Меня зовут Виктор Крид

С ним было и проще и сложнее одновременно. Этот гад того, кто его убивал, увидел. О, как у него расширились глаза, когда он меня узнал!

Как я умудрился убить мутанта, управляющего энергией? Довольно просто. В его спальне в лагере не было окон. А дверь я заклинил. Вентиляцию забил тряпкой. А потом вскрыл двадцать жестяных контейниров с Циклоном-Б. Он успел проснуться. Даже пытался проломить стену. Но не смог. Видимо помешали моя нога, что поставила подножку, и моя задница, что села сверху ему на спину.

Еще одной гранатой я разжился в прибежище Иоганна. Он, думаю, уже не обидится.

Этому трупу я тоже вставил ее в рот. Правда, на всякий случай, перед этим отрезал голову. И вторую гранату подложил под тело.

С безопасного расстояния пронаблюдал детонацию и обращение тела в пепел. Только потом ушел. С этими мутантами контролировать надо до самого конца, до пепла... По себе знаю.

Закончив с этим делом, вернулся к Максу в Швейцарские Альпы, где мы с ним месяц до начала моей охоты уже жили в купленном мной доме.

Я вошел. Макс спустился на звук открываемой двери и выжидательно посмотрел мне в глаза. Я утвердительно опустил веки. Макс, точнее уже Эрик, как я прописал его в документах, прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней. Он сидел на корточках, бросив руки на колени сверху и опираясь о стену, уставясь перед собой.

Я точно также уселся рядом.

– Точно?
– тихо спросил он.

– Точнее не бывает, - ответил я.

Мы помолчали, каждый думая о чем-то своем.

Эрик... Он воспринимался как младший братишка. Не сын, нет. Просто младший брат. И именно так я документально оформил нашу историю. Виктор и Эрик Лэншеры.

Пока были в Союзе, я тайком брил голову, на которой спустя месяц после побега, снова начали расти волосы. Также брил и брови. И бороду. Сохраняя тот образ, в котором меня первоначально увидели. Не железом брил. Огнем. Больно, но того стоило. Хватало на неделю, потом снова начинала пробиваться поросль.

Когда же мы сбежали, перестал это делать. И волосы с бровями отросли. Я снова блондин, а не коленка.

Эрик свою седину после побега с фронта красил. Он теперь тоже блондин.

Не думаю, что нас ищут... особенно активно. Почему? Спустя двадцать минут, после того, как я покинул с мальчишкой на плече зону влияния телепата, всю территорию накрыли залпы "Катюш". Они утюжили землю больше часа. Не думаю, что после такого, там можно будет что-то разобрать. Те тела, что там оставались, должно было размолоть в кашу и раскидать по всей зоне поражения.

Но разумную осторожность проявлять все равно стоит.

– И что теперь?
– наконец спросил Эрик.

– Ничего, - пожал плечами я.
– Пойдешь в местную школу, получишь нормальное среднее образование. Потом... Подумаем.

– Думаешь стоит?
– вяло поднял на меня голову он.

– Твоя сила - физика. Значит физику надо знать. Чтобы знать, надо учиться, - пожал плечами я.

– Логично, - вздохнул он.

– Не переживай ты, - опустил ему на плечи свою лапищу я.
– Чего тебе после Аушвица бояться? Ад ты видел. Попробуй пожить нормально.

– Нормально? А как это?

– Как до войны, - ответил я.
– Только без мамы.

Он опустил голову и промолчал. Я тоже. Главное уже сказано. Говорить о чем-то еще... я не мастак в этом.

* * *

глава 23

– У меня что-то не спокойно на сердце, Виктор, - говорил мне Авраам, наливая в прозрачный стакан виски.
– Завтра... Завтра будет эксперимент. Все готово, все проверено несколько десятков раз...

– Боишься?
– спросил я, рассматривая стакан в своих руках. Янтарная жидкость красиво преломляла свет горящей на потолке лампочки.

– Не за эксперимент, - хмыкнул он.
– Почему-то за Стива я спокоен. Не могу понять почему... За себя боюсь!
– вскинул он голову и посмотрел на меня. Выдержать его взгляд я не смог и опустил глаза в стол. Сказать мне было нечего. Завтра его убьют и я не помешаю этому. Гадкое чувство.

– А...
– махнул он свободной рукой, потом опрокинул стакан в себя.
– Я оставлю формулу тебе!
– решительно сказал он, опустив стакан на стол.
– Не спорь! Я так решил, - тон его был непреклонен, а взгляд трезв.

Я вздохнул, достал из кармана ручку и пододвинул к себе салфетку. Потом, также молча накидал на ней полтора десятка символов и подвинул Эрскину.

Тот внимательно вчитался в написанное, затем вскинул на меня ошарашенный взгляд.

– Откуда?!
– был у него только один вопрос.
– Я же никому...

– У нас одинаковое образование, Авраам. Пусть я и выгляжу тупым.

– Ты тупым только выглядишь...
– тихо отозвался он.
– Я забыл об этом, прости...

– Реактивы, Авраам, - решил рассказать ему способ я.

– Реактивы?
– не понял он.

– Реактивы. Ты заказывал реактивы в нужных тебе пропорциях. Катализаторы, реагенты, оборудование. Обсчитать реакции, имея такие данные - задачка для пятого курса, Авраам.

– Значит, они тоже...

– Нет. Они - нет.

– Почему?
– удивился Эрскин.

– Я - твой ассистент. Основной и незаменимый. Ты все заказы делал, через меня, - ухмыльнулся ему я.

– То есть?

– Я заказывал и оформлял заявки не на то, что заказывал ты. Ты получал нужное тебе. А везли столько всего, что даже гений химии сломает голову.

– А вдруг...

– Трудно найти черную кошку в темной комнате...

– ...особенно если ее там нет, - уже начиная догадываться, закончил мою фразу он.

– Именно. Половину нужного тебе, доставал лично я. Без всяких заявок. Самые важные, ключевые реактивы не прошли ни по одной бумажке. Не беспокойся. А оборудование... С ним то же самое. Ключевые аппараты уничтожены. Все, что есть в лабораториях - декорация.

– Да... Ты удивителен, Виктор, - вздохнул Эрскин.
– Я был прав, что позвал в ассистенты именно тебя, - снова налил он в стакан виски, присматриваясь к формулам.
– Тут у тебя пара неточностей, - заметил он.
– Ничего серьезного, но процесс замедляется, - сказав это, он внес несколько исправлений на салфетке. Я подвинул ее к себе. Прочитал, запомнил. Кивнул. Потом засунул салфетку в рот, прожевал и запил виски.

Эрскин рассмеялся и показал отогнутый большой палец.

* * *

Я стоял рядом с кроватью старика. Добраться сюда было очень не просто. Настолько, что мне пришлось превзойти самого себя, вывернуться на изнанку, потратить неделю на само проникновение. Но вот я здесь. У постели старика, который через два года умрет.

Маленький, слабый, усталый... жалкий. Пока спит. Но быть надо чрезвычайно осторожным. Все равно, что при разминировании навороченной бомбы. Одна ошибка и все...

Быстрое, четкое движение и, не успев проснуться, старик теряет сознание. Грань между двумя состояниями тонка. Но существенна.