Меняя скины. Том 2

— Ты возмужал буквально на глазах… — шутливым тоном произносит суккуба. — Я помню те времена, когда ты кормил меня одним дошираком!

— Конечно, ела ты за двоих… — и сам невольно вспоминаю те времена, когда мы только познакомились с суккубой. Было весело, хотя денег действительно не хватало.

— Я растущий организм! — с показным возмущением произносит суккуба.

— Это да, жопу ты нарастила просто отличную! — с усмешкой соглашаюсь.

— Ха! Я старалась! Моя задница самая лучшая в этом вашем техногенном мирке! — с гордостью сообщает она, ничуть не обидевшись.

Спорить я не стал, задница у нее и вправду на загляденье…

***

Виктор всю свою долгую жизнь считал себя утонченным джентльменом. Родившись в Англии в век, когда казалось, что наука способна решить все человеческие проблемы, он и подумать не мог, что свяжет свою жизнь с магией. Судьба порой любит подшучивать над нами. Его история началась с одной проклятой картины, которую по слухам нарисовал лично Фауст перед своей смертью. На картине был изображен сад, где под деревом дремал человек.

Картина как картина, если не знать один ее страшный секрет. Запечатленный на ней человек не может умереть. Тот бедняга под деревом, был когда-то давно великим магом, которого поймали конкуренты и разрезали на множество частей, которые затем спрятали по всему мир. Отчего душа мага вернулась в картину, где он дремал под деревом в ожидании конца света.

Если знать специальное слово, то с магом на картине можно было поговорить. На свою голову Виктор волшебное слово знал, употребив его в своей речи совершенно случайно. Говорящая картина его испугала, но пытливый ум не позволил ему избавиться от нее. Нет, он стал с научной дотошностью изучать данный феномен, проводя за разговорами с картиной не меньше часа каждые сутки.

Шло время, один научный дневник сменялся другим и вот на дневнике под номером тринадцать он решился провести эксперимент по реанимации мертвого тела. На тот момент он был известным хирургом с безупречной репутацией. Его руки спасли немало людей, но он всегда испытывал сожаление, когда пациент умирал на операционном столе. Что он сделал не так? Что ему сделать, чтобы не повторить этого? Данные вопросы мучали Виктора, не давая нормально заснуть.

И вот в один пасмурный день он выкрал тело из морга и поместил его в свой личный кабинет. В качестве источника энергии для ритуала он планировал использовать молнию. С помощью специального ритуального круга электричество должно было быть преобразовано в ману. Сам Виктор магом не был, но даже ему была подвластна ритуальная магия.

По итогу оживить труп ему удалось, но он вырвался на свободу и устроил погром в больнице. Один из санитаров даже умер, неудачно упав на угол тумбочки. После разразившегося скандала Виктор собрал свои вещи и уехал из Англии. Его имя вычеркнули отовсюду, но он был даже этому рад. Мир оказался полон чудес, разумеется, если знать, где искать. Мужчина на картине знал.

В одном из таких путешествий он совершенно случайно подхватил магическую заразу, как он подумал изначально. Клетки в его теле приняли другую форму, а сам он теперь мог заменить один свой орган, на более молодой, если пожирал его у еще живого человека. Поначалу он эту «особенность» никак не использовал, но, когда его тело начало дряхлеть, он попал в довольно неприятную ситуацию, когда пара подвыпивших парней попыталась его ограбить. Получив по лицу, ощущая, как жадная рука шарит по его карманам, у него в голове возникла мысль: «Разве они достойны столь ценного дара, как жизнь?»

С тех пор он в тайне ото всех стал охотиться на преступников. Благо найти их не составляло труда, достаточно было надеть дорогое пальто и зайти в неблагоприятный район. Именно тогда он стал задумываться об ученике, который помогал бы ему избавляться от тел… Впрочем, история с учеником вышла кровавой и не самой веселой из-за чего ему вновь пришлось уехать из Лондона.

Так он и продолжил жить, каждые двадцать лет меняя фамилию и место жизни. И вот под конец миллениума он увлекся клонированием, он уже устал от убийств и ему хотелось найти альтернативу. И он ее нашел, проклятию было все равно, клона он убил или обычного человека. И как-то так получилось, что он стал приторговывать клонированными телами с демонами. Эти монстры, как оказалось, не прочь вселиться в безвольную оболочку. Для них это было намного проще, плюс не оставляло следов для ищеек ангелов.

Виктор сменил немало мест, где он вел бизнес. Откуда-то его гнали, где-то ему не нравилось самому, все же он привык к определенному уровню комфорта, а где-то он задерживался подольше. И вот, переключая камеры, установленные над своей лабораторией, он увидел, что его защитный барьер пытаются прорвать.

Задумчиво посмотрев на черный выход и кнопку самоуничтожения объекта, Виктор все же решает поприветствовать гостей. Надо хотя бы узнать, кто к нему наведался. Задумчиво почесав подбородок, он решает заодно выпустить на волю результаты своих экспериментов по оживлению мертвой плоти (у каждого джентльмена должно быть свое хобби). К тому же, как радушный хозяин, он просто обязан хоть немного развлечь своих «гостей».

***

Когда ты занят делом время течет слишком быстро. Вот я снаряжаю в броню кукол, а вот уже Клара сообщает мне, что прошло уже пять часов и пора бы уже проверить порт на наличие культистов. Всего мне удалось снарядить в золотистую броню сорок кукол. Завод по производству големов штампует их по двадцать штук в сутки. У меня уже скопилось их некоторое количество. Со слов Блаватской это количество можно увеличить до сотни, но потребуется перестроить часть производственных линий. Я пока отложил эту идею, останавливать производство кукол мне не хотелось, они мне могут вскоре понадобиться.

— Нужно больше големов, — с усмешкой произношу.

Проникнуть на территорию порта оказалось довольно просто, Клара очаровала охрану и те сами пропустили нас внутрь. Выпустив из лампы големов с гоблотой, чтобы те охраняли периметр, я принялся за изучение барьера. Проход вниз оказался спрятан среди контейнеров. Если судить по рунам, которые использовались для создания барьера, то это Европейская школа, причем классическая. У того же Штейна в его кругах хватает тибетских завитушек.

За прошедшее время мое понимание магии улучшилось. Зубрежка рун и чтение оккультных текстов дает о себе знать. К примеру, недавно к моим занятиям добавилась еще и каллиграфия. На удивление рисовать кисточкой руны мне даже понравилось. Это не только улучшает мелкую моторику, но и позволяет расслабиться.

Перед занятием по каллиграфии я всегда завариваю себе чаю, а затем окунув край кисточки в чернила одним движением вывожу на пергаменте руну. Поначалу у меня получалось не очень, но со временем, набив руку, у меня стали получаться вполне сносные каракули. По крайней мере Блаватская теперь может их определить с первого взгляда.

Вообще, я заметил, что магия ближе к искусству, чем к четко выверенной науке. Да, в магии есть некоторые закономерности, но они скорей помогают найти направление, чем четко описывают какое-то явление. Словами это трудно объяснить, у меня самого от всего этого пухнет голова…

— Так-то лучше, — удовлетворенно киваю, выкидывая из головы лишние мысли.

Уже привычно нарисовав мелом дверь на контейнере, делаю брешь в защите. Часть контейнера исчезает, открыв взгляд на подъездную дорожку, ведущую куда-то вниз. Строить подземный комплекс возле реки — оригинально, как его еще не затопило? Впрочем, неважно, вскоре сам все увижу.

Кивнув Кларе, произношу напоследок:

— Повеселитесь! — подмигнув ей.

— Уж постараюсь, — ответила она с милой улыбкой, создав в руке шпагу.