Меня ему продали

— Нет. Я буду только рад нести тебя на руках, если ты подвернёшь ногу. — Он усмехнулся, подняв голову. Потом нежно погладил мои колени, немного задержав там руки.

— Это не произойдёт, — ответила я, хотя и не была уверена в собственных словах.

Муж таинственно улыбнулся.

— У тебя как раз есть время, чтобы немного попрактиковаться ходить в них.

— Разве мы не сейчас идём? — Я глянула на часы, отметив, что времени уже много.

— Прости, gulum, но меня вызвали по работе. Отойду на некоторое время.

Отведя взгляд, я загрустила. В моих планах такого поворота событий не было.

— Ясмина. — Взяв меня за подбородок, он повернул моё лицо к себе, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. — Обещаю, что вернусь быстро. Ты не успеешь даже соскучиться. Зато успеешь приноровиться ходить на таких каблуках.

Коротко поцеловав меня в губы, Самрат кивнул на мои ноги.

— Да ну тебя! — Во мне взыграла обида. — Я ради тебя стараюсь, вообще-то!

— Знаю.

Не успела я отойти от него, как муж заграбастал меня в объятия, притягивая за талию к себе. Не дав мне и возразить, он накрыл мои губы своими, вынуждая забыть обо всём на свете. Реагируя на его страстные поцелуи, низ живота у меня заныл, а соски стремительно затвердели. Мы целовались будто в последний раз, но я отгоняла от себя все дурные мысли.

Спустя какое-то время Самрат ушёл, хлопнув дверью, а я вернулась в спальню. Посмотрела на своё отражение и удручённо покачала головой. Поцелуи стёрли всю помаду.

Заново нанеся макияж, я в ожидании стала ходить по комнате, следуя совету мужа. Несколько раз подвернула ногу, но это было терпимо. Когда прошло уже достаточно времени, и я поняла, что он должен был давно вернуться, на меня накатило волнение. Последней каплей стал стакан с водой, выскользнувший из моих дрожавших пальцев. Не выдержав, я начала набирать номер любимого раз за разом. Сердце ухнуло куда-то вниз от дурного предчувствия, в мгновение ока захватившего всё моё существо, но…

Вместо родного голоса мне отвечал автоответчик. Абонент был недоступен. И я просто не знала, что делать с тем безотчётным страхом, который в тот миг ощущала.

Вскоре после этого мне позвонили.

На экране мобильного высветилось имя Эмине, и моё предчувствие беды лишь усилилось. Теперь оно ощущалось даже на кончике языка, словно я проглотила какую-то гадость. Руки у меня тряслись, колени подгибались. Крепко сжав пальцы на пластиковом корпусе телефона, я кое-как дошла до стула и села, отрешённо смотря в стену. На тот момент звонок прекратился, но потом зазвонил вновь.

И это была опять Эмине.

Приказав себе быть сильной, я подняла трубку, ожидая услышать всякое. Только вот раздался на том конце далеко не голос мачехи, а чей-то ещё.

Какая-то незнакомая женщина безучастно сообщила мне, что квартира, в которой жили мой брат и его мать, сгорела во время пожара. Эмине увезла скорая, и её состояние было неизвестным, но вот Ариф... Он уцелел. И звонила хозяйка злополучной квартиры, чтобы попросить меня забрать его к себе.

«Столько времени я не получала от семьи никаких новостей, и вот на тебе», — пришла ко мне мимолётная мысль, пока на душе скребли кошки.

Переодевшись всё ещё трясущими руками, я поспешно вызвала такси. По дороге в больницу несколько раз звонила Самрату, однако он не отзывался.

— Абонент временно недоступен, перезвоните позже, — твердил автоответчик.

Каждый раз, когда я слышала его механический голос, моё сердце сжималось от тревоги. Казалось, надо мной образовались чёрные тучи, и происходило нечто очень плохое, что должно было выбить меня из проторенной колеи.

Тем не менее, мне следовало успокоиться. Подавленным видом я могла напугать и так испуганного брата, который наверняка был разбит тем, что произошло с его матерью.

К тому времени, как оказалась в больнице, я накрутила себя так, что переключиться получилось с большим трудом. Когда же увидела плачущего Арифа, которому перебинтовали руку, то моё сердце в который раз сжалось, но уже от бесконечной жалости.

Он заметил меня далеко не сразу. Только когда я подошла к нему и присела рядом, обняв, братик прижался ко мне. Ариф выглядел напуганным и с трудом сдерживал слёзы.

— Я рядом, милый, — зашептала я ему в макушку, целуя, а потом сказала, пока не зная всей правды: — Ничего не бойся. С мамой всё будет хорошо.

— Мама, мама! — истерически вскрикнул он, отодвигаясь. — Мамы больше нет!

Его жалобное признание заставило меня замереть.

«Я ослышалась?» — не поверила про себя, замирая от шока.

— Что ты такое говоришь? С ней всё будет в порядке. Вот увидишь. С ней ничего плохого не произойдёт, — попробовала выдавить, но мой голос задрожал.

И кого я хотела в этом убедить? Его или себя?

Мне было не понять, что пришлось пережить этому маленькому мальчику.

— Мама умерла, сестра, её больше нет, — плакал он, не стыдясь своих слёз.

Эмоции душили меня, когда я, запретив себе плакать, успокаивала брата. Потерять родителей в его возрасте было страшно. И невероятно больно. Я была немногим старше него, когда потеряла маму. Когда же убили нашего отца, я уже выросла, многое осознала и ни капли по нему не скучала. Скорее наоборот, ощущала свободу…

Едва Ариф заснул, я тихо вышла из его палаты. Вытащила телефон, набрала номер мужа. И в ответ вновь услышала равнодушный голос автоответчика.

Глава 34

Ясмина

Полгода спустя

Самрат исчез. Прошло шесть месяцев со смерти Эмине, с похорон которой мы жили с братом вдвоём. В нашей с мужем квартире, что опустела без своего хозяина. И каждый угол в ней напоминала мне о нём. Он обещал вернуться так быстро, чтобы я не успела по нему и соскучиться. И отвезти меня на свидание, как мы и планировали. Но планы изменились.

Его срочно вызвали на работу. Потом я узнала о смерти мачехи. А любимый не отвечал на мои звонки. В какой-то момент его телефон и вовсе оказался выключенным. Я не знала, куда идти и к кому обратиться. Выяснилось, что я вообще ничего не знала о нём…

— Смотри, что я нарисовал! — Ариф подбежал ко мне, вырывая меня из мыслей.

Присев на корточки, я взяла из рук мальчишки рисунок.

— Красиво. Какой ты у меня молодчина, — похвалила его и погладила по голове.

— Яси, а когда вернётся Самрат? — грустно поинтересовался он.

Глаза моего маленького братика быстро наполнились слезами.

«Ну не рви мне душу, милый! Мне тоже плохо. Нам плохо. Плохо без папочки», — грустно подумала я, тихо шмыгая носом.

— Не знаю, родной, не знаю, — прошептала в ответ.