Менялы
Шрифт:
— Вы имеете в виду — сегодня?
— Да.
— Ну а завтра?
Хуанита медлила, пытаясь решить, как быть.
— Я вам сообщу.
— Хорошо, позвоните мне завтра. Как можно раньше. А пока, пожалуйста, не говорите никому об этом разговоре. — И Уэйнрайт повесил трубку.
И вот наступил следующий день — среда на третьей неделе сентября. К полудню Хуанита уже понимала, что, если она не позвонит вскоре Уэйнрайту, он позвонит сам.
Ее по-прежнему мучили противоречивые чувства. Ей случалось, думала Хуанита, чувствовать беду, и она улавливала её признаки сейчас. Сначала Хуанита хотела спросить совета у миссис Д'Орси, которую она видела за столом управляющего, на
Сегодня Хуанита занималась оформлением новых счетов. Перед ней стоял телефон. Она посмотрела на него, сняла трубку и набрала внутренний номер службы безопасности. Спустя мгновение низкий голос Нолана Уэйнрайта спросил:
— Вы сможете встретиться со мной сегодня вечером?
Любопытство одержало верх.
— Да, но ненадолго. — Она объяснила, что может оставить Эстелу лишь на полчаса — не больше.
Спускались сумерки, когда Нолан Уэйнрайт припарковал свой «мустанг» к тротуару перед домом, где жила Хуанита Нуньес, в «Форум-Ист». Спустя мгновение она появилась в дверях главного входа и аккуратно прикрыла за собой дверь. Уэйнрайт перегнулся, открыл дверцу, и Хуанита села в машину. Он помог ей пристегнуться, затем сказал:
— Спасибо, что пришли.
— Полчаса, — напомнила ему Хуанита. — И все. — Она не пыталась держаться дружелюбно и уже начинала волноваться за Эстелу.
Начальник охраны банка кивнул. Два квартала они проехали молча, затем свернули влево, на более оживленную улицу с двусторонним движением, вдоль которой тянулись ярко освещенные магазины и закусочные. Уэйнрайт сказал:
— Я слышал, молодой Истин заходил к вам.
— Откуда вы узнали? — вскрикнула она.
— Он мне сказал. Он также сказал, что вы его простили.
— Раз он сказал, значит, вы уже знаете.
— Хуанита… можно я буду так вас называть?
— Это мое имя. Поэтому называйте так.
Уэйнрайт вздохнул:
— Хуанита, я уже говорил вам: я сожалею, что между нами все так сложилось. Если вы по-прежнему обижаетесь на меня, я вас не виню за это.
Она немного смягчилась:
— Хорошо, лучше скажите, что вам нужно.
— Я хочу знать, готовы ли вы помочь Истину.
— Так, значит, о нем речь.
— Да.
— А зачем? Ему что, прощения недостаточно?
— Если вы меня спросите, — больше чем достаточно. Но он сам сказал, что вы могли бы…
Она перебила его:
— Какая нужна помощь?
— Прежде чем сказать вам, я хочу, чтобы вы обещали, что сказанное сегодня дальше нас не пойдет.
Она пожала плечами:
— Говорить мне некому. Но я вам обещаю.
— Истин будет вести одно расследование. Для банка, хотя и неофициально. Если у него получится, это поможет ему реабилитировать себя, а как раз этого он и добивается. — Уэйнрайт замолчал, объезжая медленно двигавшийся трактор с прицепом. — Работа рискованная, — продолжал он. — И будет ещё рискованнее, если Истин станет докладывать мне напрямую. Нам нужен кто-то, кто служил бы передаточной инстанцией в оба конца, — нужен связник.
— И вы решили, что им должна стать я?
— Никто ничего не решал. Вопрос в том, готовы ли вы на это. Если готовы, это поможет Истину выкарабкаться.
— А это поможет только Майлзу?
— Нет, — признался Уэйнрайт. — Это поможет мне, а также банку.
— Я почему-то так и думала.
Они выехали из района ярких огней и поехали по мосту через реку, в обступившей их темноте далеко внизу мрачно поблескивала вода. В конце моста был выезд на связывавшее
штаты шоссе. Уэйнрайт свернул на него.— Вы говорили о расследовании, — напомнила ему Хуанита. — Расскажите мне о нем поподробнее. — Голос у неё был тихий, невыразительный.
— Хорошо. — Он описал, как Майлз Истин будет работать тайком, используя свои тюремные связи, и за какими доказательствами будет охотиться. Не было смысла, решил Уэйнрайт, скрывать что-либо, поскольку то, чего он не расскажет Хуаните сейчас, она узнает позже. Поэтому он добавил информацию об убийстве Вика, хотя и умолчал о наиболее неприятных подробностях. — Я не хочу сказать, что такое же может случиться и с Истином, — заключил он. — Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло. Но я рассказал, чтобы вы знали, как он рискует, кстати, и он это понимает. Если вы согласитесь ему помочь, как я сказал, это обезопасит его.
— А кто обезопасит меня?
— Для вас, по сути дела, никакого риска нет. Единственно, с кем вы будете общаться, это с Истином и со мной. Никто не будет в это посвящен, и на вас не падет никаких подозрений. Мы об этом позаботимся.
— Если вы так уверены, почему мы теперь встречаемся таким образом?
— Просто из предосторожности. Чтобы нас не видели вместе и не могли подслушать.
Хуанита помедлила, затем спросила:
— Это все? Больше вам нечего мне сказать?
— Мне кажется, все, — сказал Уэйнрайт.
Они теперь ехали по связывавшему штаты шоссе, и он вел машину с постоянной скоростью в 45 миль, держась в крайнем правом ряду, в то время как другие машины проносились мимо них. По другой стороне шоссе им навстречу мчались в три ряда расплывавшиеся огни фар. Вскоре он развернется на съезде с шоссе, и они проделают тот же путь обратно.
Все это время Хуанита молча сидела рядом с ним, глядя прямо перед собой.
Уэйнрайт думал, каков будет её ответ и над чем она размышляет. Он надеялся, что она согласится. Как и раньше, эта маленькая, миниатюрная взрослая девочка манила его и была желанной. Объяснялось это отчасти упорством, а также запахом её тела — тела женщины в замкнутом пространстве машины. С тех пор как Нолан Уэйнрайт развелся, в его жизни были лишь две-три женщины, и при других обстоятельствах он бы рискнул. Но то, что ему было нужно от Хуаниты, значило куда больше собственного удовольствия, а потому не стоило рисковать.
Он как раз собирался нарушить молчание, когда Хуанита повернулась к нему. Даже в полутьме он увидел, как сверкают её глаза.
— Вы сошли с ума, сошли с ума, сошли с ума! — Она расплакалась, и голос её звучал все громче. — Вы что, думаете, я маленькая дурочка? Говорите — я ничем не рискую? Конечно, рискую, притом всем. А ради чего? Ради славы мистера Уэйнрайта и его банка.
— Подождите…
Не обратив внимания на его попытку остановить её, она продолжала изливать свой гнев.
— Я что — такая легкая мишень? Или то, что я женщина одинокая или пуэрториканка, позволяет обкручивать меня как угодно? Вам что же, безразлично, кого использовать и как? Отвезите меня домой! Ну и pendejada же все это!
— Постойте! — сказал Уэйнрайт: её реакция поразила его. — Что значит pendejada?
— Идиотизм! Pendejada, что вы готовы пожертвовать человеческой жизнью ради ваших кредитных карточек. Pendejada, что Майлз согласился этим заниматься.
— Он пришел ко мне просить о помощи. Я к нему не ходил.
— И вы это называете помощью?
— Ему заплатят за то, что он будет делать. Он же этого хотел. И это он предложил вас в качестве связной.
— Тогда почему он не мог меня сам попросить? Майлз что, язык проглотил? Или ему стыдно и он прячется за вашу юбку?