Мелодия Бесконечности. Симфония чувств

– Врешь ты всё!
– не сдержалась Маргарита, и эхо разнесло её крик под высокими сводами, - Жан не такой! Он не купится на холодный фальшивый блеск!

Таинственный голос заходился от смеха, раздаваясь невесомым перезвоном, в то время, как Маргарита сильнее сжимала кулаки от досады и смущения.

– Какой Жан? Не знаю такого... Но, ты можешь спросить у Кая, если он захочет с тобой разговаривать, конечно. Иди и посмотри, как у тебя отнимают дорогого тебе человека, а ты не сможешь ничего предпринять.

– Это мы ещё посмотрим!
– словно забыв об усталости и ранах, девушка кинулась искать его, минуя один зал за другим, пока не добралась до винтовой лестницы, уходящей на верхний этаж.

Что-то подсказывало ей, что искать следует именно там. Однако, поднявшись в комнату, она замерла, пораженная: её Джон и девица из зеркала сидели на ледяном полу подле стола с розами в вазе и парой резных стульев рядом - и всё это было сплошь изо льда, даже цветы - без аромата, хоть и походившие внешне на живые, поглощенные составлением ледяной мозаики из сверкающих кусочков льда.

– Ты кто?
– Джон поднял голову от своего занятия, смотря взглядом, полным пустоты и отчужденности.

От неожиданности Маргарита хлопнула глазами и замотала головой, зажмурившись:

– Как это - кто? Это же я!
– и слезы боли и обиды наворачивались на глаза, - Ты, что, действительно не помнишь меня?
– неужели это тот же человек, чье пылкое сердце не могло оставаться равнодушными ко всему, что происходит вокруг, тот человек, чьи горячие губы и руки страстью и ласками возносили её к запредельным высотам блаженства?

– Уходи, ты нам мешаешь, - он даже голоса не повысил, всё такой же холодный тон, но Маргарита отшатнулась, как от пощечины, - У меня есть уже Герда.

Белая леди провела ладонью по его плечу, посылая Маргарите торжествующий взгляд:

– И я весьма рада этому обстоятельству, - и снова этот тон, механический, бездушный, словно бы записанный на пленку и воспроизводимый магнитофоном или проигрывателем, без эмоций, без индивидуальности. Она сказала, что рада? Да в её интонации не то, что радости, не было вообще ни каких чувств!

– Но, ведь она не настоящая!
– Маргарита решительно приблизилась.

Белая леди так же монотонно продолжила, проведя пальцем по его щеке:

– Я абсолютно настоящая и в данных условиях подхожу ему более тебя, а ты - бесполезна.

Маргарита едва не задохнулась от возмущения, убрав её руку с его плеча:

– Ты - всего лишь моё отражение! Кукла!
– она повернула его голову, так чтобы он мог лучше разглядеть это лицо: гладкое, белоснежное, лишенное чувств и эмоций, как у статуи из мертвого мрамора, - Бездушная кукла!

– Мне всё равно, - таким был его ответ, сказал, как отрезал, только ей было не всё равно, и сердце разрывалось от боли.

Маргарита схватила его за руку, вырывая из цепких холодных пальчиков, и подняла с пола

– Да, что же они тобой распоряжаются!

– Не трогай меня!
– он тут же высвободил свою руку, принявшись растирать её, точно ему на самом деле было больно, - Ты делаешь мне больно! Больно...

Маргарита смотрела на Джона округлившимися от ужаса глазами:

– Тебе больно от простой человеческой теплоты?
– она отказывалась верить своим ушам, в такое невозможно было поверить, - Что же они сделали с тобой?

– Мне больно...
– повторил он, и только в этот раз в его интонации прозвучали хоть какие-то эмоции, хоть какое-то смятение чувств: значит, они всё-таки ещё остались у него, значит до него ещё есть шанс достучаться, - Это чувство нарушает мой покой...

Но тут снова вмешалась вторая - грациозно поднявшись и не менее грациозно подойдя к нему, она приложила свою холодную руку к тому месту, где до этого прикасалась ладонь Маргариты:

– Дай мне руку, - он вздрогнул, и глаза его расширились, - Теперь не больно?
– в ответ он только кивнул головой:

– Теперь не больно, - тихо прошептал, с трудом выдохнув, точно что-то мешало ему свободно дышать, - Теперь хорошо.

– Один поцелуй - и станет совсем хорошо, - белая развернула его лицом к себе, дотронувшись губами до его губ, от чего лицо его снова стало застывшим, - Вот так - гораздо лучше, не правда ли? Больше не буду тебя целовать, а не то зацелую до смерти.

Позвольте, но это уже, право, слишком!

– Ну, всё! Хватит!
– только Маргарита намерилась сделать шаг, белая снова встала у неё на пути:

– Отойди от него!
– но она уже не вызывала страха, - Ты смущаешь его.

– И не подумаю!
– Маргарита отодвинула её, беря мужа за руку, растирая и согревая своим дыханием его замерзшие пальцы, - Жан, Господи, ты весь холодный! Я готова отдать тебе всё своё тепло, - по её щекам текли слезы, от холода она перестала уже что-либо чувствовать, медленно сползая, не в силах даже удержаться за него обмороженными пальцами, - Я... не могу... Неужели всего моего огня не хватит, чтобы согреть тебя? Так не честно... Моих сил не хватает, я замерзаю...
– она упала прямо на стол с цветами, и звон снова заставил Джона вздрогнуть.

Из руки, пораненной осколками, капли крови попали на единственный уцелевший цветок - и он прямо на глазах начал оживать, раскрыв алые лепестки и распространяя тонкий аромат.

– Роза? Настоящая живая роза?
– Джон замотал головой, усиленно моргая, стараясь сбить с ресниц влагу слез, - Я вспомнил!
– и перед глазами пронеслась вся его жизнь: вот он маленький идет за руку с отцом, вот они с Рафаэлем залезли на высокое персиковое дерево в саду, вот он прощается с близкими, собираясь на учебу, вот он радуется рождению Алишера, вот он встретил Маргариту, вот он стоит у могилы отца, и много чего ещё - всё это не приснилось ему, всё было с ним на самом деле. Это всё - его воспоминания, его жизнь, и ни кто не в силах отнять это у него. Семья, друзья... Маргарита!

И когда он бросился к ней, сбив один из стульев, у девушки не оставалось сил даже чтобы обхватить его руками за шею:

– Держись, родная, скоро мы будем дома.

Маргарита в ответ только слабо улыбнулась:

– Жан, ты вернулся!

– Только не рассчитывайте, что вы живыми покинете замок!
– пугающий ледяной смех, и в зал ворвался северный ветер, кружа обломками стола и стула, разбивая ледяные стекла в окнах, осколками вонзавшиеся в спину Джона, оставляя на его одежде алые отметины.