Мемориал
Шрифт:
Мак-Юэн опустил голову на пол - ему стоило огромных усилий держать ее приподнятой. Болеутоляющие пилюли действовали плохо, и мозг работал как бы рывками: мысли то лихорадочно неслись, обгоняя друг друга, то полностью исчезали. Он вдруг почувствовал смертельную усталость и, должно быть, в ту же минуту снова потерял сознание. А когда пришел в себя, первым делом ощутил вибрацию, которая шла откуда-то извне и передавалась ему. Второе ощущение было, что он сошел с ума.
Глаза его были закрыты, но тем не менее он ясно видел себя, в том числе и свою лежащую на полу голову с зажмуренными глазами. В мозгу стояло какое-то бессвязное бормотание - наверное, он бредил в горячке. Мак-Юэну хотелось снова забыться, но мешал неунимающийся галдеж, словно кто-то кричал у него в голове. Но слова, хоть и бессмысленные, слышались теперь отчетливо...Так нельзя. Моей семье было бы стыдно. Но моя семья погибла, все мертвы. Убиты семьей вот этого отвратительного умирающего существа.
В нынешнем состоянии у Мак-Юэна не было сил ни удивляться, ни волноваться. Но он не утратил пока способности логически мыслить и потому тотчас сообразил, что с ним происходит. Орлигиане владели телепатией.
Как только Мак-Юэн сделал этот вывод, гул и бессвязное бормотание в его голове утихли. Теперь он отчетливо фиксировал перемежающиеся обрывки мыслей, отрывочные воспоминания и переживания, и все это было пронизано глубочайшей враждебностью и инстинктивным отвращением, которые инопланетянин безуспешно старался превозмочь. Да-да, старался, и Мак-Юэн знал, что это - очко в его пользу. А главная причина душевной сумятицы противника заключалась в том, что, установив телепатический контакт со своим смертельным врагом, Орлигианин не знал, что сказать. Мак-Юэн решил, что самое правильное было бы мысленно плюнуть орлигианину в глаза. Но с недавних пор он, отказавшись от рациональности, начал жить эмоциями, а поэтому, вместо того чтоб презрительно промолчать, невольно подумал: вы здорово посадили звездолет. Отличная посадка.
Ответом было удивление и еще большее замешательство, а затем Мак-Юэн "услышал": благодарю. Я тогда не знал, что на борту есть пассажир, следящий за посадкой.
Возможно, это была случайность, только Мак-Юэну в ответе орлигианина почудился легкий привкус земного юмора. Но это впечатление тут же и исчезло, стертое волной вековечной враждебности и отвращения, стремительным потоком мучительных образов, которые ярко и отчетливо мелькали в мозгу орлигианина, не успевая вылиться в слова: визжащий шквал смертоносного металла с корабля землян захлестывал его родных одного за другим, рвал их на части, безжалостно сек мертвые тела. Орлигианин - младший в семье, он обладал самой быстрой реакцией - пилотировал звездолет и находился в надежно защищенной кабине управления. Но он чувствовал и видел, как гибли братья, а когда отец оставил его, чтобы занять место стрелка в бортовой башне, телекоммуникатор передал ему мучительную агонию родителя, задохнувшегося в космическом вакууме, потому что башня была разбита огнем орудий Мак-Юэна... Вы начали эту войну, а не мы! вдруг рассвирепел Мак-Юэн, ведь он испытывал точно такие же чувства, вспоминая Ревиору и других знакомых астронавтов, которых даже в мыслях старательно избегал называть друзьями. Вы, а не мы! Он подумал о "Звездочете". Ответ ошеломил его. Война началась по вине его расы. И, взглянув на обстоятельства ее возникновения глазами орлигианина, Мак-Юэн понял, что по-своему тот прав.
Вот уж действительно нелепость, хуже не придумаешь!
– подумал Мак-Юэн. А Нюберг! Бедный, храбрый простофиля Нюберг. Если б ему хоть на миг пришло в голову, что эти симпатичные инопланетяне - забавные, пушистые, так похожие на первых друзей детворы, игрушечных мишек, - могут отнестись к людям вовсе не дружелюбно. На родной планете орлигиан живут существа, которые с виду так же похожи на людей, как орлигиане на медвежат. Существа эти нечистоплотны, злобны, трусливы, а вдобавок отличаются коварством и подлостью. У орлигианина эти твари возбуждают такое же омерзение, как у землян жирные многоножки и гусеницы, прячущиеся под камнями, тошнотворно пахнущие и вызывающие зуд. Нередко эти особи затевали возню, бегали и скакали неподалеку от орлигианских детишек, пока кто-нибудь из малышей, привлеченный и заинтригованный их весельем, по наивности не отправлялся вслед за ними. Ведь эти существа еще и кровожадны... А капитан Нюберг, сгорая от нетерпения расширить горизонты человеческого познания контактом с внеземной цивилизацией, озадаченный сдержанностью инопланетян, прибыл с визитом на орлигианский звездолет. Он даже не подозревал, что встретит там представителей расы, которая питает глубочайшую враждебность к внешне похожим на него существам и отнюдь не разделяет его дружеских чувств. Но само по себе это обстоятельство могло и не привести к войне,
Если бы он не попытался целовать малышей! Орлигиане - существа крайне возбудимые, эмоциональные, темпераментные, и после этой попытки события развивались с молниеносной быстротой. К несчастью, лишь очень немногие на звездолете смогли трезво оценить случившееся и понять, что поступок Нюберга только выглядел как угроза... Но почему же, подумал Мак-Юэн, под рукой не оказалось ни одного из телекоммуникаторов - аппаратов для приема и передачи мыслей? Ведь тогда бы дело обошлось без невразумительных слов и действий, которые так легко могут быть истолкованы превратно, тогда бы люди и орлигиане достигли полного понимания чреватых конфликтом различий в обычаях, традициях и историческом развитии обеих рас. Не было бы ни кровавого инцидента со "Звездочетом", ни войны, и он сам не лежал бы здесь, умирая. Интересно, как бы поступили власти на Земле сейчас, если б узнали истинное положение вещей. Ведь правительство Земли, так же как капитан Нюберг, в свое время мечтало о контактах с инопланетными цивилизациями.
И вновь его захлестнул водоворот мыслей орлигианина. Главный их поток, стремительно мчавшийся сквозь его мозг, не заглушал, однако, побочных, но познавательно весьма ценных размышлений. К примеру, Мак-Юэн узнал, что на Орлигии никогда не было больших войн - родовая, клановая система их исключала, - хотя мелкие междоусобные столкновения нередко принимали ожесточенный характер. На планете не было ни государств, ни наций, только семейные кланы небольшие сплоченные группы численностью до пятнадцати орлигиан, которые с готовностью подчинялись почти безграничной власти отца вплоть до тех пор, пока не проявляли склонности создать собственную семью.
Это была крайне консервативная культура со сложным и жестким кодексом нравственно-этических норм, нарушение которых влекло за собой суровую кару, о чем наглядно свидетельствует трагическая гибель Нюберга. А телекоммуникатор, как выяснилось, был создан совсем недавно на базе приборов, используемых орлигианскими психиатрами. В шуме и грохоте космических сражений трудно было разобрать тонкие модуляции повизгиваний и рыков, составлявших речь орлигиан, вот и пришлось им усовершенствовать "механическую" телепатию, чтобы решить на звездолетах проблемы связи. Вот так, все просто, с горечью подумал Мак-Юэн и переключил внимание на адресованный ему основной поток мыслей орлигианина. Это оказалось куда легче.
Мак-Юэну было холодно, губы и язык жгла мучительная жажда; ему даже не верилось, что человеческое тело, так бесконечно изможденное и усталое, еще способно жить. Если бы нужно было говорить вслух, он не смог бы вести эту беседу - не хватило бы сил. Что-то странное творилось с головой, словно ледяная тьма сдавливала мозг. Наверное, это от усталости, потери крови и кислородного голодания, решил он. И с насмешкой подумал: интересно, какую этическую норму орлигиан он нарушит, если умрет сейчас, в разгар беседы, на полуслове?
Мысли орлигианина опять вдруг заспешили и снова вернулись к тому инциденту на "Звездочете". Кое-кто из членов экипажа орлигианского звездолета считал этические каноны и традиционное мировоззрение родной планеты слишком косными и негибкими. По их мнению, Орлигия чересчур погрязла в консерватизме и догмах, и контакт с инопланетной культурой просто необходим, чтобы предотвратить застой и упадок. Конечно, обитатели земного звездолета с виду отвратительны, но, возможно (полагали они), внешность - это не самое главное...
Как только до Мак-Юэна дошла затаенная логика этих рассуждений, в душе его тотчас вспыхнула безумная надежда. И мгновенно сменилась отчаянием. Что может сделать он, почти мертвец?
Правильно ли я понимаю, подумал он как можно отчетливее, что вы хотите мира?
Мысли орлигианина буквально выплеснулись на него бурлящим фонтаном: древняя цивилизация Орлигии распадается. Хотя экипаж боевого корабля, как правило, комплектуется одной или несколькими целыми семьями, по техническим причинам некоторые семьи приходится делить. Постичь всю боль и трагизм этого процесса дано только орлигианину. Война ежегодно уносит сотни семей, лучших семей Орлигии, которые традиционно специализировались в различных отраслях техники. Безусловно, и сам он, и многие его знакомые хотят мира!
Мы тоже!
– с жаром откликнулся Мак-Юэн. Мы тоже хотим мира! А затем он... выругался. Ну надо же! Только что чуть-чуть приоткрылась дверь к взаимопониманию, дверь, замкнутая тяжелыми засовами былой вины, крови и недоразумений, с трудом поддающаяся нажиму. Как же умирающему человеку распахнуть ее и перешагнуть через порог?
Мак-Юэн чувствовал, что мозг и тело отказываются служить ему. Как приятно и легко было бы забыться, махнуть на все рукой. Но ты ведь железный, с издевкой напомнил он себе, непобедимый Мак-Юэн, спортсмен и умница, превосходный боец. Теперь у тебя действительно есть за что сражаться, а тебе, видишь ли, хочется выйти из игры, потому что ты устал. Думай же, черт побери!
– костерил он себя. Думай, ты, жалкий, презренный трус?..