Мелодия любви

— Не очень-то похоже на Конго? — спросила она.

— Совсем не похоже.

— Но и там было неплохо?

— И даже великолепно, и люди мне встречались великолепные, но дома все-таки лучше.

Хелен неожиданно вздохнула. Он вопросительно взглянул на нее.

— Я тоже люблю Беркли, — проговорила она печально, — просто когда-то у меня были грандиозные планы — объехать вокруг света до того, как мне исполнится тридцать.

— Может статься, отсрочка означает лишь то, что вы совершите это путешествие с большим комфортом.

— Сначала придется раздобыть богатого мужа, — безрассудно сказала она.

Он приподнял бровь и произнес:

— А вы шикарно выглядите, мисс Лансбери.

Хелен окинула себя взглядом — свободную белую летнюю блузку без рукавов, длинную коричневого цвета широкую юбку и такого же цвета босоножки. Ей всегда нравилось, как эта юбка развевается вокруг щиколоток. На голове у нее ловко сидела соломенная шляпа с широкими полями.

— Спасибо. Вы и сами неплохо выглядите, — сказала она беспечно, как бы между прочим, но это была сущая правда. В рубашке в белую и голубую полоску с расстегнутым воротом, молескиновых брюках, с волосами, растрепанными свежим ветерком, он выглядел необыкновенно привлекательным. Катер причалил к берегу, и Майкл галантно протянул ей руку.

— Обопритесь на меня, мадам.

Они устроились на террасе под большим зонтом. Хелен отказалась от вина и предпочла безалкогольный коктейль и порцию креветок. Себе Майкл заказал пиво и жареных окуньков.

— Вас не тянет опохмелиться, Хелен? — спросил он непочтительно.

— Нет, — недовольно пробормотала она. — Я прекрасно себя чувствую. Просто днем я никогда не пью, мне постоянно нужна ясная голова. Правда, Клауса сейчас нет со мной…

— Клаус помогает вам? — улыбнулся он.

Она повела плечом.

— Не больше, чем любой другой десятилетний непоседа. Но он очень хороший мальчик.

— Похоже, вы с ним большие друзья.

— Несмотря на то, что я так и не совершила кругосветное путешествие, мне кажется, что неплохо стать мамой в молодом возрасте, чтобы быть ближе к детям. Но, по-моему, я всегда буду чувствовать себя девчонкой.

— Да, вы абсолютно не выглядите матерью десятилетнего ребенка.

Хелен украдкой посмотрела на него из-под ресниц, затем неожиданно сказала:

— А вы все-таки продолжаете гладить меня по шерстке, Майкл. Но я в состоянии сама справиться со своими призраками.

Он еще раз выразительно оглядел ее кокетливый наряд, аккуратно завитые волосы и безупречно отшлифованные ногти.

— Ну хорошо! — воскликнула она с досадой, но тут же заставила себя рассмеяться. — Наверное, это Миранда меня воодушевила. Но единственный человек, чье мнение обо мне меня беспокоит — я сама. Надеюсь, я ясно выразилась?

— Даже очень, — ответил он, глядя на нее с мрачноватой иронией. — Но прежде чем Миранда обрушилась на нас, мне уже приходило в голову, что вы совсем не похожи на ту девушку, какой были при Гарри, да и во время последней нашей встречи. Вы стали более яркой, уверенной в себе. Тридцатилетие вам к лицу, Хельга Лансбери.

Ее так давно не называли этим именем, что Хелен не сразу поняла, что он имеет в виду. Когда в свое время она узнала, что ее назвали в честь датской циркачки, роман которой со шведским офицером окончился трагедией, она сменила имя на «Хелен» и с тех пор пользовалась только им.

— Не напоминайте, — сказала она.

Майкл весело усмехнулся.

— А я всегда находил это имя очень красивым. Но вернемся к вам теперешней. Хелен, я восхищаюсь тем, как вы справились со своими трудностями. Догадываюсь, что вам приходилось нелегко.

Хелен заглянула ему в глаза, затем, слегка вздрогнув, отвернулась.

— Ничего особенного — всегда делаешь только то, что от тебя требуется… И не все в моем прошлом было покрыто мраком. Я сейчас и представить не могу жизни без Клауса, он приносит мне столько радости. — Она улыбнулась и шмыгнула носом.

— Я очень рад, — просто сказал Майкл.

Хелен неожиданно нахмурилась.

— Значит вот почему вы теперь захотели остаться с нами — потому что я изменилась к лучшему?

— Я этого не сказал. Между прочим, вы привлекли мое внимание, когда вам было еще девятнадцать, и я впервые узнал ваше настоящее имя.

— Что? — несказанно удивилась Хелен.

Он откинулся на спинку стула.

— Истинная правда. Ваше имя, и что-то такое, немного застенчивое, растерянное и милое в вас навели меня на эти мысли.

Хелен смотрела на него в немом изумлении.

— Вам, конечно, странно, что я никогда не заговаривал с вами об этом…

— Нет… Да… Но почему вы не заговаривали?

Он неопределенно пожал плечами.

— Прежде всего, из-за Гарри. Потом вы ждали ребенка и горевали о Гарри. А когда родился Клаус, я уже знал, что мне предстоит надолго уехать из Штатов, и сомневался, что вы смирились с гибелью Гарри…

— Значит, вот в чем дело… — Голос ее слегка задрожал. — Вы заинтересовались мной, но влюблены в меня не были. Так же, как то, что вы нашли привлекательной Миранду Шелл, но это ни к чему вас не обязывало.

— Я просто хотел сказать, что говорить о чувствах находил преждевременным, — пояснил он спокойно. — А теперь можно, по нескольким причинам. Вы должны понять, что это не возникло на пустом месте. А одиннадцать лет назад Миранды еще и в помине не было… как и работы в Конго.

Хелен только и могла, что смотреть на него, приоткрыв рот. Он улыбнулся мефистофельской улыбкой и посоветовал ей заняться креветками, пока они не остыли окончательно. Она покраснела и машинально послушалась. В полном молчании она доела последний кусочек, а сама тем временем усиленно размышляла, как ей поступить с этой неожиданной информацией. Ее мысли прыгали, словно кузнечики, причем предпочитали устремляться в прошлое, а не в будущее.

Хелен привыкла думать, что не привлекает Майкла ни с какой стороны. Но тут ей отчетливо вспомнился день, когда Гарри в присутствии Майкла Чесмена назвал ее настоящим именем. Хелен тогда испытала привычное смущение. В то время она носила длинные волосы, и, чтобы скрыть неловкое чувство, расстегнула заколку, провела пальцами по волосам, затем снова собрала их в хвост. Когда она опустила руки, то почувствовала, что Майкл смотрит на нее, и ей внезапно стало жарко. Она испытала непонятное волнение. Но тогда ей пришло в голову, что это еще один знак неодобрения со стороны Майкла Чесмена.

Теперь все стало на свои места, стоило ей вспомнить, как он сказал на удивление ласково, что находит имя прелестным… Обмакивая последнюю креветку в татарский соус, Хелен почувствовала, что ее сердце воспарило, словно птица.

Но через несколько секунд оно резко спикировало вниз, пока Хелен ополаскивала пальцы в миске с розовой водой. Два-три года, это еще пожалуй, но одиннадцать лет — чересчур долгий срок, чтобы хранить в душе какое бы то ни было чувство, не делая попыток обнаружить его.