Меня зовут Синдбад Мореход
Шрифт:
– Ты что?! Саня - это же враги!
– ???
– Ты что, не помнишь, кто на Куликовом поле напал на наш передовой полк? Это же была генуэзская пехота!
Да, что-то припомнилось - черная, непобедимая генуэзская пехота - самые лихие рубаки и меткие арбалетчики, и еще что-то там. Ладно, отомстим пра ( двадцать раз повторить) дедам за то, что сделали их пра..... внуки в четырнадцатом веке. Судно шло курсом на север, латинские паруса позволяли ему при довольно сильном западном ветре держать скорость шесть-восемь узлов (узел - 1,852 км/ч) - при таком ветре 'Аврора' на курсе галфвинд (ветер в борт) могла не напрягаясь, развить скорость почти вдвое большую. Неф на наше преследование попросту не отреагировал - не сменил курс, не добавил парусов, такое впечатление, как будто нас не заметили. Даже как-то обидно. Чтоб окончательно внести ясность в наши намерения, когда между нами осталось триста метров, дал команду стрельнуть из аркбалисты в корму нефа. Опять 'ноль на массу' - как будто преследуем мираж. Пришлось просить Деда слетать на развертку, но не опускаясь ниже двухсот метров - максимальный полет стрелы вверх, и заходить со стороны солнца. Дед поворчал по поводу того что рулетки у него нет, на что я предложил - пусть взлетит примерно на эту высоту, а я пальну из лука по максимуму - чем хуже рулетки. Вернувшись, Дед доложил, что ситуация непонятная - под прикрытием кормовой надстройки собралось не менее двух десятков доспешных воинов с луками, паники нет, скорее штатная
– Кто будьет сдатся, тот будьет пить водка и курьит пелёмор! Остальной зольдат будьет висет этот верьёвка!
Мой ультиматум понят не был, и спустя минуту на их корме образовалось построение, напоминающие римскую 'черепаху', прикрывающую ростовыми щитами дюжину лучников, которые тут же начали обстрел 'Авроры'. Ну что ж, выбор сделан - поехали. Ответом был слитный залп трех аркбалист. Тупые, тяжелые дротики снесли этот карточный домик не хуже удара молота - брызнули в стороны обломки щитов и тех, кто за ними стоял, окрасив низ бизань-паруса (кормовой парус) в красный цвет. Кому удалось избежать попадания тяжелых дротиков, лишившись прикрытия щитов, попали под залп стрел с трехгранными бронебойными наконечниками. Хотел было скомандовать, чтоб из аркбалист били через борта, переборки и комингсы трюма по засевшим там супостатам, но жаба не дала калечить практически уже мой корабль. Вместо этого дал команду на сближение.
– Абордажной команде подготовить багры,'кошки', дреки ( небольшой складной якорь) и переходные мостики. Лучникам прикрытия - рассредоточится, согласно своих секторов обстрела! Марсовые (марс - площадка на топе составной мачты) стрелки - занять свое место на мачтах! После команды 'На абордаж' залп по противнику, а далее действовать по обстановке. Всем занять свои места!
Неф, как я уже сказал, был немного короче 'Авроры' - но при одинаковой высоте главной палубы, его бак был выше нашего где-то на метр, корма как минимум на полтора превышала нашу, и при этом метра на три была длиннее. Я такой весь красивый - доспех (от островерхого шлема с пластинчатой брамицей, нащечниками и стрелкой, прикрывающей нос, до пластинчатых мокасин, закрывающих взъем стопы) был подвергнут воронению (чернению). Вооружился короткой абордажной саблей, массивная гарда с вертикальной зубчатой полосой, в районе костяшек, напоминающей зубья ножовки, для ударов по незащищенной плоти, и вороненым баклером - цельнометаллическим круглым щитом, с дециметровым шипом в центре умбруна, диаметром примерно сорок сантиметров, с заостренной кромкой. И только плюмаж украшающий шлем, был кроваво красного цвета.
Едва наш бак коснулся главной палубы нефа, я дал команду - НА АБОРДАЖ! Сразу полетели кошки, багры зацепили борт противника, переходной мостик опустился на фальшборт нефа. Дальнейший ход боя пришлось вспоминать и восстанавливать под медитацией, а также выуживая по крупицам у свидетелей и участников событий все, что происходило вне моего поля зрения. Поэтому дальнейшее повествование поведу как от себя, и как бы обобщенный взгляд со стороны свидетелей. Ну все, понеслось. Едва переходной мостик коснулся бортового планшира нефа, я рявкнул во всю глотку.
– Делай, как я! За мной!
Пробежав пару метров по мостику, отбил в сторону нацеленный мне в грудь багор, принял одну стрелу на щит, от второй уклонился. Перепрыгнул нацеленный в голень топор , наградив его обладателя уколом в лицо, на миг затормозил движение, пропуская в миллиметре от бедра рубящий удар меча. Меч еще продолжал движение, а его хозяин уже умер - стрела, пущенная андоррцем, почти по самое оперение вошла в его рот. Цены бы Фараху не было, если бы работал на упреждение - но все равно, спасибо. Догнал отбитый мной багор, попутно отделив кисть, сжимающую его, от остальной руки. С мостика сразу перепрыгнул на крышку трюма, свободную от вражеских солдат. Отбил одну стрелу баклером, еще две ушли в рикошет от шлема, еще несколько ударили по бахтерцу и наручам. Это видимо я сильно погорячился, выбрав место, где лучники могли поливать вовсю, не опасаясь задеть своих. Отбивая и увертываясь от очередных стрел, я понял, что такой балет ни к чему хорошему не приведет - и сиганул на главную палубу, выбрав место, не сильно перегруженное врагами. Группа из трех воинов, видимо, спешащая к месту прорыва, стала моей целью. Спрыгнув на главную палубу напротив спешащих врагов, я почувствовал весьма ощутимый толчок палубы, но устоял. Первый, не успев затормозить перед непонятно откуда взявшимся пиратом, влетел в мои объятия и получил сокрушающий удар шлемом в лицо, второй, бежащий левее и сзади, нарвался на взмах с левой, режущей кромкой балкера в переносицу - тоже не жилец. Третьего упокоила стрела в сердце от Фараха. Встречающая сторона неприятно удивила своим количеством. Кроме того что по мне работало, пока я был на крышке трюма, с десяток лучников, из всех щелей, как тараканы, вылезали все новые доспешные бойцы, и что особо неприятно - спешили они ко мне. По ощущениям, я уже секунд тридцать на вражеской палубе. Где наши?!
(Взгляд со стороны.)
Как только переходной мостик коснулся фальшборта нефа, капитан прокричал, ' - Делай, как я' и вскочив на него, ринулся в атаку. За ним на мостик вскочил Азим - абордаж начался. В Синдбада сразу полетели несколько стрел, часть из которых он отбил саблей и встретил на щит, но одна из них, от которой он увернулся, ударила в защищенную голень Азима. Подбитая нога соскользнула с мостика, и он растянулся поперек перехода. Бежавшая за ним принцесса запнулась об него, и свалилась рядом. Два беззащитных для стрел тела накрыл собой Басим, не забыв сам прикрыться щитом. Баррикаду из своих бойцов перепрыгнул бежавший пятым Касим, но два багра неприятеля скинули его с мостика. Падая, он зацепился рукой за щит Басима, и стянул всю крепко спаянную троицу вниз. Хорошо, капитан перед абордажем распорядился спустить с атакующего борта крупноячеистую сеть с поплавками на конце, чтоб любой выпавший за борт мог легко подняться обратно, как и отрабатывалась на тренировках - иначе бы мы получили четырёх утопленников. Следующий шестым Лейс был скинут за борт вместе с мостиком. Атака захлебнулась. Второй мостик был в четырех метрах от первого и упирался в недосягаемую по высоте корму. Командующий второй абордажной группой Рахим не растерялся, и приказал сместить свой мостик правее. Но в это время обороняющаяся команда успешно - под прикрытием своих лучников - освободила свой
борт от большинства наших багров и 'кошек', а их капитан предпринял маневр, позволивший их нефу бортонуть нас в скулу своей кормой, и развернутся к нашему борту перпендикулярно. Синдбад в это время запрыгнул на крышку трюма, чтоб отвлечь вражеских лучников на себя. Виртуозно отбив и увернувшись от двух десятков стрел, он вернулся на главную палубу, преградив путь вражеским бойцам, спешащим с бака к точке прорыва. В это время вражеские лучники предприняли попытку с господствующей по высоте своей кормы проредить наши ряды, но потеряв человек пять, оставили свои безнадежные попытки. Дело в том, что прежде чем из-за вражеского фальшборта появится голова лучника, появлялось плечо его лука, на которое сразу нацеливались наши - и при появлении головы, били в нее с десятка метров из трех-четырех луков разом, да и наши марсовые стрелки не зевали. Все в общем обстояло неплохо - с нашей стороны пока потерь не было - если не считать пяток легко раненных - а на борт уже поднимались несостоявшиеся утопленники. Первой на борт забралась злая, как шайтан, принцесса. Окинув взглядом баталию, она взревела как раненная львица.– ААААА!!! Саня, прыгай в воду! Прыгай, гад! ААААА!
Но всем было ясно - и рыжей в первую очередь - что Синдбад хоть и плавает как рыба, но с нефа по своей воле не уйдет. Тут же развернувшись к экипажу, Марго - изменив тон с обреченного на разъяренный - прорычала:
– Если с капитаном что нибудь случится - всех uroyu! Боцман - командуй, suka! Через тридцать ударов сердца готовность всем к абордажу! Вперед!
Что такое UROYU никто не знал - но то, что это что-то очень плохое, все поняли по интонации. Команды из боцмана посыпались как горох из худого мешка, командиры отделений заорали на своих подчиненных, темп обстрела нефа лучниками резко возрос. Касим скомандовал чтобы все аркбалисты перенесли на бак, и зарядили две из них картечью. Не прошло и минуты, как 'Аврора' наполнила свои паруса ветром, забрав его у генуэзцев - тем самым лишив их неф маневренности, и стремительно стала выходить на позицию для нового абордажа.
(Я.)
По ощущениям, я уже секунд тридцать на вражеской палубе. Где наши?! А наших не наблюдалось, только чужие. Не было даже 'Авроры', и мостика, с которого я десантировался - тоже не было. Покрутив головой, я все же обнаружил свое судно 'пришвартованное' к корме нефа парой еще не срубленных 'кошек'. По сети, спущенной с борта шебеки, поднималось несколько наших бойцов. Первой карабкалась рыжая - ее я узнал по белому плюмажу на шлеме (весь свой доспех она слизала с моего, только плюмаж выбрала белый), который сейчас свисал, как мокрая мочалка. Заминка в пару секунд пока я крутил головой в поиске своих, дала противнику возможность обложить меня плотным кольцом, если не считать направления - за борт. Сигать за борт не хотелось - как ни оправдывай себя, но по любому выходило, что струхнул. Ладно, оставим этот вариант на крайний случай - только вот куда уж крайней, если через секунду на тебя набросится полтора десятка туловищ, вооруженных острой сталью. Полтора десятка туловищ, надо сказать, опасались больше стрелков, которые прикрывали меня - поэтому кормовая группа держала свои щиты сбоку, а носовая перед собой. К слову - щиты и тех, и других, были похожи от застрявших в них стрел на ежей. Ну, раз меня почти не видят носовые, закрытые щитами - ударим по ним. Разбежавшись на пяточке в три метра, ухватившись рукой за ванты грота, ударил двумя ногами в верхнюю треть двух щитов носовой команды. Лучше б я сиганул за борт. Сбитые мною с ног, пара бойцов даже не смогли толком упасть в этой толкучке, к которой тут же присоединились подоспевшие сзади кормовые. А я, оказавшись в центре этой свалки, состоящей явно опытных бойцов, лишился всякого маневра. Одно радовало - как и я, они не могли применять свой холодняк. Радость была недолгой - сразу несколько вражин блокировали мои движения, ухватили за руки, шлем, щит, детали амуниции - и начали валить на палубу. Все мои трепыхания затихали по угасающей. Общий вес над моей тушкой нарастал, и вскоре превысил мои атлетические возможности - и я оказался прижат к палубе. В это время произошли следующие события - до меня донеслась команда Касима - 'Уоздух!'. Орал он явно через рупор, потому что вся наша куча от мощной вибрации его голоса ощутимо вздрогнула. Что означало - через секунду по вражеской палубе ударит картечь, и все наши на враждебной территории должны по этой команде моментально рухнуть на палубу, и по возможности прикрыться щитами от рикошета - как и отрабатывалось, или нырнуть за крепкие элементы надстройки. Я как понимаете, эту команду пусть не по своей воле, но выполнил. С секундной паузой по нашему скоплению ударило два залпа картечи. Двадцать с небольшим метров, разделяющее орудие с мишенью, дало минимальный разброс и максимальную поражающею силу свинцовым шарикам. Практически все картечины ударили по нашему с врагом сосредоточению, ощутимо встряхнув даже меня, лежащего в основании пирамиды, вызвав гвалт диких вскриков и хрипов. Второй удар я только почувствовал - шумовые эффекты уже слились с первым. Давление на мою тушку мгновенно ослабло, что дало мне возможность встать на корячки, или пользуясь борцовским термином - в партер. И тут кто-то бьет меня в пятую точку, в самый копчик - бл.., как же больно. От этой вспышки боли сдетонировала вестница вхождение в ускоренное восприятие действительности, моя сверхновая звезда. Наступила полная глухота, все предметы приобрели небывалую яркость и контрастность, и время вокруг замедлилось. Включился боевой транс. Все, бл.. , вы сами напросились - вынимаю из ножен, закрепленных на предплечье, стилет - поехали. Старый индус продавший его, был прав - кольчуги он протыкал, как тряпки. Нанося удары со скоростью не менее двух ударов в секунду, вскоре расчистил свое жизненное пространство от живой плоти. Еще рывок - и сбросив себя пару тел, я на ногах - в левой руке стилет, правая сама ухватила удобный топорик с шипом на манер ледоруба - только режущая кромка не поперек, а вдоль древка. С этим нехитрым оружием не составило труда за пару секунд сразить, а точнее, добить чудом оставшуюся на ногах после попаданий картечи и стрел троицу. Быстрый взгляд на поле боя прояснил ситуацию. Со стороны кормы продолжают осторожно выдвигаться, пригибаясь ниже фальшборта и прикрываясь щитами, бесконечные (Мы что, на десантный транспорт напали?!) воины противника - а вот на баке они похоже почти закончились. Значит, нам туда дорога. Сама собой в голове заиграла песня Верещагина из фильма 'Белое солнце пустыни' - я поймал кураж.
– Ваше благородие, госпожа разлука, Мы с тобой друзья давно, вот какая штука.
Четыре противника, прикрывающие лестницу на бак, стали очередной моей целью. Переть на них буром я не стал, а снова запрыгнув на крышку трюма, тут же сиганул с него вниз, слева от группы, и атаковал четверку с фланга. Между комингсом трюма и баком пряталось еще несколько бездоспешных человек - видимо, матросня, которую я трогать не стал.
– Письмецо в конверте, погоди - не рви.... Не везет мне в смерти, повезет в любви.
Такого финта от меня не ждали, или не смогли разглядеть, прячась за ростовыми щитами. Взмах топора - и первый оказавшийся ко мне левым боком, сразу лишился предплечья, которое удерживало щит. Укол стилета под подбородок избавил беднягу от переживаний по поводу инвалидности. Второй получил клевцом топора, который целиком вошел в затылочную часть шлема. Вырвать топор удалось только со шлемом, и судя по огромной дыре в голове, с приличным куском черепа. Освободить топор от довеска не удалось, пришлось его бросить.
– Ваше благородие, госпожа чужбина, Жарко обнимала ты, да все же не любила.
Оставшиеся двое дружно сдвинули щиты, вжавшись в пространство ограниченное бортом, баком, и прикрытое от меня лестницей. Сковырнуть их у меня времени не было, но и они мне внезапно навредить они не сумеют - живите пока. Подхватив свободный щит, который в полроста, рванул по лестнице на бак.
– В ласковые сети, постой, не зови, Не везет мне в смерти - повезет в любви.