просипел демон, - Только, запомни, что придут и другие. Вы и представить себе не можете, за какими из миллионов обличий будут скрываться.

Не замеченная никем, в глубине пещеры за ними продолжала сосредоточенно следить неподвижная фигура в сером плаще:

– Ну, же, убей его, - юноша снял капюшон, и длинные волнистые волосы цвета лаванды рассыпались по плечам, он напряженно прищурил глаза: и эти узнаваемые черты бледного лица, и такие же узкие глаза серого цвета, высокий рост и худощавость, которыми так характерно отличался он сам - всё в облике ракшаса указывало на того единственного, кого он ненавидел и винил во всех своих страданиях, винил за то, что оставил его совсем одного, и кто был ему отцом, единой родной душой во всем мире, и от кого он унаследовал свою силу, - Твой гнев силён, Дхармараджа, так дай ему волю, сделай, что должен, и дай мне повод пронзить твоё горячее сердце. Хотя, нет... Это было бы слишком просто. Ты будешь молить о смерти.

– Нет!
– придя в себя, будто после транса, вроде не она сама только что готова была уничтожить демона, Маргарита почти повисла на плече Джона, подняв на него заплаканное лицо, - Мой Жан - не убийца!

В груди сильно закололо, Джон осел и обхватил голову руками, его глаза стали прежними:

– Прочь с глаз моих!
– резко бросил он ракшасу, - И остальным расскажи, кто посмеет сунуться, с кем им придётся иметь дело.

Сильный порыв ветра - и только алая петля аркана медленно спланировала на пол в том месте, где стоял ракшас.

– А ты недооценил этих смертных, отец. Впрочем, как и я. Только, выиграть битву - ещё не означает, выиграть войну. Спасибо, что дал увидеть твою силу и твою слабость, Дхармараджа - наше одно проклятие на двоих, - и лишь еле уловимое колебание воздуха да эхо тихих звуков флейты, могли служить доказательством присутствия тут существа ещё секунду назад.

– Ну, что, все целы?
– слабо усмехнулся Джон, всё ещё держась за стену, - Спасибо вам, друзья мои!

– А сделали мы его! Сделали!
– победно улыбнулась Даниэлла. 

– Теперь можно и домой возвращаться - и даже не по частям, - расплылась в улыбке Джастина, прильнув к плечу Дэна.

– Если бы своими глазами не увидела, то никогда бы не поверила. Matka Boska! Moje gratulacje nam wszystkim! (Матерь Божья! Мои всем поздравления! пол.) - всплеснула руками Ева в объятиях Питера.

– Спасибо, дорогие мои!
– Маргарита бросилась обнимать и целовать друзей. Её примеру последовали и остальные, радостно заключая друг друга в объятия.

Джон крепче обнял Маргариту, так, что мог слышать частое биение её сердца, и заглянул в её пленительные глаза:

– Девочка моя, напугал я тебя, да?
– виновато улыбнулся он,- Моя невероятно храбрая девочка. Львица моя, ты была ослепительна. Ma fille forte et tendre. (Сильная и нежная фр.) Прекрасная роза - обольстившийся фасадом беззащитности, рискует уколоться о шипы. Ты - самое лучшее, что было в моей жизни, ты - гораздо больше, чем я того стою.

Вдруг, Маргарита изменилась в лице - только теперь она поняла весь смысл и осознала значение всего произошедшего:

– О, нет! Во что же ты нас втянул? Господи, только не это, - обреченно пробормотала она и сильно зажмурилась: казалось, откроет снова глаза, и вернётся нормальная жизнь,- Я не хочу жить такой жизнью.

Джон попытался снова обнять Маргариту, но она резко оттолкнула его:

– Не трогай меня! А нас кто-нибудь спросил, хотим ли мы вечно сражаться? Или это - такая мелочь, не стоящая внимания? Ты же всё знал, правда? А ещё другом назывался. Иуда! Скорпион!
– не в силах контролировать своих слез, не в силах усмирить обжигающую пустоту внутри. И чувствовала себя обманутой и преданной. Что ещё он скрыл, о чем ещё умолчал? Она ведь полностью доверилась ему. И боль пронзила до основания, и не хотелось даже думать о том, что и все чувства его могли быть лишь игрой.

– Высказалась? А теперь извинись, - неожиданно серьёзным тоном произнёс Джек, - Тебе не стыдно? Что будет потом, неизвестно, а сейчас он спас наши жизни и готов был положить свою - за нас, за тебя. Так, такова твоя благодарность?
– потом доктор перевел осуждающий взгляд на смуглое лицо Джона, - А ты? Ты не открыл им правды. Определись, сначала, сам - насколько ты в них веришь. И если веришь, то доверяй до конца.

– Прости, Жан... Я, действительно, не должна была так с тобой разговаривать...
– смутилась Маргарита.

Джон взял её, почти детскую, руку:

– Да знаешь ли ты, дитя, что я бы всё отдал, чтобы оградить вас от этого?
– с горечью в голосе ответил парень, - И кто это говорит - ты, Марго? От этого мне ещё больнее. Но, я, правда, виноват перед вами - я подвёл вас. Да, я чувствовал, не мог не чувствовать. Я...я не успел сказать вам. Конечно, это слабое оправдание. Прости меня, - он приложил её руку к своим губам, - Вы должны были сами справиться, перебороть страх и освободить тайные силы, что дремали в вас. Но я не смог не прийти вам на помощь - такой уж я есть.

– Дурак! Дурак! Какой же ты дурак, - и вот она уже всхлипывала, колотя своими кулачками по его груди, - А если бы с тобой что-нибудь случилось? Я же так волновалась. Однажды я уже потеряла Алессио - я ведь не переживу подобное снова.

– Ну, милая моя, со мной не так-то легко справиться, так что, так просто ты от меня не отделаешься, - довольная улыбка отразилась на лице Джона.

Маргарита вытерла глаза и посмотрела на него:

– Интересно, что во мне тебя так покорило - моя кукольная физиономия или частые обмороки, которыми так славились дамы в эпоху ренессанса?

– Глупышка моя, - он нежно поцеловал её.

Джон щёлкнул пальцем и на ладони у него появился кинжал с искусно инкрустированной серебряной рукоятью:

– Эту вещь я когда-то сделал своими руками - возьми его, и знай, что я приму смерть лишь из твоих рук. Если я когда-нибудь причиню тебе боль, то и мне самому будет невыносимо жить.

– Прекрати!
– Маргарита поднесла палец к его губам, - Замолчи сейчас же! Не говори о таких вещах. Не сегодня. И никогда, - она отчаянно замотала головой, - По, крайней мере, теперь я тебе практически ровня, - гордо подняла она голову.