Меня зовут Виктор Крид

– Огорчу вас, герр Шмидт, - растянул губы в невеселой улыбке я.
– Формула Эрскина на мне не испытывалась. Я - природный мутант, как и предполагал доктор Клаус.

– Не правда, - спокойно ответил он.
– Анализы показывают явные следы изменений вашего организма.

– Это постарался Иссей. Думаю вы его знаете.

– Маг? Удивительно. Его работа впечатляет, - задумчиво проговорил он, рассматривая меня. И взгляд его мне не нравился. Иоганн расплылся в улыбке.
– Но это означает, что опыт только начался! Пусть ослабленной сыворотки Авраама у меня нет, но вторую дозу моей версии, я изготовить могу, и изготовлю!
– с этими словами он стремительно покинул мою лабораторию и кинулся в соседнюю.

"Язык мой - враг мой" - в который уже раз пришла мысль, правильная, но запоздалая.

* * *

– Мистер Крид, - расплылся в улыбке герр Шмидт. Вот только не Иоганн, а Клаус.
– В вас погиб гениальный актер!

Я скосил на него глаза. Хмуро это сделать не получалось, так как голова была зафиксирована, а этот усатый гад стоял в неудобном для разглядывания положении.

– Но как же приятно бывает утереть нос этому выскочке из Гидры!

– Чем же?
– не утерпел я.

– Тем, что я ему говорил про естественную природу мутации, а он как тупой баран уперся в свою сыворотку. Ну и кто в конечном этоге прав?

– Вы, герр Шмидт, - признал я.

– Вот!!
– воздел он палец к потолку.

– Но вы же признали меня бесперспективным. Так он сказал.

– Я признал таковым безумное агрессивное животное, - наставительно произнес он.
– Но разумный, адекватный мутант - это же совсем другое дело!

– Чем же?

– Мутанты чрезвычайно редки. И способности их поражают воображение. А если их развивать и использовать разумно... А хотите я познакомлю вас с еще одним представителем вашего вида?

– У нас есть вид?
– удивился я.

– Есть, - улыбнулся он.
– Все мутанты единый вид, способный иметь общее потомство, наследующее признаки вида.

– Способности наследуются?
– искренне удивился я.

– Нет. Должен признать, что способности уникальны и непредсказуемы для каждого мутанта. Но некую наследственную схожесть имеют. Наследуется сама возможность иметь способности. Но все равно: мутанты - единый вид.

– Вот как...
– задумался я.
– Хочу. Познакомьте.

– С кем?
– сбился Клаус.

– С еще одним представителем моего вида. Вы же только что предлагали...

– А! Точно! Совсем сбился с мысли, - хмыкнул в усы он и быстрым шагом двинулся к двери. Открыл ее и на какое-то время исчез из поля моего внимания. Затем вернулся, ведя перед собой тощего пацана в полосатой робе с номером нашитым на правой стороне.

– Знакомьтесь! Макс Эйзенхардт, - указал он на подростка.
– А это Виктор Крид, - показал он уже на меня.
– Он тоже мутант и обладает удивительнейшей способностью!

– И что он может?
– ломающимся голосом спросил Макс.

– Он обладает высочайшей регенерацией. Способен восстанавливать потерянные органы и даже целые части тела.

– А почему он прикован?

– Потому что на его поимку с фронтов пришлось снять больше половины действительно сильных бойцов. И то не обошлось без потерь. Перед пленением он перебил почти треть отряженной группы.

– Просто так им удобнее вырезать из меня органы, - позволил я себе перебить доктора.

– И это тоже, - не стал отрицать Шмидт.
– Но факт есть факт: ты не один! Вы не одиноки!

– Не самые приятные обстоятельства, чтобы узнать об этом, - вставил в копилку с его шилингами и марками свои пять копеек я.

– Это преодолимо!
– многозначительно ответил он.
– Но вы правы, мистер Крид. На сегодня достаточно. Герр Шмидт уже должно быть заканчивает свою ненаглядную микстуру, - с этими словами он вывел подростка и вышел сам.

Я же расслабил мышцы шеи и прикрыл глаза. Будем надеяться, что едва слышный щелчок в моих оковах на правой руке, раздавшийся в момент окончания разговора, слышал только я.

* * *

глава 16

Что ж, щелчок мне не причудился. Но что делать дальше? Почетный караул из пяти солдат с бластерами Гидры из лаборатории никуда не делся. Они как караулили посменно круглые сутки, так и не собирались бросать этой затеи.

А доверять своему телу в полной мере после использования вакцины я не мог. Слишком непредсказуем пока результат. Оно может подвести в самый неожиданный момент, а одного бластерного попадания по фильмам хватало, чтобы испарить танк. Себя крепче танка я не считаю. Эффективнее - может быть, но крепче - нет.

Что ж, остается надеяться только на ловкость и навыки. В том числе и специальные навыки управления Ци. Благо погонять его по телу я уже успел, и Зверь все еще сыто посапывал, не мутя сознание яростью.

И не прошло и минуты после ухода Шмидта Клауса, как в лабораторию влетел Шмидт Иоганн. Подозреваю, что Клаус так поспешно ушел именно из-за скорого прибытия Иоганна. Ведь познакомить нас с Максом он познакомил, но демонстрации способностей не устроил, что было бы логичным.

Герр Шмидт, ни слова не говоря, сразу сунулся ко мне со шприцем. Прицелился и воткнул иглу. Попытался воткнуть: железная рубашка - один из самых распиаренных фокусов Шаолиньских монахов. Естественно, меня учили ему. И освоил я его на очень неплохом уровне. В принципе, при должной концентрации, я в состоянии отбить голой кожей пулю из противотанкового ружья или очередь из пулемёта. Но в обычном состоянии с каждой секундой удержания этого состояния, контроль над собственной яростью сохранять становилось сложней. Настолько, что после минуты, я уже кидался на все что движется.

Игла согнулась. Иоганн с непониманием на нее уставился. Затем на место укола и даже попробовал пальцем кожу. Поскреб ее. Снова посмотрел на иголку, вздохнул и вышел из лаборатории за новой.

Я углубил концентрацию, готовясь нанести одновременный Ци удар по караулящим солдатам. Но не успел. Вернулся Иоганн уже с новой иглой.

Я сосредоточился на шприце и ударил по нему Ци. Тот не вылетел из пальцев Шмидта, нет. Удар был рассчитан на деструкцию содержимого. Максимально ослабить действие - вот была моя цель в этом ударе, поскольку играться с иголками больше нельзя. Слишком опасно показывать настоящие свои возможности.

Шмидт заметил. Не мое вмешательство, а то, что с сывороткой что-то не так. Он остановился и внимательно посмотрел шприц на просвет. Содержимое его поменяло оттенок с ярко-синего на бледно-фиолетовый.

– Странно, - сказал он сам себе по-немецки. Глянул на меня, что-то прикинул в уме.
– Нет, этот состав мы испытаем на другом подопытном. Не хочу нарушать чистоту эксперимента, - все так же тихо пробормотал он.
– Но все же, что могло так повлиять...
– покинул он лабораторию, продолжая разглядывать шприц.