Меня зовут Сол

Тени деревьев стали длиннее. Судя по солнцу, мы прождали часа четыре. Дверь наконец открылась, и появилась та женщина, с которой Мо выходила курить, а еще высокий тощий мужик, и еще один, седой и стриженый, во флиске. Они все закурили и сели на скамейку. Я слышала, что они смеются. Тощий мужик встал и замахал руками, как будто что-то остальным рассказывал. Все ржали. Потом я услышала, что приехала машина, и напряглась: а вдруг полиция? Пеппа тоже ее услышала.

— Я посмотрю, — сказала она и поползла в сторону, откуда можно было увидеть лужайку перед домом. Ингрид сидела, закрыв глаза и подтянув колени к подбородку. Мы услышали, как Пеппа ломится через кусты, и через полминуты она доползла до нас и сказала:

— Там приехал белый фургон с какими-то коробками.

Трое, сидевшие на скамейке, встали, видимо собираясь вернуться в дом. И тут снова вышла Мо, и они с ней заговорили. Мо качала головой и зажимала рот руками. Мы следили за ней. Вот бы остальные ушли, а она осталась. Но она даже закуривать не стала и скоро ушла в дом вместе с ними.

— Сол, это тупо, — сказала Пеппа, — пошли ее заберем.

— Нет. Там есть другие люди. Они увидят нас, позвонят в полицию, и нас всех загребут.

Ингрид подползла к нам, обняла нас и произнесла:

— Она еще выйдет. Не волнуйтесь. Просто подождите немного. А если не выйдет, я схожу за ней. Меня никто не знает. Я скажу ей, что я врач, что вы тут, и она пойдет со мной.

Пока она говорила, Мо снова вышла из дома с пачкой табака и стала крутить себе сигаретку. Пеппа вскочила — я не успела ее схватить, — выбежала на лужайку и понеслась к Мо.

— Мо! Это мы!

Я встала. Мо открыла рот и протянула руки, Пеппа напрыгнула на нее, и они чуть не упали. Мо кричала и цеплялась за Пеппу, а потом Пеппа потянула ее за руку к нам. Я вышла из-за дерева, и Мо увидела меня. Я ей помахала, и она громко вскрикнула, а Пеппа все тянула ее вперед. Я побежала к ней, и она крепко обняла меня и заплакала.

— Сол… — прошептала Мо.

Мы отвели ее к своему убежищу. Она дрожала и покачивалась, как будто собиралась отрубиться.

— Ты же поедешь с нами? — говорила Пеппа. — Мы живем в лесу с Ингрид, и ты можешь поехать с нами, мы тебе даже шалаш построили…

— Что? — спросила Мо. — Нет, я не могу. Я…

А потом она увидела Ингрид, и та подошла к ней и взяла ее лицо в ладони.

— Мы тебя спасли. Поехали с нами, мы за тобой присмотрим.

Мо дрожала и говорила:

— Куда мы? — А мы тянули ее к дороге. Она была как будто слепая и не видела, куда шла, так что приходилось крепко держать ее за руку и тащить.

— Пошли, недалеко осталось.

Мы дошли уже до самой стены, когда я услышала крик:

— Клэр! Клэр!

Мы перетащили ее через стену, и я побежала вперед, чтобы стряхнуть ветки с машины. Ингрид снова покопалась под рулем и потыкала туда проволокой, а Пеппа подтащила к машине Мо.

— Это же «роллс-ройс», — сказала она.

— Ага, — гордо отозвалась Пеппа, — мы его угнали.

Я открыла заднюю дверцу и уложила Мо на пол, куда обычно ноги ставят. Пеппа накрыла ее пледом и села на сиденье. Ингрид орала на машину по-немецки, но тут машина завелась.

Ингрид быстро рванула по дорожке. Я сидела спереди и оглядывалась: не гонятся ли за нами. Мы немного проехали вперед, потом развернулись, еще раз проехали мимо входа в приют и понеслись прочь. На поворотах машину заносило.

— Мо, сиди там, и тебя никто не увидит, — уговаривала Пеппа.

Выехав на дорогу, Ингрид немного сбросила скорость. Уже темнело, но за нами никто не гнался. Повернув направо, на трассу, мы поехали довольно медленно. Мо села. Она была в шоке, плакала, смеялась и обнимала Пеппу.

— Я думала, вы умерли, — сказала она и заревела.

Короткая стрижка ей шла. Она покрасилась в блондинку и стала очень хорошенькая и совсем молодая. Глаза были ясные, хотя она плакала. Я сидела спереди и смотрела на нее.

— Куда вы делись? — спросила она.

— Мы убежали и жили в лесу, — объяснила я. — А потом встретили Ингрид.

— Она немка, — добавила Пеппа. — Она научила меня, как будет задница по-немецки, и это почти так же, как по-шотландски.

— Вас все ищут… Я думала, вы погибли. И копы так считают. Они думают, вас кто-то украл.

— Никто нас не крал, — обиделась я. — Мы сами убежали и спрятались в лесу.

Мо наклонилась вперед, погладила меня по голове и произнесла:

— Сол, прости меня.

И снова заплакала.

— Мо, мне совсем не жалко, что я убила Роберта.

Мо еще сильнее заплакала.

Мы уже почти доехали до «Литл шефа», и я спросила у Ингрид, что мы собираемся делать с машиной.

— Бросим ее. Где-нибудь тут, на обочине. Я оставлю в ней деньги за разбитое окно и бензин.

— Куда мы едем? — спросила Мо. — Меня ждут в приюте.

— Мо, ты будешь жить с нами в лесу, — объяснила Пеппа. — У нас там лагерь, а по ночам мы жжем костер, это очень круто.

— Тебе нельзя пить, — добавила я.

— Я не пью, Сол. Я завязала. И развязывать не стану. — Она еще немного поплакала. — Что происходит вообще?

— Мо, а у тебя есть курить? — спросила Пеппа.

— Самокрутки.

— Дай одну.

— Нет, Пеппа, — засмеялась она.

— Нет, Пеппа, — сказала я.

— Я и сама курить бросаю, — поведала Мо.

Где-то в полумиле от «Литл шефа» мы свернули на обочину. Рядом никого не было. Ингрид вытащила свою проволоку, машина остановилась, фары погасли. Было уже темно. Ингрид вынула из кармана блокнот, вырвала из него страницу и написала: «Спасибо за машину. Прилагаю деньги за разбитое окно», завернула в записку пачку десяток и положила ее на переднее сиденье.

— Я оставила сотню, — пояснила она, — стекла для таких машин жутко дорогие.

Пледы мы бросили внутри. Ингрид с одним фонариком пошла впереди, я, со вторым, сзади. Мы перелезли через стену, перешли поле и углубились в лес. На Мо были конверсы — в них ходить удобно, не то что на каблуках, которые она всегда носила, пока работала стриптизершей. Она отлично держалась, только иногда говорила: «Страшно!» — и смеялась. Мы немного поднялись по склону — внизу виднелись витрины «Литл шефа». Потом мы нашли тропинку, ведущую к долине с рекой. Никто не говорил ни слова, мы просто шли вперед. Под ногами скрипел снег и трещали сучки. Месяц давал немного света, и звезды уже вышли, очень яркие.

Пеппа держала Мо за руку и приглядывала за ней. Мы уже спускались.

— Мо, осторожнее, — говорила она, — тут немножко вниз.

Я знала, что ей нравится показывать Мо дорогу.

Ингрид шла медленнее, чем обычно, и иногда хваталась за поясницу. Потом она остановилась, согнулась и застонала. Я подбежала к ней и положила руку ей на спину.

— Очень больно, Сол.

— У нас еще остались таблетки в лагере… — Но она покачала головой. В лунном свете я увидела, какое у нее страшное лицо, а еще она скрипела зубами.