Мемуары матери Сталина. 13 женщин Джугашвили
Шрифт:
Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю,
А вы учебою, друзья,
Прославьте родину свою!
И. Дж-швыли
(газ. «Иверия», 1895, 14 июнь)
Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной,
И свет ее над дальней
Играет бледной синевой,
Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья,
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь,
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи,
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи,
Когда беглец, врагом гонимый,
Вновь попадет в свой скорбный край,
Когда, кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай, —
Тогда гнетущей душу тучи
Развеян сумрачный покров,
Надежда голосом могучим
Мне сердце пробуждает вновь,
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста!
Сосело
(газ. «Иверия». 1895, 22 сентября)
Плыви, как прежде, неустанно
Над скрытой тучами землей,
Своим серебряным сияньем
Развей тумана мрак густой.
К земле, раскинувшейся сонно,
С улыбкой нежною склонись,
Пой колыбельную Казбеку,
Чьи льды к тебе стремятся ввысь.
Но твердо знай: кто был однажды
Повергнут в прах и угнетен,
Еще сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылен.
Сияй на темном небосводе,
Лучами бледными играй,
И, как бывало, ровным светом
Ты озари мне отчий край.
Я грудь свою тебе раскрою
Навстречу руки протяну
И снова с трепетом душевным
Увижу светлую луну.
Сосело
(газ. «Иверия». 1895, 22 сентября)
Когда крестьянской горькой долей,
Певец, ты тронут был до слез,
С тех пор немало жгучей боли
Тебе изведать довелось.
Когда ты ликовал, взволнован
Величием своей страны,
Твои звучали песни, словно
Лились с небесной вышины.
Когда, отчизной вдохновленный,
Заветных струн касался ты,
То, словно юноша влюбленный,
Ей посвящал свои мечты.
С тех пор с народом воедино
Ты связан узами любви,
И в сердце каждого грузина
Ты памятник себе воздвиг.
Певца отчизны труд упорный
Награда увенчать должна:
Уже пустило семя корни,
Теперь ты жатву пожинай.
Не зря народ тебя прославил,
Перешагнешь ты грань веков,
И пусть подобных Эристави
Страна моя растит сынов.
Сосело
(газ. «Иверия». 1895, 22 сентября)
Ходил
он от дома к дому,Стучась у чужих дверей
Со старым дубовым пандури,
С нехитрой песней своей.
А в песне его, а в песне —
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья и славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: «Проклятый,
Пей, осуши до дна.
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»
Сосело
(газ. «Иверия». 1895, 22 сентября)
Постарел наш друг Ниника,
Сломлен злою сединой.
Плечи мощные поникли,
Стал беспомощным герой.
Вот беда! Когда, бывало,
Он с неистовым серпом
Проходил по полу шквалом.
Сноп валился за снопом.
По жнивью шагал он прямо,
Отирая пот с лица,
И тогда веселое пламя
Озаряло молодца.
А теперь не ходят ноги —
Злая старость не щадит.
Все лежит старик убогий,
Внукам сказки говорит.
А когда услышит с нивы
Песню вольного труда —
Сердце, крепкое на диво,
Встрепенется, как всегда.
На костыль свой опираясь,
Приподнимется старик,
И ребятам улыбаясь,
Загорается на миг.
Сосело
(газ. «Иверия». 1895, 22 сентября)
Рамаз Чхиквадзе читал эти стихи по-грузински. И звучали они действительно красиво.
Когда книжечка стихотворений была отложена, актер продолжил свой рассказ:
– Однажды Сталину принесли вариант перевода на русский язык поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Через пару дней он пригласил к себе переводчика и предложил посмотреть его собственный вариант перевода одной из глав. Работа была выполнена безупречно! Увидев реакцию переводчика, Сталин предложил включить переведенную им главу в поэму, только просил не указывать его имени. (все в той же книжечке, купленной мною в сувенирной лавке музея Сталина в Гори, была и эта, переведенная Сталиным 1416-ая строфа из «Витязя в тигровой шкуре»:
Вдруг коней вперед рвануло,
Засвистели плети мигом,
Кони врезались, весь город
Огласился воем, визгом —
С трех сторон втроем ворвались,
Понеслися буйно, с гиком,
Гром атаки, бой литавров вмиг
Сменились воплем, криком.)
Удивительное дело, но Сталин лично следил за тем, что происходит в кино. Когда ему принесли список картин, которые собираются снимать в Грузии, он лично вписал «Кето и Котэ», популярную тогда оперу. Фильм сняли, только получилась не опера, а музыкальная комедия.