Меня не проведешь
Шрифт:
Вместе с молотком на нее посыпались пыль и старые тюбики из-под шампуней и зубных паст. Сжав в руке спасительный молоток, Елена подумала, зачем она их туда прятала? Наверно, было лень выбрасывать… Вспомнив про время, когда все было так хорошо и спокойно, а ей все чего-то не хватало — то денег, то самореализации, то восхищения, — она почувствовала на щеках соленый вкус слез. Как же ей сейчас хотелось просто покоя! Обычного покоя… Если бы она могла все вернуть назад!
Алиса шла по улице, и ей было весело. Она еще никогда не гуляла так
Идти было здорово. Мимо проезжали автобусы, которых, оказывается, было довольно много в городе. Впрочем, сейчас Алисе было уже все равно. Она почти дошла. С огромным сожалением она увидела впереди дом, который, увы, был конечной точкой ее похода.
Прошедшая мимо пара наглых прыщавых балбесов лет пятнадцати сделала неумелую и глупую попытку заигрывания с Алисой. Один присвистнул, другой отпустил скабрезный комплимент.
Алиса отмахнулась от них, как от назойливых комаров, и подумала, что даже эти придурки сегодня выглядят замечательно, подарив ей шанс хоть на минуту почувствовать себя взрослой.
Она поправила волосы жестом девушки из рекламы «Пантин про ви» и обворожительно улыбнулась самой себе и быстро темнеющему небу.
Стремительными шагами она подходила к материнскому дому.
Ругая себя последними словами, Маша выскочила из автобуса. К дому она летела словно ветер. Только бы успеть перехватить Алису, если та, не дождавшись матери, с облегчением решит поехать назад!
Быстро темнело. Представив Алису, возвращающуюся домой в этакой темнотище, Маша окончательно расстроилась. Злость на себя и нерадивую Елену уступила место страху за маленькую девочку, едущую домой по их вине в этом страшном ночном городе… Мало ли что может случиться?
Как бы в подтверждение ее мыслям, мимо прошли пьяные гоблины, громкий мат которых был несколько нарочитым — как если бы они устанавливали этим матом свои законные права на территорию… Отчего-то Маше пришло в голову сравнение с котами, метящими свою территорию струйкой мочи…
Мысль, что им может где-то встретиться беззащитная Алиса или маленькой Алисе повстречаются другие, столь же зловещие тени, заставила Машу зажмуриться и еще больше ускорить шаги.
Через мгновение она стояла в подъезде, вонючем и грязном, ожидая застрявшего где-то лифта.
Он понял, что тот, кто звонит, не собирается отказываться от встречи. «Что ж, — подумал он, — придется открыть». Придумывая по дороге легенду, почему он оказался здесь и что, собственно, заставило хозяйку этой квартиры закатывать истерики в ванной — на случай, если за дверью окажется кто-то знакомый, — он открыл дверь.
Первое, что он увидел, — расширившиеся от удивления и ужаса глаза Алины. Второе, когда опустил взгляд, — маленький, изящный дамский револьвер, смотрящий своим единственным глазом прямо ему в живот.
Лифт, на мой взгляд, поднимался целую вечность, хотя прошло не больше минуты.
Наконец лифт все-таки остановился и открыл широко свою беззубую пасть.
Мы вылетели оттуда как ошпаренные. Увы, мы опоздали — я увидела, как дверь
Елениной квартиры открылась, поглотив внутрь Алину, и мне захотелось громко застонать.Я сделала отчаянный рывок, но тяжелая дверь глухо захлопнулась прямо перед моим носом. От обиды я ударила по ней со всей силы кулаком. Что делать теперь — я не знала.
— Это же надо быть такой дурой! — мрачно сообщила я Лапину.
— Вы про Алину? — спросил он. — Странно, мне казалось, что она далеко не глупа…
— Господи, — простонала я, — да прекратите вы ерничать или нет? С вашим характером невыносимо вообще жить… Вы и на электрическом стуле будете над всем издеваться?
Мой вопрос заставил его немного озадаченно замолчать. Я позвонила в дверь — конечно, глупо было думать, что мне откроют. Им и без меня жилось довольно интересно.
— Думаю, вы правы, — сказал Лапин, — я наверняка нашел бы что-нибудь смешное в ситуации с электрическим стулом. Например, я сейчас представил, какая рожа у человека, врубающего ток, и мне действительно стало опять немножко смешно…
Правда, лицо его было серьезным.
— Лучше придумайте, что можно сделать, — буркнула я. — Только пока нам было бы желательно обойтись без милиции… Я не уверена, что она его не пристрелит, пока мы с вами здесь тусуемся…
— Кто? — удивился он. — Вы Елену имеете в виду?
— Ага, — сказала я, — вот уж нужна мне эта ваша Елена… Пока Алина не пристрелила своего благоверного.
Он, кажется, удивился. Даже не нашел, какой остротой поразить меня на сей раз.
— Может, нам выломать дверь? — неуверенно предположил он.
— Ага, — согласилась я, — сейчас выломаем. Железную дверь выломать — раз плюнуть. Сами понимаете. Ничего проще нет. Мы с вами такие атлеты…
— Ну, я так и знал, что рано или поздно вы непременно станете бестактной, — обиженно пробурчал он, — это тоже отличительная черта эмансипированных женщин…
Он еще на что-то жаловался, но мне было не до этого. Я увидела спасительный выход. Не знаю, с чего я решила, что я суперменша и непременно смогу это сделать, но в момент отчаяния я вообще не расположена рассуждать долго. Поэтому я шагнула к окну с решительной быстротой. Лапин вытаращил глаза и задохнулся от удивления и праведного гнева, как только понял, что я замыслила.
Мне было наплевать. Я знала, что прямо рядом с окном расположена пожарная лестница, от которой останется всего один шаг до окна в Еленину спальню. Даже если оно закрыто, что маловероятно в этакую духоту, я сумею его разбить.
Уже через мгновение я висела на лестнице, явно вызывая к себе интерес жителей здешнего микрорайона, которые оторопело смотрели ввысь, где развивались столь интересные события. Я, держась за перекладину, осторожно лезла в сторону окна, которое, слава Богу, действительно оказалось открыто, а за мной, отчаянно сопя и ворча, волок свое измученное общением со мной тело Лапин.
Я очень осторожно доползла, передвигая с трудом свои затекшие руки, до окна и, набрав в легкие воздуха и зажмурив глаза, протянула одну ногу на подоконник, потом поставила туда же и вторую. Осталось самое страшное.