Мелодия Бесконечности. Симфония чувств

Она улыбнулась со всей признательностью:

– Не знаю, как и благодарить тебя: ты спас жизнь не только мне, но и моему сыну. Я плохо помню, что было со мной, но это убивало меня.

Ондзи ответил взглядом, полным печали - она была так близко, и в то же время, так недосягаемо далеко:

– Если бы ты не была человеком, так оно и было бы. В каждом из нас есть темная сторона - это так, она дает нам силу воли, твердость, способность принимать решения. Сила человечности заключается в том, чтобы контролировать темную сторону, не дать ей одержать верх, подавлять в себе эгоизм и низшие инстинкты, учиться жить среди других и думать не только о себе, и нести ответственность за последствия своих решений и поступков.

Златовласая слушала, и чувствовала, что слова его искренны и правдивы. И от сердечности и откровенности его слов ощущался реальный прилив так необходимых ей сил.

Брат азиата посчитал нужным добавить:

– Сила дитя леди не позволила проклятию погубить её, - Даниэлла понимала, что лгать он не будет, она и сама отметила изменения, происходившие с ней, не просто характерные для нормальной беременности, - дитя леди будет вершителем великих дел. Наша встреча была предрешена. Настало время - и я нашел вас, нашел дитя.

Азиат поставил на прикроватный столик принесенную им диковинную стрелицию в горшке с лепестками в виде оперения тропических птиц, специально доставленную ему из Южной Африки.

– Я предлагаю тебе и господину Дестинофф стать совладельцами моего клуба, - обронил он, как бы между делом, раздвигая оконные шторы, - Мне хватает на жизнь, а вам деньги сейчас пригодятся. Дети будут расти первое время очень быстро, и им много чего может понадобиться: одежда, обувь, игрушки, детское питание.

– Благодарю, но мне кажется, что это лишнее, - смущенно заметила златовласая.

– Пожалуйста, не перебивай меня, - мягко улыбнулся Ондзи, присаживаясь рядом с ней на кровати, - Ещё я составил завещание, по которому, если со мной что-нибудь случиться, то клуб отойдет Джону. Он хороший человек, и я ему доверяю.

– Завещание?
– девушка чуть не задохнулась от волнения, замотав головой, схватившись за его руку, испуганно глядя ему в глаза, - Даже не думай об этом, ты будешь жить ещё очень и очень долго.

– Теперь я - смертный, и должен предвидеть и такой вариант, - с улыбкой покачал головой азиат.

– Я не дам тебе умереть, обещаю...
– златовласая крепче сжала его ладонь, - Мы не дадим... Мы защитим тебя.

Мужчина поспешил подняться, чтобы не встречаться взглядом с её глазами цвета небесной синевы - её милость, её сопереживание ранили ещё больнее:

– Я верю тебе, но хочу всё продумать, - тихо молвил азиат с болью в голосе и во взгляде, - Вы не можете быть рядом со мной круглые сутки. Если я могу ещё что-то для вас сделать, то я должен поговорить с Лаурой.

– С ума сойти!
– она остановила его за руку, - Ты же больше не всемогущий демон... Это может быть опасно...

– Только не волнуйся, тебе вредно, - Ондзи ласково погладил её по светловолосой голове, - она не причинит мне вреда. Ты понимаешь, о чем я?

– Ты был у неё на особом счету?
– Даниэлла подняла на него лицо, - Я с трудом могу вспомнить, но ты сказал что-то важное, когда пытался вернуть меня?

Ондзи снова покачал головой, подавляя в себе эту боль, что зарождалась внутри каждый раз, когда он смотрел на неё:

– Ничего, что бы волновало тебя...

Чувствуя, что обстановка становится напряженной, Решин осмелился отвлечь их внимание на себя:

– Леди разрешит, - он поднялся со своего места, опираясь на руку брата, - Поприветствовать будущего ангела?

Даниэлла кивнула, и Ондзи подвел его к детской кроватке.

– Танака-сан, - тяжело вздохнула златовласая, - Мне жаль, что не могу ответить на ваши чувства...

– Интересно, а при других обстоятельствах...
– про себя задумчиво произнес азиат, а вслух добавил, - Не обращай внимания, я не хотел тебя волновать.

Джон всё ещё винил себя в смерти девушки и надеялся, что отпустив её душу, он сможет отпустить и свою боль. И Ондзи поддержал его в этом решении - как начальник Аманды, он должен присутствовать, когда её будут провожать в последний путь, и не возражал, чтобы Джон присоединился, зная насколько это будет важным для него. Они с Маргаритой уже надевали темные траурные одежды, собираясь сопроводить азиата на похороны Аманды - на улице в машине их уже ждали Марк и Мей. Маленькая японка имела лишь поверхностное знакомство с покойницей, но как коллега, она хотела принести дань уважения.

Сама церемония не была какой-то особенной для таких случаев, но для них это было в некотором роде откровением - насколько же они мало о ней знали.

Среди всей этой модельной элиты Джон заметил стоящего в отдалении седовласого мужчину в черном одеянии и солнцезащитных очках. Он стоял, облокотившись о ствол старого дерева, скрестив руки на груди. От него исходила мощная аура неопределенного характера.

Не в состоянии объяснить, чем этот человек настолько заинтересовал его, Джон шепнул несколько слов друзьям и подошел поговорить с таинственным незнакомцем.

– Кто вы?
– приблизившись и коротко поприветствовав, он перешел к тому, что больше всего волновало его сейчас, - У меня такое чувство, я знаю вас...

– Смерть, - медленно протянул мужчина, глядя в упор, и тут же поправил сам себя, - Ангел Смерти, если быть точным.

– Я уничтожу тебя, и больше никто не будет умирать, - со злостью процедил Джон, и лицо его свело судорогой.

– Меня нельзя победить, - спокойно ответил незнакомец, но это совершенно не успокоило Джона, - Вам придется смириться. Я всегда получаю то, за чем прихожу.

Скорее - наоборот, просьба укротить себя и подчиниться вызывала в нем только новую, ещё более сильную, волну протеста.

– Господи, это же похороны, в конце концов, - сверкнул глазами Джон.

– В чем дело?
– Смерть провел ладонью перед его лицом, считывая его боль и самые потаенные страхи, - Я забрал кого-то из ваших близких, и вы хотите его вернуть? Брата? Матушку?
– Джон дернулся, его губы задрожали, виски сдавило, а к горлу подступила горечь, - Отца, я прав?

– Не смейте о нем говорить!
– он даже не пытался скрыть, насколько эти слова задели его.

– Я так и понял, - понимающе кивнул собеседник, - у вас печальные глаза маленького мальчика, которого бросили в одиночестве, - снова провел рукой и добавил, пока Джон стоял оцепенев, - Вы злитесь на меня, потому что я забрал его. Вы отказываетесь принимать меня за того, кто я есть. Вы думаете, что сможете победить меня.

– Вы меня не знаете, - повысил голос Джон, - Вы ничего обо мне не знаете!
– но вскоре постарался взять себя в руки.

– Сколько раз я уже видел это, - Смерть только покачал головой, - злоба, боль, яростное ожесточение против меня, словно я - зло в последней инстанции.