Менталист. Конфронтация

— Лисина Арина.

Девушка читает како-то журнал, потеряв ход времени. Периодически заглядывает в сеферон. Наверняка, сравнивает цены, ищет более выгодное предложение.

Тетрадь также влетает в лоб, без исключений. Одни волосы всколыхнулись от удара. Удивлённая блондинка смотрит по сторонам, а я машу ей ладошкой.

— А теперь давай ускоримся, умеешь быстрее Марина?

— Астафьев Марк.

Получает тетрадкой в лоб.

— Чижикова Алина.

Не при делах, готова к занятию, преданно пожирает меня взглядом. Тетрадь вежливо приземляется перед ней.

— Лобанов Дмитрий.

Настороженный парень рывком бежит к выходу из аудитории. Но дверь не открывается, я держу её кинетическим усилием. Он поворачивается назад, собираясь побегать. Тетрадь ожидаемо настигает его, ударяя в лоб, от чего студент делает эффектное сальто, прежде чем растянуть ноги на ковролине.

Остальным хватает ума не испытывать удачу.

В аудитории повисает приятная тишина. Слышно только сопение обиженных третьекурсников, да стук стрелки огромных часов над доской.

Какое-то время сижу молча, давая всем себя разглядеть. Солнцезащитные очки снял, обвожу каждого спокойным взглядом. Это как у зверей, надо показать себя, застолбить территорию, чтобы тебя уважали. Самому стаёт смешно от этих мыслей.

Встаю направляясь к доске.

Вывожу мелом: «Фёдор Константинович».

— Так меня зовут. Фамилию думаю вы и сами знаете, а если не знаете, то вы либо свалились с луны, либо глухонемой. Гости луны узнают на перемене, остальным сочувствую.

Подхожу к столу, снова сажусь на него.

Учебники позади меня взмывают в воздух, пришлось даже прикрыть глаза для большей концентрации. Ровные ряды, деление идеальное. Книжки плавно идут на посадку перед студентами, опускаясь на парты.

Теперь заинтересованных взглядов намного больше. Что ж, ещё не вечер. Как они задумали? Одна пара в неделю, но факультативы сколько хочу… Надо это обдумать.

— Будущие защитники Новой-Москвы! — мой голос гремит по аудитории, он ироничен и самую капельку зол. — Какое будущее ждёт вас? Не отвечайте, я знаю. Но не скажу, потому что вам оно не понравится.

Студенты смотрят на меня со скепсисом, вызывая во мне злость. Мы с Шуваловым готовили план для обучения, но не учли того момента, что они сами не захотят этого делать. Зачем им это? Ведь большинство золотых детей даже не в курсе существующей проблемы.

— Я не буду долго разглагольствовать…

— Не похоже! — крик с последней парты.

— Дайте мне минутку внимания. Филатов, будешь кричать, получишь в лоб не тетрадкой, а учебником. Поверь, приятного мало.

— Отец узнает об этом, вам предстоит объяснится! — надо же, на вы говорит, страх есть, удар в лоб оставил впечатления в пустой голове.

— Можешь позвать его, я с ним с удовольствием побеседую. Может у него есть яйца? А? Не скажешь мне? Да, что это я. Наверняка есть. Даже у ваших матерей, шары побольше, чем у вас. Ведь это они участвовали в войне за Москву, строили светлое будущее. Делили влияние, интриги, ложь, убийства. Хоть раз отвлекитесь, спросите своих родителей, как они пришли к положению. Хотя, врятли вам расскажут. Там мало приятного, вы получите рафинированную и благородную версию, где полно злодеев, а принц обязательно на белом коне. Историю пишут победители. Кажется мы затянули, верно? Теория магии, кто скажет, что это за предмет.

— Да, Строганова.

— Здесь студенты должны изучать теоретические основы магии, её историю, применение и побочные эффекты, только теорию естественно.

— Отлично, Строганова. Ты с третьего курса, скажи, насколько полезным ты считаешь данный предмет? Много вы узнали нового, за эти годы?

— Относительно… — девушка мнётся. — У нас был специфический преподаватель.

— Какой нибудь древний старик? — я не стал ждать ответа. — Нет, тогда бы он вас съел, изошёлся слюной на дефектное поколение. Скорее молодой преподаватель, которому не особо интересно преподавать теорию, он жаждет практики… Я прав?

— Да, он перевёлся в этом году. — отвечает Марина.

— Что ж, это будет увлекательно. Мы с вами изучим кое-что новое.

— Но, что? — тихо спрашивает Строганова.

— Дело в том, что тут не изучают практическую магию, это запрещено. Но только вам. Преподавателю, можно демонстрировать примеры работы заклинаний.

— Но, аудитория пострадает. — влезла Лисина Арина.

— Ну, если ты стихийник, может быть. Но я — нечто другое.

Перебираю пальцами, чувствую приятную тяжесть на четырёх из пяти. Стальные кольца, на каждое нанесён глиф, восемь рун на данный момент. Но, чтобы показать силу, мне хватит и одного.

Спрыгиваю со стола. Проходя по аудитории. Манекены по мановению руки летят на позиции, в свободном углу.

Когда армия из отполированных деревянных болванов встаёт во весь рост, начинаю действовать. Взмах руки, сжать кулак, и первый манекен стискивает воля, пропущенная сквозь глиф концентрации.

Сила кинетики столь велика, что импровизированного противника сначала сжимает до размеров футбольного мяча, а затем он взрывается, облаком мусора. Дерево расщепляет до уровня волокон. Они в свою очередь формируют подвижные ленты, извивающиеся в воздухе.

Я будто дирижер, аккомпанирую десятку орудий, что острее чем самый острый меч и быстрее, чем удар сердца. По моей воле они набрасываются на другие манекены, превращая их в разной величины поленья за несколько мгновений.

Избыток силы прёт наружу, я усиливаю вливание энергии. Все манекены разбивает на волокна, они кружат вокруг меня, создавая вихрь. Раскидываю руки в стороны, чувствуя, как носочки отрываются от пола.

Мне весело. Но не стоит показывать слишком много, крючок достаточный, думаю я произвёл впечатление.

Но всё же, хочу оставить финальный штрих. Древесные волокна оседают, собираются в кучу, а я мягко опускаюсь на пол. Передо мно. формируется стая птиц.

Две, пять, восемь, семнадцать…

Сознание распараллеливается, задействуя всю доступную энергию. Голова начинает адски пульсировать, будто это шарик, который наполняют кровью, накачивая и накачивая, это грозит взрывом.

Когда число птиц сравнивается с числом студентов. Отправляю их в полёт. Каждая из пичуг застывает в каком-то рагдомном движении, впиваясь острым клювом в парту перед испуганными студентами.