Мент для новых русских

– И еще по одной. И не надо на меня так смотреть, мадам. Я врач, а это значит, что я умею пить. Все врачи умеют пить. Когда я первый раз… Тотошка, налейте даме. О чем это я?

– Про то, как первый раз, – с готовностью подсказал Тотошка.

– Что первый раз?

– А про это ты не сказал. Про выпивку для Ирины сказал, а про это не сказал. О! Ты еще сказал, что все врачи умеют пить.

– Да, все врачи умеют пить, – в подтверждение этого тезиса, Доктор выпил и закусил маслиной из консервной банки.

– За врачей! – сказал Тотошка и тоже выпил.

Ирина тяжело вздохнула и сунула ему в руку бутерброд.

– Так вот, товарищи, когда я первый раз прооперировал живого человека…

– Он перестал быть живым, – засмеялся Тотошка.

– Ничего подобного. Он остался живым и даже здоровым. Сразу после операции старший врач спросил у меня, буду ли я пить «Тархун». Я согласился. Тогда он плеснул мне из бутылки на самое дно лабораторного стакана…

– Жлоб, – констатировал Тотошка.

– Именно так я тогда ему и сказал. Другими словами, конечно. Он назвал меня мужчиной и влил уже грамм сто пятьдесят. Я принял это залпом, очень хотелось пить… И все поняли, что я буду настоящим врачом.

– Это с «тархуна»?

– Да будет вам известно, господин Тотошка, «тархуном» у хирургом называют чистый медицинский спирт, подкрашенный для конспирации зеленкой. По сему я предлагаю выпить за…

– За зеленку… – Тотошка неверным движением взял бутылку и разлил остаток жидкости в посуду.

– Это почему за зеленку?

– А для конспирации! – зловещим шепотом сказал Тотошка и приложил указательный палец к губам, – Тс-с! Чтоб никто не узнал.

– За зеленку! – подумав, тоже шепотом поддержал Доктор.

Оба выпили, закусили и засмеялись.

Ирина снова тяжело вздохнула.

– Чего ты вздыхаешь, Ириночка? – спросил расслабленным голосом Тотошка. – Все сердце мне, блин, извела. Выпей, оно и попустит. Налить?

– Тебя вон уже попустило, – тихо сказала Ирина.

– И попустило! И ничего. Вон врач и тот пьет! Я, может, если бы после школы на нары не загремел, тоже бы врачом стал. Вон, и… и пью, как врач. Правда, коллега?

– Правда.

– Вот видишь, милая, – Тотошка попытался то ли погладить сожительницу по щеке, то ли похлопать по плечу, но его сильно качнуло, и он с трудом удержал равновесие, вцепившись в край фанеры, заменявшей стол.

– Завтра что будем делать? – глядя перед собой, спросила Ирина.

– А этот, – Тотошка помахал перед собой рукой, – Михаил на что? Он же сказал, что все будет нормально.

– А что тут можно сделать?

– Не знаю, а вы как думаете, коллега?

– О нашем Тарзане? Даже не знаю. И чем больше думаю о нем, тем меньше понимаю. – Доктор отодвинул кружку и задумчиво потер мочку уха, – Понимаешь, старик, все тут как-то неправильно.

– А где правильно? А, старуха? – Тотошка попытался налить себе из пустой бутылки, – Забилась, что ли?

Ирина отобрала у него бутылку.

– Ты себе представь – попадаешь ты в такую вот переделку, как Михаил.

– Представил.

– Ты приходишь в себя среди отбросов общества, но не спешишь никуда от них уходить. Более того, ты идешь, зарабатываешь неведомым нам способом и делаешь покупки, которые ясно говорят, что ты решил остаться с этими отбросами надолго.

– Решил.

– Почему ты не обратился в милицию? Ведь там же это выяснить проще. Они там, может, разыскивают его, как пропавшего без вести. Пара пустяков.

– Ну, не хочет он к ментам. Не нравятся они ему, – Тотошка хлопнул ладонью по столу и от толчка чуть не опрокинулся навзничь, – ты, вон, ментов любишь?

– Да при чем здесь это? – не выдержала Ирина, – Любишь, не любишь… Ты как бы смог столько денег за четыре часа заработать?

– Не знаю! – силы стали оставлять Тотошку, слова становились все короче, а паузы все длиннее. – Украсть.

– Украсть, – подтвердил Доктор.

– Так, может, он просто вор, в бегах. А то, что памяти нет – прикидывается, – Ирина успела подхватить падающего лицом на стол Тотошку.

Пока она пристраивала сожителя на кучу тряпья возле печки, Доктор задумчиво смотрел на отблески огня.

– Чтобы так быстро украсть такие деньги, нужно быть либо счастливчиком, либо профессионалом. Я его осматривал, картинок на нем нет. Никаких. А ты себе можешь представить вора, который обошелся без наколок? Вот. Шрамы на нем есть. Это точно. Для его возраста даже многовато шрамов. Но мало ли где их можно получить?

Тотошка замычал, попытался встать, отпихнул Ирину, но не удержал равновесия и упал.

– Помоги его уложить, нажрался, козел старый! – Ирина толчком пресекла очередную попытку старика встать.

Доктор встал из-за стола, вдвоем они подхватили Тотошку под руки и оттащили его в шалаш. Минут пять Тотошка еще что-то нечленораздельно рассказывал, потом неожиданно ясным голосом сказал: «Спокойной ночи» и уснул.

– Квартирант ваш не говорил, когда точно вернется? – спросил Доктор, возвращаясь к столу.

– Сказал к утру.

– Тогда уже скоро – светает.

– Шел бы тоже спать.

– Ничего, все равно у меня бессонница. Посижу.

– Посиди, а я тут пока приберу, посуду помою, – Ирина собрала миски и кружки.

– Да посиди ты, куда ты пойдешь по темноте посуду мыть. Не нужно нервничать, это я как врач говорю, пусть даже бывший. Первый раз что ли, такие неприятности? Переживем.

– Переживем… Страшно мне стало.

– Страшно? Когда?

– А когда с Михаилом разговаривала. Подошел он, парень и парень, даже улыбался, а как услышал о всех этих делах. Что-то у него с лицом случилось, с глазами…

– Ну, у нас у всех что-то с лицом случилось, когда мы этих гигантопитеков увидели.

– Да не, тут другое. Были у него глаза как глаза, а потом вдруг как помертвели. Как пустые стали. Меня словно всю холодом обсыпало. Честное слово! – Ирина вздохнула.