Ментальная несовместимость (сборник)

Третий - четвёртый год работы магазина стали самыми прибыльными, в лучшие месяцы достигая семидесяти- семидесяти пяти тысяч рублей. С этих денег Гуля уже могла не только со всеми расплачиваться, но и откладывать, копить на приобретение собственной квартиры в Москве. Почему в последний год прибыль резко упала? Не надо высшего экономического образования Гули, чтобы это понять. Причин было две. Её магазин находился на первом этаже большого многоподъездного двенадцатиэтажного дома, напротив и по бокам располагались ещё один такой же и три двадцатидвухэтажных "башни". Эти пять огромных домов образовали внутренний двор, куда выходили их подъезды. Несколько тысяч жильцов каждый день из этих подъездов шли по своим делам. Ещё полтора года назад единственным продовольственным магазином во дворе был магазин Гули. Он невелик и ассортимент товаров ограничен. Но самые необходимые: хлеб, молоко, яйца, некоторые виды колбас, напитки, мороженое, жвачка... и конечно спиртное, здесь имелись всегда. Так вот, ещё полтора года назад весь двор, в основном, все это покупали здесь, у Гули - ближе магазина просто не было. Даже те, кто демонстративно не хотели покупать у "чёрных", вынуждены хотя бы тот же хлеб брать здесь. Тут же рядом, прямо из квартиры спуститься на лифте и по двору пройти от подъезда кому двадцать, кому пятьдесят метров и вот он магазин. До другого уже метров двести, до него в тапочках и спортивном костюме не пойдёшь, туда надо собираться, одеваться... И всё бы хорошо, если бы полтора года назад не появились у Гули конкуренты. Какой-то тамбовский мужик, где-то сумевший сколотить денжишки, тоже открыл свой магазинчик с тем же примерно ассортиментом товаров. Открыл, правда, не на очень удачном месте, не внутри двора, там помещений для сдачи в аренду уже не осталось, а с внешней стороны, на месте разорившейся парикмахерской. Людям из подъездов ходить туда было не очень сподручно. Тем не менее, Гуля сразу почувствовала, что её прибыль стала постепенно снижаться. Из месяца в месяц она недосчитывала пару-тройку тысяч и вот уже снижение почти на двадцать пять тысяч. То, что ярые кавказофобы предпочитают конкурентов, с этим Гуля готова была смириться, их не так уж много. Но во вновь открывшийся магазин ходило всё больше и больше народу, причём особенно много мужчин. Гуля решила выяснить, в чём дело, чем там переманивают потенциальных покупателей, и зашла к конкурентам.

Помещение этого магазина было значительно меньше гулиного. Товар на витринах располагался крайне тесно. Ещё теснее было покупателям, более трёх человек там вряд ли бы смогли поместиться. В гулином магазине свободно располагалась очередь из десятка покупателей. И, тем не менее, в эту "тамбовскую" конуру ходило всё больше народу, особенно, как уже упоминалось, мужчин. И это несмотря на то, что ходить туда не очень удобно, так как необходимо выходить со двора и потом отовариваться в такой тесноте. Гуля сразу поняла причину, по которой мужики предпочитают идти лишние десятки метров и толкотню в тесноте, за тем же товаром по таким же ценам. Да-да, причина самая банальная - эта оказалась продавщица за прилавком, по слухам, родственница хозяина, лет тридцати, далеко не классическая красавица, но, как говорят, весьма смотрибельная, по-русски аппетитная, в теле. К тому же тамбовчанка одевалась в вельветовые брюки, обтягивающие роскошные бёдра и полные ноги, короткую кофточку, которая всякий раз, когда она протягивала руку за каким-нибудь товаром, приподнималась, обнажая красивый нежный живот. На это и устремляли свои взоры, всё равно за чем приходящие в этот магазинчик мужики, и всякий раз когда жёны, например, посылали их за буханкой хлеба, они, конечно, предпочитали пройти лишние метры и выйти со двора наружу...

Увы, Гуля не могла ответить тем же, хоть и была не намного старше этой тамбовской продавщицы. И не только потому, что мусульманским женщинам строго-настрого воспрещается в любом виде соблазнять мужчин, нет, она никогда не была, да и не стала ревностной мусульманкой, даже когда после развала Союза это стало модным. Просто она никогда красотой не отличалась: невысокая, сухопарая, остролицая, что-то вроде актрисы Лии Ахеджаковой в соответствующем возрасте. Мужеподобная Фатима ещё в меньшей степени "притягивала" мужской глаз, недаром осталась старой девой.

Не успела Гуля прикинуть, как ей бороться за покупателя во вновь сложившихся условиях, ещё один "удар" последовал совсем с неожиданной стороны, со стороны рядом расположенной школы, которая и без того стоила Гуле немало испорченной крови из-за её учившихся там детей. Как-то, в начале прошлого учебного года в магазине появилась пожилая женщина со строгим лицом в столь же строгом сером костюме и, глядя через презрительно сузившиеся глаза, поинтересовалась:

– Вы хозяйка этого магазина?

Могла бы и не спрашивать, ведь они знали друг друга. Гуля не могла не знать директора школы, в которой учились её дети, ну а та, хозяйку расположенного рядом магазина, в который на каждой перемене десятками устремлялись её ученики. Потом директриса тем же менторским тоном стала обвинять Гулю в том, что она де продаёт спиртное старшеклассникам, и что если это не прекратится, она дойдёт до Управы и добьётся закрытия магазина. Гуля тогда настолько оторопела, что в ответ не смогла сказать ничего вразумительного, но испугалась не на шутку. Она знала, как плохо относится директриса к выходцам с Кавказа, как трудно им бывает устраивать в эту школу детей. Гуле тоже пришлось нелегко, хоть она и жила на микроучастке данной школы, имела все нужные справки и документы. И всё равно пришлось трижды сходить в школу, прежде чем приняли Азиза, не меньшие были трудности и с устройством дочери. После визита директриссы, Гуля не мешкая позвонила брату и взволнованно поведала ему об угрозе.

– Не беспокойся, мы в Управе хорошо подмазали и там эта директорша ничего не добьётся,- успокоил брат.

В ответ Гуля, несколько приободрившись, дала волю своим чувствам и эмоциям:

– Если эта старая лошадь ещё раз заявится я молчать не буду, я ей всё скажу. Видите ли, водку я им продаю. Это не ко мне, а к их родителям и своим учителям пусть претензии предъявляет. Да продаю, и буду продавать, и не потому они пьяницами станут, не у меня так в другом месте купят. Почему-то ни один кавказский мальчишка за водкой не приходят, одни русские. Знаешь, что мне эта кляча заявила? Что я намеренно спаиваю русскую молодёжь. Да она сама спивается, а нас и в этом виноватыми хотят сделать. Сама в школе развела национализм, а я ещё должна за их детей-пьяниц отвечать. Нет, я ей всё скажу, почему из ваших школ столько пьяниц, наркоманов и проституток выходит? Не умеете воспитывать детей, не беритесь...

Увы, брат не поддержал Гулю. За долгие годы жизни в Москве он, конечно, многого добился, но стал уж очень осторожным. Гуля удивлялась: как же Москва изменила её когда-то такого уверенного в себе, бесстрашного брата. Хотя... видя, как изменился здесь её собственный муж за какие-то два-три года, она констатировала, что не только азербайджанцы воздействуют на Москву, иногда и Москва на них. Так вот, брат предостерёг Гулю от слишком громких публичных выступлений, ещё раз заверив, что Управу, если что, он возьмёт на себя. Гуля рассказала ему и о конкурентах. Но здесь брат отказался, что-либо предпринимать вообще:

– Ну что я могу сделать? Они же имеют такое же право, как и ты открыть магазин. Не бойся, я знаю русских, они долго не продержаться, они же не умеют так торговать как мы. Так что просто наберись терпения.

Гуля промолчала о том, какими "средствами" конкуренты отбивают у неё покупателей, но на брата всё равно обиделась, так как ждала от него более действенной помощи. Тем не менее, следующие зиму и весну она пережила более или менее нормально. Директриса её больше не беспокоила, отток покупателей к конкурентам хоть и имел место, но с этим можно было мириться. И она со всем этим мирилась до тех пор, пока директриса неожиданно не нанесла мощный удар по её торговле... удар, что называется "под дых"...

2

Гуля каждое лето на месяц-полтора ездила с детьми как бы в отпуск к родителям. На это время за хозяина в магазине попеременно оставались брат, его жена и его старший сын. Гуля возвращалась в конце августа, как раз к школе. Она хоть сама и окончила русскую школу, но это было ещё в СССР, и тогда та школа была не столько русской сколько советской. Сейчас же она перед занятиями старательно напутствовала детей, особенно сына:

– Математику и русский язык учи по настоящему - понадобятся, а историю и литературу учи для оценки, но помни, это не наши, а русские история и литература, у нас они другие. Она специально приобретала учебники в Азербайджане и постоянно заставляла детей учить свой язык, историю и литературу.

Так вот, приехала Гуля с детьми из очередного отпуска. Сразу в магазин, а там брат с Фатимой. Обнялись, Гуля начала передавать приветы от родных... Она хорошо знала брата, и одного взгляда на него оказалось достаточно чтобы понять - что-то случилось.

– У тебя кто-то заболел? В семье всё нормально?- забеспокоилась Гуля, хотя с братом по телефону разговаривала перед отъёздом из Баку и тот ничего плохого не сообщил.

– Да нет, у меня всё по-старому. Здесь вот...
– нахмурился брат.

– Что-то с магазином?- пунцовые пятна обозначились на смуглом лице Гули, что случалось с ней при очень сильном волнении.

– Не совсем... но в общем да,- брат тяжело вздохнул и развёл руками.- Пойдём покажу.